Тайна заколдованной крипты - читать онлайн книгу. Автор: Эдуардо Мендоса cтр.№ 26

Ожидание затянулось, и от нечего делать я начал листать журнал. Я давно заметил, что в наше время о политике, искусстве и общественных проблемах пишут юнцы, в то время как старики на удивление игриво разглагольствуют об эротике и сексе. Землячка Ильзы, девушка по имени Биргитта с довольно обвислой грудью (как ей это удалось в ее-то юном возрасте?), закатив глаза, водила руками по телу, „открывая для себя таинственные орфические мотивы в недавно сформировавшихся изгибах“. Толпа заволновалась, и я не успел дочитать текст, но не сомневаюсь, что даже у свиньи фантазии приличнее. Выглянув из-за журнала, я увидел, как открылась дверь особняка семейства Пераплана и вышли двое полицейских в серых мундирах. Поначалу я испугался, но потом сообразил, что их присутствие здесь к моей персоне никакого отношения не имеет, потому что полицейские выстроились на ведущих к особняку ступенях так, словно ждали появления важных лиц. Я предположил, что свадьбу почтил своим присутствием какой-нибудь важный чин, и уже хотел было закричать: „Да здравствует невеста!“ — как вдруг из дверей, откуда только что вышли полицейские, двое санитаров вывезли каталку с большими колесами, напоминавшими велосипедные. На каталке лежало тело, а рядом шла медсестра — она держала в руках сосуд с жидкостью гранатового цвета, соединенный с каталкой при помощи трубки. Сзади двигались доктор в белом халате и еще несколько человек. Один из них был, должно быть, Пераплана, но поскольку я его никогда не видел, то и не могу с уверенностью это утверждать. По всему было заметно, что происходящее в доме Перапланы не свадьба. И еще одним доказательством тому были опечаленные женские лица, появившиеся в окнах верхнего этажа. Слезы лились у бедняжек ручьем, и они то и дело подносили к глазам белые перкалевые платки. В толпе начали сдержанно переговариваться, а полицейские между тем прокладывали санитарам и сопровождающим дорогу к карете „Скорой помощи“. Я спросил какого-то типа, который стоял рядом со мной, кого это повезли и что вообще случилось.

— Случилось несчастье, — был ответ. — Девушка, дочь хозяев, сегодня утром покончила с собой. Вы подумайте: замуж собиралась, несколько дней оставалось до свадьбы. Вот какие бывают истории, друг мой.

— А откуда вам известно, что это самоубийство? Может быть, у нее рак? Сейчас от него и молодые умирают.

— Я прослужил священником десять лет, а потом сложил с себя сан, для того чтобы жениться, — произнес мой собеседник. — После всего, что я услышал в исповедальне, и того, что узнал потом, меня уже ничем не удивить.

И он расхохотался, словно сказал что-то очень остроумное. Я поддержал его, чтобы он не оказался в нелепом положении. Опустив потную руку мне на плечо и вытирая другой рукой слезы, незнакомец продолжил:

— Но я не хочу, чтобы вы подумали, будто я ясновидящий: мне рассказал посыльный из мясной лавки, этот парень как раз был в доме Перапланы, когда все произошло. Принес мясо. Вас интересуют подобные истории?

Я ответил, что подобные истории меня огорчают. И в данном случае это была истинная правда.

— Жизнь, — заметил мой собеседник, — она словно листок на ветру. Carpe diam [16] , как говорили древние римляне. Вам нравятся женщины? Ну-ну, не считайте меня наглецом, лезущим в чужие дела. Просто я обратил внимание на журнал, который вы держите в руках, — там много обнаженных женщин. Это, знаете ли, коммерческая уловка, один из способов делать деньги на наших, с позволения сказать, слабостях, способ извлекать прибыль из наших жизненных неудач. Поверьте мне. Я ничего не имею против плотских утех, но мне отвратительны суррогаты. Женщины из плоти и крови и настоящий крепкий кофе — вот мои радости. Не хочу показаться праведником: я обычный человек, не лишенный слабостей. Когда я читаю подобные журналы, у меня тоже руки на месте не лежат. И мне не стыдно говорить об этом — все мы сделаны из одного теста. Вы согласны?

Я уже давно не слушал болтуна. Я думал о бедняжке Исабель, на которую с таким восхищением смотрел еще несколько часов назад. Я даже уронил пару слезинок, размышляя о бренности всего сущего и недолговечности красоты. Но момент для философствований был неподходящий.

И вдруг меня осенило. Я начал разглядывать окружающих, пытаясь отыскать знакомое лицо. Я не очень высокого роста, так что мне пришлось подпрыгивать — занятие не слишком подходящее в тех обстоятельствах, в которых мы находились. Наконец старания мои увенчались успехом: я увидел женщину, прятавшую лицо под черной шляпой с огромными полями. Глаза ее были скрыты под большими темными очками, а макияж напоминал скорее театральный грим, заметно изменявший черты лица. Эти ухищрения — еще одно наглядное подтверждение того, что у женщин и мужчин разные критерии красоты. Женщины наивно полагают, будто их привлекательность заключается в глазах, губах, волосах и прочих подобных атрибутах, тогда как так называемый сильный пол — за исключением тех его представителей, у которых, скажем так, отсутствует правильная ориентация, — обращает гораздо больше внимания на другие, а именно анатомические особенности пола прекрасного и плевать хотел на вышеперечисленные атрибуты, которые так важны для женщин. А потому, сколько бы Мерседес Негрер ни старалась, прибегая к самым, по ее мнению, действенным способам изменения внешности, лично мне довольно было бы одного взгляда на восхитительные округлости, которые не скрыть ни под каким платьем, чтобы узнать ее даже с расстояния в несколько километров.

Решительно нырнув в толпу и пробивая себе путь головой, я в несколько секунд добрался до Мерседес. Увидев меня, она хотела убежать, но это ей не удалось: когда она попыталась, работая локтями, пробраться сквозь толпу, толпа лишь плотнее сдвинулась вокруг нее. Я крепко схватил Мерседес за руку и, не обращая внимания на ее отчаянное сопротивление, вытащил из окружавшего нас плотного кольца людей. Почти бегом мы добрались до уединенного места.

— Что ты наделала, несчастная? — был мой первый вопрос.

Она разрыдалась, и косметика ручьями полилась по ее лицу.

— Как тебе удалось добраться раньше меня? — продолжил я допрос.

— У меня есть машина, — всхлипывая и заикаясь, ответила она.

Это мне в голову не приходило: я знал, что у учителей зарплата нищенская, но следовало учесть и щедрость молочной фермы, благодаря которой Мерседес могла свою учительскую зарплату почти не тратить.

— Зачем ты это сделала? — выпытывал я.

— Не знаю. Не могу найти логического объяснения тому, что со мной случилось. Когда ты утром ушел, я была спокойна. Начала готовить свой диетический завтрак, и вдруг — это было как если бы на меня набросился дикий зверь! — на меня нахлынули воспоминания обо всех годах, что я прожила с болью и обидой в душе. Возможно, я впервые раскаялась в том, что принесла свою жизнь в жертву, считая этот поступок достойным и благородным. Возможно, я слишком разволновалась, узнав о скором замужестве Исабель… Я не хочу жить… Мне страшно… Я не знаю, что со мной теперь будет. Столько лет вычеркнуто из жизни…

— Расскажи, как все произошло.