Изумруды пророка - читать онлайн книгу. Автор: Жюльетта Бенцони cтр.№ 79

Морозини не ответил. Теперь у него сложился совершенно иной образ молодой графини, по-прежнему улыбавшейся ему рядом с мужем с фотографии в серебряной рамке, и этот образ существенно расходился с тем, который создал себе Манфреди. Альдо знал, что безумная ревность не всегда порождается избытком любви — разве что любви к собственной персоне и доведенному до предела чувству собственника. Ревнивая и страстно увлеченная игрой Анналина Манфреди нравилась ему все меньше.

Тем временем ее муж продолжал, и его голос зазвучал робко и нерешительно, когда он спросил:

— Теперь, когда вам все известно, вы согласитесь взять с собой эти драгоценности и как можно выгоднее их продать, только, разумеется, без всякой огласки? Или вы считаете, что я не имею права ими распоряжаться?

— Нет, не считаю. Как была бы исполнена последняя воля Федоры фон Гогенбург, если бы Таффельбергу удалось осуществить свои планы? Драгоценности уже были бы на пути в Америку. Так что я согласен ими заняться, но чуть позже.

— Почему чуть позже?

— Потому что, расставшись с вами, я не поеду домой и мне не хочется таскать за собой эти камни по всей Европе, да и не только по Европе. Так что пока унесите их отсюда и спрячьте, и можете на меня рассчитывать. Как только я вернусь, мы посмотрим…

Он не договорил. Послышался шум мотора, и Манфреди бросился к окну:

— О боже! Это моя жена… и с ней какой-то мужчина… Как она могла так быстро вернуться?..

— Потом разберемся! Есть дела более спешные: берите этот мешок, унесите его, высыпьте все из него куда хотите и положите вместо этого свою коллекцию бирюзы…

— Но… но зачем?

Делайте, как я сказал, и побыстрее! У нас мало времени! И позвольте мне ее встретить, когда она войдет! Ах, да! Чуть не забыл: когда вернетесь в комнату, ведите себя так, будто не слышали, как она подъехала!

Манфреди поспешно выбежал из комнаты, потому что мрамор прихожей уже зазвенел под высокими каблуками его жены, и дом наполнился звуками спорящих голосов:

— Избавлюсь я от вас когда-нибудь или нет? — пронзительно визжала женщина.

— Я уже тысячу раз вам говорил, и повторяю снова, что мне поручено вас охранять, — отвечал куда более спокойный мужской голос, бесспорно принадлежавший Адальберу.

Еще секунда — и Анналина Манфреди вихрем ворвалась в маленькую гостиную, внеся с собой в окутавших ее мехах холодный зимний воздух и пряный аромат гвоздики и сандалового дерева. И, внезапно лишившись дара речи, остановились как вкопанная перед явно знатным и непринужденно элегантным мужчиной, молча поклонившимся ей. Сразу стало понятно: она совершенно не ожидала увидеть в своем доме подобного человека, и, едва только к ней вернулась способность разговаривать, спросила:

— Кто вы такой, сударь? И где мой муж?

— Князь Альдо Морозини, из Венеции, к вашим услугам, графиня! Ваш муж вернется сюда с минуты на минуту… Здравствуй, Адальбер, — прибавил он, увидев выросшую за спиной Анналины долговязую фигуру друга.

Графиня мгновенно откликнулась:

— Вы знакомы? Что все это значит?

— Собственно говоря, объяснение этому очень простое и вполне естественное в том случае, когда муж любит жену так, как ваш муж любит вас, — ответил Альдо, украсив себя ради этой юной фурии самой пленительной улыбкой. Впрочем, женщину, казалось, это нимало не тронуло.

— Ах, вы находите это очень простым и вполне естественным? Значит, то, что этот тип пристал ко мне еще вчера вечером, не успела я выехать из Лугано…

— Я всего-навсего дал вам прикурить, — запротестовал Адальбер. — Если это, по-вашему, называется приставать…

— Хорошо, не спорю, но потом вы выслеживали меня до самого дома моей сестры. Там вы шпионили за мной, подкарауливали меня…

— …и чуть было не замерз насмерть у холодной церковной стены! Да, мадам, это правда, и я этим горжусь!

Анналина, продолжая не прекращавшуюся, видимо, от самого Люцерна ссору, свирепо огрызнулась:

— Жаль, что не замерзли! Расскажите-ка теперь, что вы сделали потом, когда увидели, что я вышла из дома…

— …и пешком, среди ночи и в ярости отправились на вокзал? Я последовал за вами, черт возьми! И попытался вам объяснить, что, во-первых, до утра не будет ни одного поезда на Лугано, а во-вторых, что ваш муж, которому надо было уладить одно щекотливое дело, поручил мне присматривать за вами и удерживать вдали от дома до тех пор, пока все не будет закончено…

Анналина взорвалась с силой, напомнившей Альдо припадки ярости его несравненной Чечины:

— Щекотливое дело? Ну, конечно, ведь речь идет о женщине! Меня убрали из дома под каким-то дурацким предлогом, чтобы Альберто мог спокойно принимать здесь одну из своих бесчисленных любовниц, а вы, чьего имени я и знать не желаю, вы — его сообщник во всей этой недостойной истории!.. Но я этого так не оставлю, вам это даром не пройдет… Альберто! Альберто, ты где?

Она бросилась к двери. Альдо довольно грубо перехватил ее на пороге и удержал, крепко схватив за руку.

— Образумьтесь хоть немного, графиня! По-моему, я нисколько не похож на женщину, вы не находите?

— Немедленно отпустите меня! Это ничего не доказывает, разве только то, что и вы, должно быть, тоже его сообщник. Кто она вам, эта женщина, — сестра, кузина?

Отпустив руку Анналины, князь сказал, как отрезал, и в голосе его зазвучала сталь:

— Я, графиня, торгую не женщинами, а старинными драгоценностями! И здесь речь шла не о любовнице, но о том, чтобы доказать вам свою любовь! Похоже, вы никогда не слышали обо мне?

Отрезвившись, но не сменив гнев на милость, молодая женщина с явной неохотой признала:

— Конечно, слышала! Вы очень известный человек, но это никак не объясняет ни ваших тайных дел с моим мужем, ни того, что это за пресловутое доказательство любви. Если Альберто хочет подарить мне какое-нибудь украшение, ему незачем окружать это такой великой тайной!

— Да, если бы это было так, я согласился бы с вами! Вот только для него речь шла не о том, чтобы купить, а о том, чтобы продать!

— Продать? Но что? Ведь не может же это быть…

— Да, мадам, речь шла именно о его коллекции бирюзы! Молодая женщина так побледнела, что Альдо протянул к ней руки, чтобы поддержать: ему показалось, что она теряет сознание. Но графиня, ухватившись за спинку стула, удержалась на ногах.

— Что вы хотите этим сказать? Что мой муж разорен?

— Пока еще не совсем, но до этого не так далеко. Вы ведь знаете, как он дорожит своей коллекцией? Так что сами можете судить, насколько это серьезно!

Голос Анналины, в котором до сих пор звучали раскаты злобной ярости, внезапно изменился, стал мягче, зазвучал серьезно и печально: