Шпион, которого я убила - читать онлайн книгу. Автор: Нина Васина cтр.№ 29

– Лаборатория Дедова получила в девяносто восьмом году государственный заказ. На что?

– Было решено изменить составляющие топлива и усовершенствовать некоторые узлы ракеты. Топливо, кстати, это вторая составляющая тайны «Штурма». А уже потом, в конце девяносто девятого, его лаборатория вошла в промышленно-военный концерн «Прогресс», в нее добавили электронщиков по изготовлению более усовершенствованных микросхем.

– А Дедов – специалист по топливу или по микросхемам? – поинтересовалась Ева.

– Он заведующий лабораторией, тема его диссертации, крайне трудно произносимая, указана в папке номер два, но защищал он ее давно, за последние двадцать лет перешел из секретного исполнительского звена к руководящему. Он всегда был выездным, даже когда состоял в секретном исполнительском составе.

– Дедов работал на органы?

– Он отказался подписать договор о сотрудничестве еще в молодости, но потом своим комсомольским усердием достаточно продвинулся по партийной линии и был принят в секретную военную лабораторию. А когда защитился, полностью перешел в теорию разработок, сам подобрал себе научных сотрудников и открыл лабораторию при институте Академии наук.

– Коммерческая фирма Коупа подписала договор о сотрудничестве с концерном «Прогресс»? Если предположить, что и подписание этого контракта, и обещанная выплата миллиона долларов на исследования были предприняты только с целью получения информации, то какой именно?

– Основной секрет – технология изготовления тех самых самоликвидирующихся узлов, – кивнул Осокин. – Ракета после запуска достигает очень высокой скорости. Вокруг ее оболочки образуются так называемые вакуумные каверны, получается, что ракета мчится, практически не соприкасаясь с водой, то есть не издавая характерного шума, по которому и засекается подобное оружие. А высокая скорость достигается благодаря…

– Составу топлива?

– Так точно.

– С топливом все понятно, другое не зальешь, а вот получение сведений о внутренних микросхемах управления ведет к тому, что торпеду смогут делать в любой стране, так? Чем мы рискуем, кроме потери «ноу-хау»?

– Основная проблема заключается в том, что, как только эти микросхемы станут доступными, американцы смогут создать защиту. То есть наши торпеды уже не будут считаться оружием, они станут бесполезны, так как их действие будет нейтрализовано полностью и на большом расстоянии ультразвуковым сигналом определенной частоты.

– Когда зафиксированы первые данные об интересе к ракете иностранных спецслужб?

– Это началось не вчера, – улыбается Осокин. – В период «холодной войны» их интерес выражался в высказываниях о невозможности такого оружия. Не может быть таких вот необнаружимых торпед, и все! А поскольку военных действий с применением «Шторма» не велось, все свои предположения они могли строить только на данных от проводимых регулярно нашей страной учений. Нам известно, что они только в восемьдесят пятом подобрали двенадцать оболочек от учебных торпед.

– Благодарю за информацию. Я знаю, что нельзя выносить эти папки из Службы, может быть, я могу поработать дома на компьютере? Назовите мне имя файла по этому делу. Я надеюсь, мой доступ к особо секретной документации устроит отдел внешней разведки?

– Вполне, – еще одна легкая улыбка чуть дернувшимся левым уголком рта, – но эти данные не занесены в общий компьютер Службы. Со вчерашнего дня это дело квалифицируется как закрытое и имеет гриф «Государственная безопасность».

– Почему сведения об устройстве единицы вооружения, уже представленной для продажи, помещаются в госбез? Кто это предложил и что случилось вчера?

Офицер Осокин задумался.

– Лейтенант, – тихо произнесла Ева, зацепившись взглядом за звездочку на его погоне, – отвечайте на мои вопросы, раз уж вы для этого приставлены.

– Слушаюсь, отвечать на вопросы. Вчера после тщательного обыска помещений театра оперы и балета, а также после отработки всех точек предположительного местонахождения старшего лейтенанта Кабурова он был признан пропавшим, и дело профессора Дедова переместили в госбез. Предложено это было представителем военной разведки, их ведомство потребовало просмотра всех материалов, как только Эдвард Коуп был задержан.

Ева сразу вспомнила лейтенанта Кабурова – полноватого брюнета с явно выраженными психосоматическими проблемами. Она подъезжала утром к театру, но, обнаружив там машины от трех разных ведомств – полиция, Служба безопасности и военный джип с большим чином внутри, – в театр заходить не стала. Она только несколько секунд смотрела, как отряхивается и потягивается огромный самец немецкой овчарки, выскочивший из фургона Службы, как нетерпеливо он топчется на заваленном листьями асфальте и лукаво отворачивает черно-рыжую морду от металлического намордника.

Вечером ей позвонил дежурный Службы и передал срочное сообщение. В театре во время обыска были обнаружены ботинки, черные, кожаные, сорок пятого размера, производство Италии, предположительно принадлежащие старшему лейтенанту Кабурову. Ботинки находились в мусорном баке с отходами пошивочной продукции, бак этот стоял в подсобном помещении театра, а именно – в костюмерной. Работники костюмерной опрошены, их показания зафиксированы, Ева Николаевна может ознакомиться с ними по компьютеру, об этом побеспокоился полковник Кошмар. Никаких других следов пребывания в театре старшего лейтенанта Кабурова не обнаружено, группа, находящаяся с ним вчера вечером на задании, тоже дала подробные показания. В данный момент эти трое офицеров находятся под домашним арестом, и разрешение на их допрос нужно получать у начальника отдела внешней разведки. Сам же начальник – полковник Кнур – обещал побеспокоиться, если майору Кургановой захочется поговорить с ними лично.

Полковник Кнур, обаятельный толстяк из разведуправления. Хотя и шантажист. Ева задумалась. Почему ботинки старшего лейтенанта оказались в мусорном баке? Потому, сказала она себе через пару минут, что ботинки, вероятно, не сгорают быстро и бесследно, как одежда. Итак, брюнета, психически неуравновешенного от невыносимого сочетания балетного искусства и смертельной опасности, вероятней всего, нет в живых. Допустим, но зачем его раздевать? Есть ли в театре топка? Если есть, что в ней сжигают, насколько она велика? Кто имеет к этой топке доступ? Нет, не пойдет. Если в ней можно было сжечь тело, то ботинки бы сгорели запросто. Костюмерная… Помещение, где висит много-много костюмов. Ботинки – в бак, а костюм на вешалку. Это банально, это проходят еще на первом курсе основ криминалистики. Где лучше всего запрятать предмет? Среди таких же предметов.

– Далила! – крикнула Ева из ванной, набирая номер телефона приходящей няни. – Хочешь пойти в театр?

Они успели до начала спектакля. Возбужденная Далила, выяснив у театра по афише, что идет, тут же стала, захлебываясь, объяснять Еве, что сейчас они услышат великое контральто.

– «Кармен»! С Барычевой! – мечтательно стонала она, раздеваясь в гардеробе, и успела сесть на предложенное по контрамарке место до полного затухания люстры.