Звездочет - читать онлайн книгу. Автор: Мишель Яффе cтр.№ 45

— Я хочу любить вас, дорогая. Примите меня в себя, — прошептал он срывающимся голосом, обещавшим наслаждение, которому, он знал, она не сможет противиться.

— Нет. — Она решительно покачала головой и прямо взглянула в его затуманенные страстью глаза. — Сначала вы должны рассказать мне о своем кошмаре. Я хочу знать, что причиняет вам такую боль. Я хочу помочь вам избавиться от нее.

Она не ожидала, что Йен вдруг демонически расхохочется. В этом смехе не было ничего веселого, а выражение его лица повергло ее в ужас. Йен не переставал смеяться. Он понимал, что она не подпустит его к себе до тех пор, пока не узнает правду о его кошмарах, но при этом знал наверняка, что его рассказ надолго отобьет у нее тягу к нему. То, что Бьянка оказалась в ловушке, веселило его пуще всего: ей некуда деться, она его пленница — преступница или невеста, — у которой нет пути назад. Ей придется остаться, и он будет любить ее, наблюдая, как она съеживается от страха и отвращения, избегая его ненавистного прикосновения. Таким образом, страшные предсказания Моры сбудутся.

Йен хохотал. Она хотела быть к нему ближе, узнать его лучше? Прекрасно, у нее появится возможность увидеть его таким, каким он сам себя видит.

— Вы будете любить меня! Сейчас! — изменившимся до неузнаваемости голосом приказал он. — Так будет лучше. У вас появится причина меня ненавидеть. Поверьте мне, дорогая, так лучше.

С этими словами он попытался раздвинуть рукой ее плотно сжатые ноги. Она хотела оттолкнуть его, но Йен заломил ее руки за голову. Теперь он протиснул между ее ног колено и раздвинул их, несмотря на то что она изворачивалась под ним. Он схватил оба ее запястья одной рукой, а другой ввел член внутрь. Он увидел, как исказилось в страхе ее лицо, и поспешил закрыть глаза, чтобы не замечать отвращения, которое должно было последовать за страхом. Она вырывалась, извивалась всем телом и кричала, словно заразившись его безумием.

— Нет! Йен, нет! — кричала она, пока он старался овладеть ею. — У вас ничего не выйдет. Вы не заставите меня презирать вас!

Ее слова вызвали усмешку на его лице, и он открыл глаза.

— Заставить? Мне казалось, что вы уже презираете меня. Если не ошибаюсь, вы сказали мне об этом несколько дней назад в этой самой комнате.

— Я ошибалась. Вы оскорбили мои чувства, и я говорила необдуманно, — извиняющимся тоном вымолвила Бьянка.

— На этот раз я намерен оскорбить не только ваши чувства, дорогая, — хмыкнул Йен, вернее, тот человек, который совсем недавно был Йеном.

В зверином остервенении он усилил попытки сломить ее сопротивление и овладеть ею. Но Бьянка не сдавалась и боролась с удвоенной силой.

— Назовите меня мерзавцем, — свирепо шептал он ей на ухо, все сильнее сжимая запястья, поскольку она отказывалась подчиниться. — Скажите, что я трус, насильник, скотина.

— Нет, — упрямо простонала она. — Нет, нет, нет. — Это заклятие помогало ей переносить боль в руках.

— Скажите, что ненавидите меня. — Дыхание Йена обжигало ей щеку. — Скажите, черт побери!

Бьянка покачала головой и ответила на удивление спокойно и тихо:

— Ничего не выйдет, милорд. Я не стану этого делать. Не следует бежать и прятаться, отталкивая людей, которые хотят вам помочь. Вы можете причинить мне боль, милорд, овладеть моим телом, осквернить мою утробу, хотя я и не верю в то, что вы станете это делать. Но вы не можете внушить мне грязные мысли или заставить меня произносить лживые слова. Со мной так легко не сладить.

