Стервятники - читать онлайн книгу. Автор: Уилбур Смит cтр.№ 154

— Это новый крестовый поход, и ваше намерение благородно, — похвалил Уэллс. — Святые отцы в эфиопском городе Аксуме и в укрытых в горах монастырях хранят много священных реликвий христианства. Если они попадут в руки язычников, для христианства настанет поистине печальный день.

— Если вы сами не можете принять участие в этом святом деле, не уступите ли мне десяток своих людей? Мне очень не хватает добрых моряков, — спросил Хэл.

Уэллс отвел взгляд.

— Меня ждет долгое плавание. Экипаж может понести тяжелые потери на малярийных берегах Гамбии и при переходе через Атлантику, — ответил он.

— Подумайте о своих обетах, — настаивал Хэл.

Уэллс заколебался, потом пожал плечами.

— Я соберу экипаж, и вы можете обратиться к нему и призвать добровольцев присоединиться к вашему делу.

Хэл поблагодарил его, понимая, что Уэллс ничем не рискует. Мало кто из матросов после двухлетнего плавания откажется от своей доли прибыли и перспективы скорого возвращения домой ради военной помощи иноземному правителю, даже христианину. Всего два человека откликнулись на призыв Хэла, и Уэллс был доволен тем, что избавляется от них. Хэл догадывался, что эти люди — источник неприятностей, но привередничать не приходилось.

Прежде чем они расстались, Хэл протянул Уэллсу два письма, зашитых в парусину, с отчетливо написанными адресами. Первое было адресовано виконту Уинтертону: Хэл подробно излагал обстоятельства убийства капитана Левеллина и объяснил, как завладел «Золотым кустом». Он давал обязательство командовать кораблем в соответствии с первоначально заключенным договором.

Второе письмо он направил своему дяде Томасу Кортни в Хай-Уэлд, сообщая о смерти отца и о том, что он, Хэл, унаследовал титул. Он просил дядю управлять имением от его имени.

Когда он наконец попрощался с Уэллсом, двое моряков вместе с ним отправились на «Золотой куст». С полуюта Хэл следил, как паруса «Розы Дурхема» исчезают за южным горизонтом, а через несколько дней на севере перед ним поднялись холмы Мадагаскара.

В тот вечер Хэл, что уже вошло у него в привычку, к концу второй полувахты прошел на нос, чтобы отметить положение на путевой доске и поговорить с рулевым. У основания грот-мачты его ждали три темные фигуры.

— Джири и остальные хотят поговорить с тобой, Гандвейн, — сказал Аболи.

Он остановился у наветренного борта, и негры окружили его. Первым заговорил Джири, на языке леса.

— Я был мужчиной, когда работорговцы забрали меня из дома, — негромко сказал он Хэлу. — Я был уже достаточно взрослым, чтобы лучше остальных запомнить землю своего рождения.

Он показал на Аболи, Киматти и Матеси, и все трое согласно кивнули.

— Мы были детьми, — сказал Аболи.

— В последние дни, — продолжал Джири, — когда я почувствовал запах земли и снова увидел зеленые холмы, старые, давно забытые воспоминания вернулись. Теперь я уверен, что смогу найти дорогу к большой реке, на берегах которой жило мое племя, когда я был ребенком.

Хэл некоторое время молчал, потом спросил:

— Зачем ты говоришь мне это, Джири? Ты хочешь вернуться к своему народу?

Джири колебался.

— Это было очень давно. Мои отец и мать мертвы, их убили работорговцы. Мои братья и друзья детства также ушли, их в цепях увели в рабство. — Он опять помолчал, потом продолжил: — Нет, капитан, я не могу вернуться. Теперь ты мой вождь, как был твой отец, а это мои братья.

Он показал на Аболи и остальных.

Аболи продолжил:

— Если Джири сможет отвести нас к большой реке, если мы найдем наше племя, мы найдем и сотню воинов, чтобы пополнить экипаж корабля.

Хэл удивленно смотрел на него.

— Сто человек? Сто воинов, которые умеют сражаться, как вы, четверо мошенников? Тогда поистине звезды снова улыбаются мне.

Он отвел всех четверых в каюту на корме, зажег фонарь и расстелил на столе карту. Они уселись кружком. Черные люди тыкали пальцами в пергамент и негромко спорили гортанными голосами, а Хэл объяснял троим, которые в отличие от Аболи не умели читать, значение линий на карте.

Когда колокол прозвонил начало утренней вахты, Хэл поднялся на палубу и позвал Неда Тайлера.

— Новый курс, мистер Тайлер. Точно на юг. Отметьте на путевой доске.

Приказ повернуть назад определенно удивил Неда, но он ничего не спросил.

— Есть точно на юг.

Хэл пожалел его: Неда явно терзало любопытство, как колючка в штанах.

— Мы снова направляемся к Африканскому материку.

Они пересекли широкий пролив, отделяющий Мадагаскар от Африканского континента. Вскоре материк низкой голубой линией показался на горизонте, и, держась в виду берега, они повернули и поплыли вдоль него на юг.

Большую часть дневных часов Аболи и Джири проводили на мачте, разглядывая сушу. Дважды Джири спускался и просил Хэла подойти ближе к берегу, чтобы рассмотреть то, что показалось ему устьем большой реки. Однажды это оказался просто залив, а второй раз, когда они подошли ближе, Джири не узнал местность.

— Река слишком маленькая. У той, что я ищу, четыре устья.

Они подняли якорь и снова поплыли на юг. Хэл начинал сомневаться в памяти Джири, но не отступал. Несколько дней спустя он заметил, что двое чернокожих на мачте явно возбуждены: они смотрели на землю, оживленно жестикулировали и переговаривались. Матеси и Киматти, которые были свободны от вахты и лежали на полуюте, вскочили и бросились на ванты, повисли там и тоже смотрели на берег.

Хэл подошел к борту и поднес к глазу медную подзорную трубу Левеллина. И увидел дельту большой реки. Вода, выходившая из множества устьев, меняла цвет и несла с собой болотные частицы и ил неизвестных земель, через которые протекала эта великая река. Стаи акул кормились в этой воде, их высокие треугольные плавники резали течение.

Хэл попросил Джири спуститься и спросил:

— Как ваше племя называет эту реку?

— У нее много имен, ведь она приходит в море как множество рек. Ее называют Мусело, и Инхарнессиного, и Чинде. Но самое распространенное — Замбере.

— Все эти названия звучат благородно, — признал Хэл. — Но ты уверен, что это именно та речная змея с четырьмя пастями?

— Клянусь головой своего покойного отца.

Хэл поставил на нос двух человек измерять глубину. Корабль медленно двинулся к берегу, и как только дно стало круто подниматься, Хэл приказал бросить якорь на глубине двенадцать саженей. Он не хотел рисковать кораблем в узких и извилистых протоках дельты. Но была и другая опасность, и это ему тоже не нравилось.

От отца он знал, что такие тропические дельты губительны для здоровья экипажа. Если человек подышит ночным болотным воздухом, он скоро заболеет смертельной лихорадкой, которая очень уместно называется малярией, или «дурным воздухом».