Радости земные - читать онлайн книгу. Автор: Керри Гринвуд cтр.№ 32

– Возмутительно! – воскликнула я. – Ведь этот гад терроризирует весь дом!

Она покачала головой:

– Пока что реальный вред никому не причинен. Угрозы – это только угрозы. Я отдам письма на экспертизу, но боюсь, это ничего не даст. Если вы получите еще одно письмо, не берите его в руки, а осторожно положите в пакет. И тогда, если повезет, у нас будут отпечатки пальцев. Хотя в наше время даже малые дети знают: когда идешь на дело, нужно надевать перчатки.

– И что же вы предлагаете? – спросила я. – Сидеть и ждать, пока кого-нибудь убьют?

Она пожала плечами.

– Как говорит наш премьер-министр, будьте бдительны, но не поддавайтесь панике. Пока что этот сумасшедший никому не причинил вреда. Буду продолжать расследование. Я уже сделала запрос на всех известных психов. Просто сейчас у нас в отделении не хватает людей. Наркоманы умирают от передозировки героина, Борцы за чистоту Мельбурна забросали нас заявлениями, а тут еще и журналисты… Если откровенно, ваше дело мне поручили лишь потому, что босс меня терпеть не может. Вот и отстранил от дела о передозировке, чтобы я его не раздражала.

– Не думала, что такие начальники еще водятся, – с сочувственным видом заметила я.

– Еще как водятся! Ну что ж, спасибо за кофе. Мне еще нужно поговорить с другими женщинами из вашего дома и удостовериться, что они осознают степень опасности. Я считаю, предупреждение никогда не помешает.

Она собралась уходить, и я вспомнила, что про Дэниела не было сказано ни слова!

– А уже известно, от чего именно умирают наркоманы?

– Да, – сказала Уайт и выдержала паузу, давая мне понять, что и эта информация не для разглашения. – Экспертиза показала, что это не крысиный яд и не наркотик из группы стимуляторов, так называемый «спид». Оказывается, это героин. Обычный героин, но более чистый. Примерно тридцать процентов в смеси. Торговцы называют этот порошок «вставляла». Для наркоманов такая концентрация слишком высока. Они привыкли к «грязному» героину, примерно три процента в смеси. Наши люди круглые сутки отлавливают наркоманов и пытаются выудить из них хоть какую-нибудь информацию. Мы ведь не знаем, кто продает эту смесь и зачем. Может, объявился мститель? Или еще один борец со злом на нашу голову. – Она вздохнула. – Ну, я пошла. Всего вам доброго!

– Спасибо, – сказала я и проводила ее до двери.

Итак, полиция не собирается разыскивать нашего маньяка, поэтому, может статься, придется заниматься расследованием самим. Но сейчас я должна выполнить обещание, которое дала себе, – нужно зайти к Холлидею. А вдруг он меня вспомнит?

Если честно, встречаться с ним мне совсем не хотелось.

Чего бы такого ему отнести? Поразмыслив, я решила презентовать Холлидею отличный фруктовый торт. Его печет моя подруга из «Шеппартона». Она всегда начиняет торты изысканными сухофруктами, например, сушеной вишней или мускусной дыней, а тесто у нее достаточно тонкое. Порезав торт, я решила сначала зайти к профессору Монку за мудрым советом. Оказалось, у него гости. Я было собралась ретироваться, однако профессор пригласил меня войти, да так галантно, что отказаться я не смогла. Нельзя спорить с человеком, в руках у которого палка.

Нет, только не это! Чета Пемберти и мопс Трэддлс сидели на римских кушетках с таким видом, будто они миссионеры в пещере людоеда.