Не только слова, но и ее голос охладили его пыл и спасли от умопомрачения. Его лицо исказила гримаса боли, и он вдруг сжался и поник, словно силы оставили его. Бьянка тоже была еле жива, но душа ее пела от радости. Она спасла их обоих от жестокости, которая ранила бы их сердца и навсегда пролегла бы пропастью между ними. Ей удалось сломать его оборону, проникнуть за крепостную каменную стену, которой он обнес свои чувства. Теперь их отношения уже не будут прежними, но она надеялась, что они станут лучше.

Йен выпустил ее запястья, и Бьянка тут же обвила его за шею руками. Теперь она отчетливо ощущала, как он дрожит. Он был испуган и подавлен тем, с какой жестокостью набросился на нее. Он не понимал, чем вызвана эта жестокость, какой дьявол завладел его разумом. Вернее, напротив, слишком хорошо понимал. Казалось, он вдруг решил перенести кошмар из сна в реальность и таким образом подтвердить одно из отвратительных названий, которыми Мора окрестила его. Осознание того, что он утратил контроль над собой и совершил недопустимую грубость по отношению к Бьянке, огорчило его сверх меры и вызвало тошнотворное чувство отвращения к самому себе, настолько сильное, что ему захотелось провалиться сквозь землю.

Но он ощущал тепло рук Бьянки, в ее объятиях не было ни угрозы, ни лицемерия. Если бы она могла простить его за то, что он только что сделал, он сам тоже смог бы простить себя. Он должен извиниться перед ней. И объяснить свое поведение. А значит, ему придется рассказать ей всю историю, которая стоит за его ночными кошмарами и за которую ему не будет прощения. Йену хотелось насколько возможно оттянуть момент объяснения, в последний раз насладиться умиротворяющим теплом и нежностью ее тела, которое потом навсегда станет для него недоступным.

— Простите меня, — пробормотал он, уткнувшись лицом ей в грудь.

— Скажите это еще раз, — тихо и серьезно потребовала Бьянка.

— Простите меня, — покорно повторил Йен.

— А теперь поцелуйте меня, — сказала она, взяв его голову обеими руками и глядя на него сияющими глазами цвета расплавленного золота.

— Вы уверены, что хотите этого? — Йен вдруг почувствовал себя по-мальчишески неуверенно, но ее взгляд, такой глубокий и проникновенный, вернул ему самообладание. Он нежно прикоснулся губами к ее губам, а затем прошептал: — Простите меня, Бьянка. Мне ужасно жаль.

— Я знаю, — ответила она, прижавшись к нему теснее. — Я не хочу, чтобы это еще раз повторилось.

Вы очень испугали меня.

Неподдельная искренность, с которой Бьянка сказала это, глубоко проникла в сердце Йена и требовала того же взамен. Он собрался с мыслями и начал свой рассказ:

— Об этом известно только одному человеку на свете, и я надеюсь, что мне не придется больше никогда рассказывать эту историю снова. Никто — ни Криспин, ни другой Арборетти — не знает о том, что навлекло бы величайшее бесчестье на всех них. Поэтому я прошу вас, не ради себя, но ради других, никогда не повторять этого.

Йен дождался, пока Бьянка молча кивнула, а затем уселся так, чтобы не видеть ее лица. Она прижалась грудью к его плечу и обняла за шею, а он продолжал деловым, почти равнодушным тоном:

— Кристиан старше меня всего на два дня, и мы росли вместе, как братья-близнецы. Конечно, над нами подшучивали, говорили, что мы похожи друг на друга больше, чем на своих родных сестер и братьев. Наши семьи были очень дружны, поэтому неудивительно, что у нас были одни и те же наставники, мы вместе занимались спортом, проводили школьные каникулы, затем поступили в один университет, а потом и путешествовать стали вместе. Наша дружба была глубока и крепка. Мы готовы были на все друг для друга. По крайней мере я так думал. Впрочем, я опережаю сам себя.