Шпион, которого я убила - читать онлайн книгу. Автор: Нина Васина cтр.№ 99

– Ты где? Покататься не хочешь?

– У меня работа подвалила.

– Давай помогу с работой. – Ева опускает винтовку и смотрит на разговаривающего по телефону Марата. Он встал, топчется на месте и осматривает двор.

– Это простая работа, так, поснимать, подумать.

– То есть, – улыбается Ева, – стрелять не надо?

– Нет, конечно. Я стараюсь последнее время решать свои проблемы бескровно.

– Это как?

– Больше полагаюсь в выживании на обладание компроматом, чем на собственные силы и умение. А ты что поделываешь?

– Я решаю свои проблемы по старинке.

– Это как? – слышно, что Марат улыбается.

– Больше полагаюсь на собственные силы и умение, чем на шантаж.

– Тогда я найду его первым.

– Второй буду я.

– Согласен, – Марат великодушен.

Ева отключает телефон, не попрощавшись.

– Почему вы без перчаток? – вдруг спрашивает Адам.

– Перчаток?

– Ну да, вы зашли в квартиру в маске, но без перчаток.

– Это не важно. – Ева смотрит, как Милена подходит к окну и размашисто крестится.

– Можно сделать предположение? – Мужчина в кресле нервничает.

– Валяйте.

– Вы действуете по собственной инициативе, вопреки мнению начальства.

– Адам, отдаю должное…

– Адам, если вам не трудно, – ударение на первую букву. Вы замужем?

– Нет.

– Хотите замуж?

– Нет.

– Я прогнал жену, когда она призналась, что очень хотела за меня выйти. Понимаете, это стало невыносимым – думать, что она хотела меня женить на себе.

– Нет.

– Что – нет?

– Не понимаю, почему это невыносимо. Меня никто никогда не насиловал в этом плане.

– Ну, а вы кого-нибудь женили на себе силой?

– Да.

– Что вы сделали, чтобы он пошел в загс?

– Показала ему пистолет и сказала, что пристрелю, если не женится.

– Странный способ обзавестись семьей, – после долгого молчания заявил Адам. – И что, это того стоило?

– Еще как!

Марат Устинов во дворе посмотрел на окна старухи. Горят. Он резко присел в беседке, потому что во двор вбежала Надежда. Она уже прошла мимо, потом почему-то остановилась. К его большой досаде, она вдруг пригнулась и, стараясь ступать бесшумно, пошла к беседке.

– Гав! – Марат резко встал, когда различил дыхание девушки рядом.

Отпрянув, Надежда споткнулась, не удержалась на ногах и упала в куст.

В комнату Милены сначала сунулся сосед, что-то горячо доказывая, потом он исчез, и в дверях показался пожилой грузный человек. Милена стояла, гордая и прямая, вздернув подбородок. Еве показалось, что она стала еще выше. В надменной посадке головы, в отставленной руке с мундштуком было что-то невозможное для простого фарса или представления, это была порода. Пока старик медленно разворачивал на шее шарф, он говорил, Ева видела, как двигаются его губы. Милена стояла, застыв, к Еве в профиль и смотрела на своего гостя сверху вниз – он едва доставал ей до подбородка.

– У нас не было детей, сейчас я понимаю, что это был подарок судьбы, а когда еще… Ну, вы понимаете? До катастрофы мне казалось, что надменное желание моей жены самой решать вопрос с деторождением не что иное, как попытка продемонстрировать свое превосходство. – Адам не мог остановиться.

По спине потекла струйка пота. Ева повела плечами, расслабляя их, и осторожно положила палец на курок.

– Ну скажи мне, ну объясни, что ты делаешь? – стараясь подавить в себе нахлынувшее раздражение и злость, спросил Марат.

– Я?.. А ты что тут делаешь?

– А ты?! – не выдержал он и закричал.

– Я тут живу! – обиделась Надежда. – Ты же знаешь, зачем орать? Ты меня ждешь? Ты злишься, потому что давно ждешь?

– Нет. Я совершенно не злюсь. Я просто пытаюсь понять, куда и зачем ты в очередной раз суешь свой любопытный нос?

– Никуда не сую! Я шла, мне показалось, что кто-то прячется в беседке…

– Надежда, ну посуди сама, что делает нормальная девушка, когда ей в страшном, темном дворе покажется, что кто-то затаился в беседке?

– Ты что, намекаешь, что я ненормальная?!

– Нормальная девушка бросится опрометью в подъезд, закричит, позовет на помощь!

– Ну и дура! – заявила Надежда. – Чего орать, если она не выяснила, кто это там сидит и зачем? Вот ты, почему нацепил на себя меховую шапку и телогрейку? А это что? Фотоаппарат!.. Все ясно.

– Что тебе ясно? – устало спросил Марат.

– Ты сидишь в засаде, приготовился сидеть долго, хочешь кого-то сфотографировать, только жаль, слишком темно для хорошего кадра.

– У меня отличная техника, не волнуйся. – Марат не выдержал и улыбнулся.

Старик в комнате Милены прошелся, потирая руки, встал на цыпочки, рассматривая фотографии в рамках на стене, разворошил ногой груду писем и открыток на полу. Наклонился, высматривая что-то заинтересовавшее, а когда выпрямился, в его руках была леска. Ева леску не увидела, она увидела ее держалки, которые старик устраивал в ладонях, шевеля пальцами. Милена не двинулась с места.

– Но с другой стороны, если бы сейчас рядом со мной был ребенок, категорическая обреченность и бессмысленность прожитой жизни так бы не тяготили, – вздохнул Адам и чуть подвинул коляску, развернув колесо.

– Сидеть! – сквозь зубы, не двигая губами, приказала Ева и нажала курок.

Надежда и Марат подняли головы вверх одновременно, на звон стекла.

– Это у Милены, – удивленно прошептала Надежда. – Она разбила окно, вот некстати! Мне совершенно некогда… – Она замолчала, заметив, что Марат смотрит не на осыпавшееся осколками стекла окно, а совершенно в противоположную сторону, что он стал бледным, что он стащил с головы смешную шапку и вытер ею лицо, и все смотрит и смотрит вверх, как будто хочет рассмотреть заблудившуюся птицу.

– Вы это хорошо сказали – «Сидеть!», как будто я могу встать, мне понравилось, – хихикает Адам, потом замолкает, когда женщина поворачивает к нему лицо. – Извините, я болтаю, болтаю, – смешался он, испугавшись отрешенного выражения на безумно красивом лице. Впотьмах, едва подсвеченное светом улицы, оно показалось ему невероятным, искушением дьявола, приглашением в потустороннюю жизнь.

– Ничего, – сглотнув, прошептала Ева. – Это ничего, вы говорите, а то мне уже пора.

– Как… пора? – Мужчина смотрит на сложную конструкцию у его окна, набирает воздуха, чтобы спросить, зачем же было городить такое, если… И вдруг понимает, что все уже сделано.