Принуждение к любви - читать онлайн книгу. Автор: Александр Звягинцев cтр.№ 59

- Кстати, а что твое начальство? Давит?

- По-моему, ждет указаний. Но сдается мне, несчастный случай им будет в самый раз. В общем, надумаешь что - сообщи.

Я отключил мобильник, вздохнул и потянулся. Отец меня не торопил.

- Опять ты прав, - сказал я. - Падая, ударился об острый угол мраморного стола виском.

Отец пожал плечами:

- Поживешь с мое… Меня другое интересует. Мы можем все-таки понять, кому господин Литвинов в своей чудной конторе мешал? Кто были его враги?

- По логике - воевал он с противниками своего босса Бучмы…

- А на кой им его трогать? Чтобы на них все пальцем показывали? Слишком глупо. Вот если…

- Что?

- Если он, как говаривал товарищ Сталин, был двурушником.

- В смысле?

- Вдруг увидел, что позиции босса зашатались, и решил завести шашни с оппозицией. То есть стал играть против своих, сдавать какие-то секреты, продавать тайны. И это вдруг выяснилось.

- Каким образом? - послушно спросил я.

Отцу явно нравилось наставлять меня на путь истинный, у него заметно улучшилось настроение, и я, как мог, помогал ему, задавая бессмысленные вопросы.

- Ну, такие вещи легко вычисляются, когда появляются сомнения. Если у них серьезная служба безопасности… Отслеживается круг допущенных к особо секретным сведениям или документам и… И если вычислили, могли и толкнуть. И хорошо толкнуть. И вообще, почерк не почерк, а что-то общее в этих двух историях - с твоим другом и Литвиновым - есть. Вроде бы несчастный случай, а сомнения гложут. А если так, если сомнения наши не беспочвенны. Ты эту даму своего друга давно видел?

- Вчера. А что?

- А то, что если мы с тобой не преувеличиваем и не придумываем ничего, если общее в двух смертях есть, то… В принципе пришла ее очередь, - спокойно сказал отец. - Так что позвони-ка ей и скажи, чтобы на всякий случай была поосторожнее. Только слишком не пугай.

- Да она и так напугана, без меня. Она девушка сообразительная.

Я взялся за телефон. Мобильник Кошкаревой не отвечал - отключен. Я позвонил по домашнему. Тоже молчание. На работе, как мне сказали, она тоже не появилась. Кстати, и вчера ее тоже не было…

Я положил трубку, доложил обстановку, и мы с отцом погрузились в задумчивое молчание.

[25]

От: Arina

Дата: 8 января 2005 г. 16:07

Кому: lednikov@mail.ru

Тема: Объяснительная записка

Здравствуйте, Валентин Константинович! Думаю, вы со своим аналитическим умом следователя уже догадались, кто вам пишет.

Да-да, это я, Арина Кошкарева, та самая, на которую вы смотрели, как на авантюристку и искательницу приключений крымского разлива.

В чем-то вы, вероятно, и правы, но не на сто процентов. Во мне есть и что-то иное.

У меня, кстати, о вас остались самые добрые воспоминания, и мне очень жаль, что наше знакомство оказалось столь нелепо связанным с этим ужасом…

Не знаю, что именно вы подумали о моем исчезновении из Москвы, но почему-то мне очень хочется, чтобы вы знали правду. Хотя я и отдаю себе отчет, что лучше бы мне сидеть тихо и не возникать. Но мне кажется, вам можно доверять и вы меня не сдадите.

Итак, я не в Москве. Я бежала из столицы нашей бывшей родины, потому что оказалась в положении, когда ничего нельзя ни объяснить, ни доказать. К тому же мне совершенно очевидно угрожала опасность. Причем с нескольких сторон. Что мне оставалось делать? Броситься к вам за помощью? Но чего ради вы стали бы меня защищать? У вас есть свои заботы, да и Анна Юрьевна вряд ли бы это одобрила…

Что привело меня несколько лет назад в Москву? Ясное понимание, куда движется незалэжная держава Украина, и столь же ясное понимание, что перспективы у меня в ней смутные и нерадостные. К тому времени я уже была сыта по горло нравами и правилами жизни на курорте. Ехать в Киев? Я журналист, пишущий и думающий по-русски, что мне там делать? Да, там есть русскоязычные издания, но в них нужно из кожи лезть, чтобы непрерывно доказывать свою украинскость и преданность Украине. Возможно, люди, там работающие, ничего такого и не ощущают, но я-то ощущаю. И я не виновата в том, что у меня российское, а не украинское восприятие мира. Я не впадаю в тихий экстаз при слове «европейский выбор», у меня какое-то задиристое, а не холопское отношение к американцам… Все-таки мой отец был военным летчиком, а мама преподавала в школе русский язык и литературу. И я с детства знала слова Суворова: «Мы - русские, какое счастье!» Про Пушкина и Достоевского уже не говорю.

В общем, я продала все, что осталось от папы с мамой, и отправилась покорять Москву с уверенностью, что никогда уже на Украину не вернусь.

В Москве все сложилось вполне нормально. Сняла квартиру, устроилась сначала в газету, потом на телевидение. Бегала по тусовкам и мероприятиям - заводила знакомства среди влиятельных людей. Я видела, что при известном терпении и ловкости здесь можно добиться многого. Москва - город жестокий, но и возможностей здесь достаточно, если знаешь правила игры и соблюдаешь их.

И вот в один прекрасный день мне поручили сделать материал про компанию «Крокет», и я предстала пред светлые очи господина Литвинова…

Кстати, я при нашей последней встрече вам солгала. Помните, вы сказали, что этот господин вряд ли мог пройти мимо меня? А я в ответ сказала, что ничего не было? Так вот - было. И было между нами очень многое…

Он «положил на меня глаз» - вот, кстати, выраженьице, от которого меня просто тошнит. И предложил встретиться. Я, надо сказать, прекрасно знала, что такие встречи и предложения на моем пути покорения Москвы неизбежны, и потому спокойно согласилась. К тому же он был вполне ничего себе - респектабельный, элегантный, сдержанно-остроумный. Правда, слишком уж на манекен похож. Мы встретились в ресторане, поговорили. Я, разумеется, сразу поняла, что к чему, и доложила о своей «нелегкой» жизни. Да еще и поканючила на всякий случай. Но в меру. Все сработало.

Через пару дней он пригласил меня в свой кабинет и предложил все сразу - работу в их отделе по связям с общественностью, бесплатное проживание в служебной квартире на Люсиновской, московскую прописку. А в обмен для начала ободряющее похлопывание пониже талии. И взгляд, обещающий многое.

Все было ясно. В ответ на эти щедрые авансы я должна была стать его любовницей. Никаких принципиальных возражений у меня не было. К тому времени я была девушкой и опытной, и свободной. И уже знала расценки на этом рынке.

Вот так начался наш роман. Мне он даже поначалу нравился. Это потом я вдруг почувствовала его гнетущую тяжесть. Дело в том, что Литвинов был по натуре тираном. Властвовать, торжествовать над другими, заставлять их чувствовать себя вечно и непрестанно обязанным ему, великому и неповторимому, было его страстью. Даже в постели он требовал, чтобы я каждый раз восторгалась его достоинствами. Достоинства были, не скрою, но не такие, чтобы я каждый раз исполняла ритуал искреннего благодарения и восторга.