Миссис Пемберти, жилистая злобная старушенция с сиреневыми волосами, красит губы исключительно ярко-розовой помадой, а зубы у нее на удивление белоснежные – такие бывают лишь у тех, кто на ночь кладет челюсть отмокать в стакан. Мопс Трэддлс ожирел до такой степени, что лапки у него едва касаются земли. На шерсти у него проплешины, характер мерзопакостный и воспитания никакого. А в остальном он милый песик. Мистер Пемберти – личность загадочная, лысеющая и предпочитающая держаться в тени.

Он давно на пенсии, а раньше, я думаю, был проповедником-любителем и служил в банке. По духу он навеки облачен в серый кардиган с кожаными заплатками на локтях.

Прекрасное сборище, особенно для воскресного дня. Я с упреком покосилась на профессора, а он улыбнулся мне, как сатир.

Я поставила блюдо с тортом и поздоровалась с Трэддлсом. Тот вознамерился меня тяпнуть, но промахнулся.

– Добрый день, Коринна! – с кислой миной произнесла миссис Пемберти. – К вам тоже приходила эта наглая полисменша?

– Да, старший констебль Уайт со мной говорила, – ответила я. – Вы сказали «наглая»? Почему? По-моему, она знает свое дело, а ситуация сложилась пренеприятная.

Миссис Пемберти, не глядя, протянула руку через плечо, и мистер Пемберти молча вложил ей в ладонь чистый носовой платочек. Он сидел, не поднимая глаз, только изредка шевелил седыми усами.

– Она уверяет, будто бы кто-то присылает женщинам из нашего дома письма, обвиняющие их в распутстве, – поведала миссис Пемберти. – Лично мне никто ни разу в жизни не сказал, что я распутная!

– Думаю, Труди тоже ничего подобного в свой адрес не слышала, – предположила я. – Так же как Мероу, девочки и я. А письма пишет какой-то псих, так что все мы должны быть начеку. Собственно говоря, именно поэтому к нам и приходила миз Уайт.

– Я уезжаю! – взвизгнула старушенция. – Если бы не Трэддлс, меня бы здесь давно не было. Ему здесь нравится. Бедняжка терпеть не может жить в конуре. Никто его не понимает. Только мамочка. Верно, моя пусенька?

И принялась тискать бедного Трэддлса так, что даже ему это показалось безобразием. Он высвободился из удушливых объятий, а миссис Пемберти продолжила:

– Я не останусь там, где про меня смеют говорить подобные вещи!

– Дорогая, – подал голос мистер Пемберти, – успокойся, тебе же нельзя волноваться.

– Да, у меня периферический неврит! – гордо произнесла миссис Пемберти, будто в том, что она больна столь интеллигентным заболеванием, есть ее заслуга. – Мой врач озадачен. Он говорит, в его практике подобного случая еще не было. Итак, я съезжаю отсюда. Да, мы продадим эту квартиру и купим другую, в красивом новом доме, где таких безобразий нет. Все, вопрос решен! – закончила она.

А мистер Пемберти поддакнул:

– Хорошо, моя дорогая.

Судя по всему, ему частенько приходится поддакивать.

Миссис Пемберти поднялась и удалилась, оставив за собой шлейф дорогих духов, в которых она, надо думать, купается. Уходя, Трэддлс нацелился на мою лодыжку, но снова промахнулся, поскольку я предусмотрительно увернулась. Мистер Пемберти ушел, не поднимая глаз. Бедолага!.. Ему, скорее всего, здесь нравится, и переезжать неохота. Хотя выбора у него в любом случае нет. Решения миссис Пемберти обсуждению не подлежат.

Профессор вздохнул с облегчением. Я тоже.

– Угоститесь куском фруктового торта. И дайте мне совет. Я хочу зайти к одному человеку. У него дочь сбежала из дома, и он ее так и не нашел.

– Это ужасно! – покачал головой профессор, теребя свою аккуратную бородку. – Смерть – это одно, смерть ставит точку. Ты знаешь, что человек ушел навсегда и больше не вернется, и от этого страдаешь. Но если он ушел из дому и пропал, это еще хуже. Нет ничего страшнее неизвестности.