Смерть берет тайм-аут - читать онлайн книгу. Автор: Эйлет Уолдман cтр.№ 43

У Питера ушел почти час, чтобы добраться до клиники. Когда он ворвался в дверь, я все еще сидела в комнате ожидания, потихоньку закипая. Прежде чем я успела спустить на него собак, он сгреб меня в объятия.

— Прости-прости-прости, — Питер смачно чмокнул меня и плюхнулся рядом. — Я за дверь, а тут звонит Минди Макс.

Я заглушила вспышку ревности. Я ощущала ее всякий раз, когда муж упоминал об этой прекрасной блондинке-продюсере, одно время занимавшей все его внимание.

— Ничего страшного, — ответила я упавшим голосом. — Они опаздывают. Как обычно.

Он еще раз меня поцеловал, и я расплылась в улыбке.

К моему облегчению, сестра вызвала нас до того, как я наслушалась о грандиозном проекте, который Мудрейшая Минди предлагала Питеру, о том, какая она умная, и так далее. Мы прошли в заднюю часть кабинета, в комнату с медицинским оборудованием. Процедуру проводил не мой врач, а отдельный специалист. Сестра велела раздеться. Я по возможности задрапировала крошечным бумажным полотенцем свой выпирающий живот. Пока я решала, которая часть моего тела выглядит поприличнее, вошел доктор. Было трудно поверить, что этот человек прожил достаточно, чтобы стать профессионалом в своей области, а не в катании, например, на велосипеде без добавочных колес. Если бы не лысина, я дала бы ему лет девять. Когда это я успела постареть настолько, чтобы мои врачи были моложе меня?

— Какой у вас срок? — буркнул врач, перелистывая мою карту. — Нежелательно проводить эту процедуру после тринадцати недель.

Внимательное обращение с пациентом явно не входило в его обязанности.

— Мой срок — десять с половиной недель.

— М-м-м… — он с сомнением оглядел мой живот.

— Я просто толстая.

— Ты не толстая. Ты беременна, — сказал Питер.

В эту беременность он сказал такое впервые. Если пойдет так же, как и в прошлые беременности, скоро это станет мантрой.

— Что ж, ультразвук покажет нам возраст малыша, — доктор отодвинул Питера и сел на стул рядом с кушеткой. Он выдавил гель мне на живот, я дернулась, ощутив неприятный холод. — Я не смогу провести диагностику, если вы будете тут скакать.

Питер открыл было рот, чтобы возмутиться беспардонностью доктора, но я взглядом остановила его. Однако решила пожаловаться врачу на этого грубияна. Не желаю видеть его во время родов. Я уже собиралась попросить доктора перестать тыкать меня слишком сильно, как вдруг он повернул прикрепленный к кушетке монитор так, чтобы мы могли видеть.

— Вот ваш малыш.

Мы с Питером изумленно уставились на экран. Мы видели обоих наших детей на УЗИ, когда те были в утробе. Либо технологии далеко ушли вперед, либо поблекли наши воспоминания. Все видно так четко! Крошечный малыш похож на маленькую свернувшуюся креветку, и все его тельце целиком видно на экране. Его голова все еще была похожа на лампочку, но мы видели глазки, ротик, носик крючочком. Пока мы смотрели, он пихнул меня ручкой и толкнул ножкой. Улыбаясь, я взглянула на мужа. Он тоже широко улыбался.

— Смотри, — сказал Питер, — она машет нам.

— Она?

— Да, это девочка, — сказал Питер.

— На данной стадии невозможно определить пол, — отрывисто сказал доктор, но мы не обратили на него внимания.

— Здравствуй, доченька, — сказала я, по моим щекам текли слезы. Впервые за много дней я не думала о Юпитере и Лили. Только о моей маленькой прекрасной крошке. И ее отце.

Доктор отвернул монитор, и наш малыш уплыл из поля зрения. Мы с Питером взглянули друг на друга, и я увидела, что он тоже плачет. Муж улыбнулся и поцеловал меня в лоб.

— Расположение вашей матки не позволяет провести данную процедуру, — обрадовал меня врач. — Придется сделать отверстие в брюшной полости.

Это действительно оказалось очень больно. Я провела остаток дня в постели. Питер был очень внимателен. Постоянно готовил мне чай, а когда понял, что мои страдания этим не облегчить, отправился куда-то, взяв с собой детей. Они вернулись через час, нагруженные шоколадными батончиками, горячей помадкой и взбитыми сливками. В эту ночь я уснула в компании Руби и Исаака, свернувшихся калачиком рядом со мной. Наши лица были вымазаны шоколадом, и снились нам младенцы, машущие ручкой.

После целого дня, проведенного в кровати, я вернулась к расследованию, решив заняться Хло. Я начала с человека, знавшего о Хло практически все. Человека, не закрывающего глаза на ее недостатки, если можно судить по мне, и чрезмерно преувеличивающего ее достоинства — матери. Она жила в Лагуна Бич, маленьком городке в округе Оранж, около часа езды к югу от центра. Я не знала, чего ожидать от матери такого отталкивающего субъекта. Но опасения не подтвердились. На пороге маленького голубого коттеджа, укрытого бугенвиллиями и тенью большого дерева авокадо меня встретила приятная женщина со светлыми седеющими волосами.

Ванда Пакульски была красавицей с пухлыми губами и большими голубыми глазами, без следа косметики на лице. У рта я заметила несколько морщинок, но с трудом верилось, что у нее дочь двадцати с лишним лет. Крупные сильные кисти рук, ногти коротко подстрижены. Волосы убраны с широкого лба и перехвачены бирюзовой заколкой, которые продаются в сувенирных лавках в индейских резервациях. Ванда была босиком, в потертых джинсах, и я с трудом оторвала взгляд от ошеломляюще большой груди, выпирающей под оксфордской рубашкой. Я заставила себя оглядеть комнату, оформленную в юго-западном стиле. На стенах висели маленькие цветочные натюрморты. Автор писал эти работы определенно под влиянием Джорджии О'Киф.

— Это ваши картины? — я указала на стены.

— Да. У меня сейчас цветочная стадия.

— Они прелестны, — искренне похвалила я.

Чудесные картинки, мягкие приятные оттенки, все цветы четко прорисованы.

— Слишком прелестны, — заметила она, критически оглядывая холсты. — Вам не кажется, что они немного похожи на открытки? Хотя людям нравится. Скупают их как сумасшедшие. Пойдемте на кухню. Я сварила кофе.

— Что вы, не стоит беспокоиться, — я последовала за ней через гостиную в маленькую светлую кухню.

Она засуетилась, наливая кофе и выкладывая на тарелку несколько кексов:

— Никакого беспокойства.

— Я благодарна, что вы согласились пообщаться со мной. Это очень великодушно с вашей стороны, учитывая, что я представляю интересы Юпитера.

Ванда остановилась и взглянула на меня. В голубых глазах не было слез, но она казалась невероятно печальной.

— Вы наверно сочтете меня ненормальной, учитывая то, что случилось с дочерью, но я всегда любила Юпитера. Он очень хорошо относился к Хло. Я так его жалела, когда Хло вышла замуж за Полариса.

— Но сейчас вы скорее всего разгневаны.

— Да, конечно. Но при этом мне его жаль, ничего не могу поделать. Он сказал что-нибудь? Объяснил, зачем поступил так?