Праздник покойной души - читать онлайн книгу. Автор: Валентина Андреева cтр.№ 67

– Не мне, а нам. Смешаем, получим царскую водку. Капнем на монету, если не зашипит, значит, она золотая.

– А без азотной кислоты нельзя обойтись? Ну будет царский самогон…

– Нельзя. Да что там проверять? И так ясно, что золото. У нас завтрак есть?

– У нас, как в Греции… Славка, там они в обед не завтракают. Придумай что-нибудь, а я пойду на поиски.

Соляная кислота нашлась чуть раньше, чем была готова яичница с морожеными шампиньонами из пакета. Вкусная штука, надо ввести в практику. Главное, что грибочки толком и обжаривать не надо. Шлепнул комком на сковородку с маслом, рассредоточил, залил яйцами – и объедайся. Наверное, это дополнительные знания, полученные сыном при обучении в порядке обмена опытом с сокурсниками, проживающими в общежитии.

Изрядно намучившись с кислотой, мы условно подтвердили принадлежность монеты к благородному металлу. Дальнейшее уже труда не составляло. Влезли в справочную систему Интернета и выяснили, что брелок – не что иное, как русская золотая монета империал. В широком обращении она не применялась, использовалась в основном для внутреннего дворцового оборота. Объяснилась и загадка с непонятными гербами вокруг центрального – государственного. Ими являлись, соответственно, московский, казанский, сибирский и астраханский. Чеканка монеты началась с 1755 года, а содержание чистого золота в ней составляло два золотника или – 11,61 граммов. Даже золотые луидор, английский соверен и гинея содержали в себе чистого золота в пределах 6,5–8 граммов, не говоря уж об испанском дублоне в 6,2 грамма золота и несчастном флорентийском флорине – всего-то 3,5 граммов. Правда, благодаря своему Клондайку выпендрились американцы, выпустив золотую двадцатидолларовую монету с золотым содержанием аж в тридцать с хвостиком грамма, но и их переплюнули мексиканцы. Их сентарио содержал свыше 37 граммов благородного металла. Но как бы там кто ни изощрялся, мы сделали один-единственный, но правильный вывод: надо быть махровым валенком, свалянным из отборного дурацкого кретинизма, чтобы испортить такую историческую и материальную ценность, как империал, приспособив ее в качестве брелка для ключей. Пусть даже от квартиры, где деньги лежат.

Сын, умчавшийся за остатками знаний, отмеренных на этот день институтским расписанием, оставил меня в тяжких раздумьях о судьбе монетной системы Руси, а от нее я прямо перешла к кофейной церемонии и обобщению разрозненных домыслов об истоках преступлений, совершенных в загородном доме Дашковских.

Начала с того, что Людмила Станиславовна умышленно нас обманула по поводу наследства, свалившегося на ее мать от заграничного брата. Спрашивается, почему? Ответ: возможно, потому, что боялась назвать источник мгновенного обогащения, либо не знала истины его происхождения. Бабушка Ольга – не факт, но вполне могла быть отпрыском древнего титулованного рода Дашковых, но о титуле упорно молчала, прикрываясь несколько измененной фамилией Дашковской. Например, в период смутного революционного времени…

Девушкой Ольга поступила в услужение к графу Келлеру гувернанткой не от хорошей жизни. Имелась бы заначка в виде золотого запаса или старинных драгоценностей, занимала бы другое положение в обществе. После революции тоже не разбогатела. Так и прожила в старом домике для прислуги в усадьбе Келлеров, не гнушаясь крестьянской работы. Дочь от брака с младшим Келлером назвала простым именем Антонина. Оно хоть и не немецкого, но латинского происхождения.

Судя по всему, богатство к ней ниоткуда не привалило. Была, правда, тетка-генеральша, да и та погибла во время массового бегства из Новороссийска белогвардейцев и гражданского населения Руси, спасавшихся от большевиков.

