Семья Спеллман расследует… - читать онлайн книгу. Автор: Лиза Лутц cтр.№ 8

Папа внимательно изучил номер в поисках каких-нибудь подсказок о местонахождении Рэя, подобрал несколько бумажек с тумбочки, заглянул в шкафы и направился к выходу. Уже в коридоре обернулся и посмотрел на меня.

– Я пошел его искать, – сказал он. – А ты тут приберись.

– Что значит «приберись»?! – не поняла я.

Отец ответил сухим голосом робота:

– Прибраться – глагол. Очистить помещение от грязи. Взять открытые пивные банки с подоконника и выкинуть. Вытряхнуть пепельницы. Вытереть рвоту с пола в ванной комнате. Прибраться.

Я надеялась на другое определение.

– Пап, в гостиницах для этого есть специальные такие люди, уборщиками называются, – ответила я строгим тоном.

Но отцу мой ответ тоже не понравился. Он вернулся в номер и закрыл за собой дверь.

– Ты хоть понимаешь, что у них за работа? Представь, сколько грязи они видят, нюхают и трогают каждый день! Понимаешь?!

Вообще-то я умею не отвечать на риторические вопросы, поэтому позволила папе выговориться.

– Дядя Рэй – наша забота. И убирать за ним будем мы, нравится тебе это или нет. – С этими словами отец многозначительно на меня посмотрел и вышел.

Я поняла, на что он намекает: за мной тоже приходилось убирать. Мне тогда было шестнадцать, и хотя папин урок произвел на меня большое впечатление, я не изменилась. Пока еще.

Фаза вторая. Ночь в прихожей

В девятнадцать я оставалась такой же безбашенной. Вместо того чтобы поступить в университет, я начала трудиться на агентство Спеллманов. Согласно контракту, для меня переоборудовали чердак, и, хотя формально я и в рабочие часы перешла в полное распоряжение родителей, неприятности со мной не закончились. За три года список моих проступков удлинился: я по-прежнему гуляла до поздней ночи и возвращалась домой пьяной в ноль, даже ключи найти не могла.

Не помню точно, по какому поводу я пила в ту судьбоносную ночь: кажется, меня позвали на вечеринку. А в десять утра я должна была явиться на работу. Ночью, вскарабкавшись на крыльцо, я пошарила в карманах и не нашла ключей. Такое случалось довольно часто. Раньше я забиралась в свою комнату по пожарной лестнице или по водосточной трубе к Дэвиду. Но теперь лестница почему-то была поднята, а Дэвид уже два года как уехал учиться. Я взвесила все «за» и «против» и решила, что лучше поспать на крыльце, чем в такой час и в таком состоянии объясняться с родителями.

На следующее утро меня нашла Рэй – ей было пять лет. Она закричала: «Мама, Изабелл спит на улице!» Я медленно открыла глаза и увидела маму. На ее лице застыли замешательство и гнев.

– Ты что, всю ночь тут проспала? – спросила она.

– Не всю. Я вернулась в три.

Подняв с пола пиджак, заменивший мне подушку, я спокойно прошла в дом и поднялась на чердак, где проспала еще три часа. Всего получилось почти семь часов сна, что для меня даже больше среднего. Я встала отдохнувшая и проработала целый день.

Вечером пришла домой чуть позже одиннадцати. На этот раз у меня были ключи, однако дверь не отворилась – видимо, кто-то закрыл ее на цепочку. Я сразу заподозрила родителей в этой подлости и немного потолкала дверь, думая порвать цепь. Потом подошла мама и открыла.

– Осторожно, – сказала она, оставив мне для прохода узенькую щель. Я скользнула внутрь и проследила за ее взглядом. На полу, свернувшись в спальном мешке и обняв мишку, крепко спала Рэй.

– Почему она спит в коридоре? – спросила я.

– А ты как думаешь?

– Понятия не имею.

– Потому что она хочет быть как ты, – пояснила мама с таким лицом, будто съела что-то противное. – Два часа назад я нашла ее на крыльце и еле уговорила спать в прихожей. Ты ее идеал, тут уж ничего не поделаешь. Поэтому не пей за рулем, не кури дома, перестань грязно выражаться, а если ты слишком пьяна, чтобы подняться к себе в комнату, лучше вообще не приходи. Ради меня. Нет, ради Рэй.

Мама, утомленная, развернулась и пошла к себе. В ту ночь никаких особых перемен со мной не произошло. Конечно, мне вовсе не хотелось, чтобы сестра выросла такой же бедовой, как я. Но мама поставила слишком низкую планку; я не изменилась и по-прежнему была головной болью для родителей.

Фаза третья. Эпизод с пропавшим ботинком

Еще не открыв глаза, я почувствовала, что чего-то не хватает. Надо мной жужжал вентилятор, значит, я не дома: у меня нет вентилятора. С закрытыми глазами я попыталась восстановить события минувшей ночи. И вдруг услышала рядом звонок и тихий стон – мужской. Звонил, вернее, слегка чирикал, мой мобильник. А стонал какой-то парень, с которым я познакомилась ночью. Хоть убейте, не помню, где именно. Я знала только, что, если не возьму трубку, он проснется и тогда без неприятного разговора не обойтись.

Мне, по правде говоря, было не до бесед: только я открыла глаза, как в голове загудело со страшной силой. Борясь с тошнотой, я стала шататься по комнате – натуральной дыре, по-другому не скажешь. Нашла телефон под грудой одежды и выключила звук. Потом увидела на дисплее «Дэвид Спеллман», вышла в коридор и прошептала:

– Алло!

– Ты где?! – Он отнюдь не шептал.

– В кафе, – ответила я, подумав, что иначе мой шепот покажется ему подозрительным.

– Интересно, особенно если учесть, что через пятнадцать минут ты должна быть в моем офисе! – завелся братец.

Ага, видно, я что-то забыла (последние двенадцать часов не в счет). У меня была назначена встреча с Ларри Малбергом, руководителем отдела кадров «Зайлор корпорейшенз» – фармацевтической компании, которая хотела поручить Спеллманам проверку анкетных данных сотрудников. Дэвид иногда подбрасывает нам дела, когда клиенты просят его о помощи. Мне было уже двадцать три, но такие ответственные мероприятия мне еще не доверяли, а в этот раз Малберг сообщил о встрече в последнюю минуту, когда мама с папой уже уехали из города. Они бы попросили дядю Рэя, да тот не привык вставать раньше десяти утра, плюс Потерянные уик-энды случались с ним внезапно, как грипп или сыпь.

Я, конечно, часто давала маху и упускала шанс заработать для семьи лишние сто тысяч баксов в год, но подложить родителям такую свинью я просто не могла. Пробираясь сквозь квартиру неизвестного парня, я на ходу подобрала шмотки и оделась с такой скоростью, будто это был новый олимпийский вид спорта. Я уже представляла свое светлое профессиональное будущее – с такой-то сноровкой! – как вдруг увидела, что на мне нет одного ботинка.

По Мишн-стрит я ковыляла, как Дастин Хоффман в фильме «Полуночный ковбой», и на ходу пыталась разработать какой-нибудь план, чтобы умытой и обутой явиться на встречу. Однако магазины открываются в десять утра, а я уже опаздывала. В кошельке у меня одиноко лежал доллар на метро. Я брезгливо спустилась по ступенькам станции, залитым мочой, и начала репетировать свою оправдательную речь перед Дэвидом.