Тем не менее дочь Антонина выросла достаточно высокомерной и спесивой, с манией собственного величия. Значит, Ольга Ивановна делилась с ней определенными сведениями о предках… Стоп! У репрессированного и расстрелянного мужа Ольги Ивановны была младшая сестра. Как же ее звали? Не помню. Скорее всего, мать Григория не называла ее имени. Девочка, на свое счастье, пережила революцию у родственников в Германии и после замужества поселилась в Америке. По сути, она родная тетка Антонины Генриховны. В семнадцатом году ей было одиннадцать лет. Милочка говорила, что наследство свалилось на них десять лет назад. Нехитрые вычисления привели меня к тому, что тетке к этому моменту должно было исполнится никак не меньше восьмидесяти восьми лет. А то и больше. Неужели и она долгожительница? Во всяком случае, у нее было время напомнить русско-язычной родне о своем существовании заранее…

– Ладно, оставим пока тетушку в покое, – решила я, опрокинув чашку давно остывшего кофе на стол. Да так и застыла с тряпкой в руке: даже если наследство действительно было получено и Маринка просто об этом не знает, зачем убийце форсировать смерть Антонины Генриховны, сводить с ума Милочку, убивать Эдика, калечить Григория и угрожать нам? Если он очередной претендент на денежные ценности, к тому же не очень значительные и лежащие на личном счете в банке, как говорила Милка, достаточно устранить троих Дашковских. Остальные-то при чем?

Тряпка выпала из рук: я поняла, при чем могут быть остальные – Эдик, Гриня и мы.

Нечаянно добавив к кофейной луже сахарного песку из сахарницы, удивилась содеянному и схватилась за телефонную трубку.

Звонок в квартиру Дашковских остался без ответа. Сразу и не сообразила, что Маринка должна была переехать в общежитие к сокурсницам. Ведь предупреждала, что, учитывая ее сиротское положение, ей разрешили временно пожить вместе с сокурсницами. Мобильник девушки тоже не отвечал. Вероятно, взялась за ум и наверстывает упущенное.

Оставив телефон в покое, я понеслась в прихожую. Славка наверняка швырнул приобретенную Владом по Интернету книгу на самое удобное для этого место – сиденье под вешалкой. И оказалась права.

Книга не имела ничего общего с будущей профессией нынешнего стриптизера на отдыхе. Она была тоненькой, в мягком переплете и касалась вопросов геронтологии – науки о старости. Надо думать, заказывал ее Влад для Лизы. Сиделка с высшим медицинским образованием, очевидно, занималась между делом и научной работой. Прекрасно знала, как контактировать с больными старичками и старушками.

Ну как же нужна Маринка! Зачем она соврала, что стриптиз-клуб принадлежит ее матери… Или не соврала?

Я принялась вспоминать наш разговор в кафе. Даже глаза от усердия зажмурила. Нос сморщился автоматически. Маринка тогда сказала, что магазин матери много прибыли не дает, а вот… Да-да, она сказала, что не стриптиз-клуб, а именно стриптиз-бар «Фламинго» – прибыльное дело. Но не говорила, что он принадлежит ее матери… С чего тогда мы всполошились? Это обязательно нужно уточнить.

Честно говоря, мне совершенно не хотелось верить, что организатором и исполнителем преступлений в загородном доме Милочки является Влад. А вместе с ним и Лизавета. Но назло самой себе попробовала рассуждать от противного. И получила следующее: если Милочка, не являясь владелицей клуба, познакомилась с Владом не случайно, а по его воле и в конце весны-начале лета, то сиделку для матери она наняла позднее. И конкретную личность, а именно Елизавету, навязал ей не кто иной, как Влад. Действовали они заодно. Но вот с какой целью? И почему не обеспечили ее достижения в течение столь длительного времени? Людмила ведь днем отсутствовала на работе… Что или кто им мешал? И в каких отношениях между собой они состояли? Если были любовниками, то их совместное поведение крайне цинично и абсолютно не укладывается в ту характеристику, которую дали та же Милочка, Маринка, Вера…