Стервятники - читать онлайн книгу. Автор: Уилбур Смит cтр.№ 130

— Этот шум производят их колени, — объяснил Аболи на ухо Хэлу. — Нкулу Кулу, великий бог всех тварей, наказал их за то, что они хвастали, будто они самые большие из антилоп. Он сделал так, чтобы охотник издали слышал их приближение.

Хэл улыбнулся этому причудливому верованию, но дальнейшие слова Аболи погасили его улыбку.

— Я знаю этих животных. Их высоко ценили охотники моего племени — у такого быка, который стоит перед стадом, вокруг сердца столько белого жира, что не унести двоим.

Уже много месяцев они не пробовали жира: у дичи, которую они добывали, его не было. Все тосковали по нему, а Сакина предупредила Хэла, что из-за отсутствия жира могут начаться болезни.

Хэл разглядывал быка, который объедал ветки дерева, пригибая самые высокие массивными спиральными рогами. В отличие от коров, бархатисто-коричневых с белыми полосами на плечах, самец от старости посерел, и на его лбу между основаниями огромных рогов росли пучки темных волос.

— Оставь быка, — сказал Аболи Хэлу. — У него мясо жесткое и грубое. Видишь самку за ним? Она сладкая и нежная, как девственница, и ее жир превращается во рту в мед.

Хэл знал, что Аболи всегда дает замечательные советы, но чувствовал, что охотничий инстинкт тянет его к самцу.

— Если мы хотим безопасно переправиться через реку, нам нужно столько мяса, сколько мы сможем унести. Каждый из нас будет стрелять в свое животное, — решил он. — Я беру быка, а вы с Альтудой — меньших животных.

Он пополз вперед на животе, остальные двое последовали за ним.

За несколько дней после спуска с гор они обнаружили, что животные на равнине не боятся человека. Казалось, страшный силуэт двуногого на горизонте не вызывает у них ужаса, и они позволяли охотникам приблизиться на расстояние точного выстрела из мушкета, прежде чем начинали уходить.

Должно быть, таков был рай до грехопадения, думал Хэл, подбираясь к быку. Ветерок благоприятствовал ему, щупальца голубого дыма от зажженного фитиля уносило прочь от стада.

Теперь он был так близко, что мог различать отдельные реснички, обрамляющие огромные, влажные, темные глаза, видел множество клещей, вцепившихся в мягкую кожу быка между передними ногами. Бык кормился, осторожно срывая сизым языком листья с веток, зажатых между рогами.

По обе стороны от него с того же дерева кормились две молодые самки. У одной между ног стоял теленок, вторая была стельная. Хэл медленно повернул голову и посмотрел на людей за собой. Движением зрачков он указал им на самок, и Аболи кивнул и поднял мушкет.

Хэл снова сосредоточил все внимание на большом быке и проследил линию лопатки под шкурой на плече, отыскивая на этом огромном теле место, куда прицелиться. Потом поднял мушкет и прижал приклад к плечу, чувствуя, как остальные сделали то же самое.

Бык сделал шаг вперед, и Хэл не выстрелил. Бык опять остановился, поднял голову на толстой шее, так что массивные рога прижались к спине, и дотянулся до верхних — на высоте в две морские сажени — веток дерева, где росли пучки нежных листьев.

Хэл спустил курок и услышал, как грохот выстрелов по обе стороны от него сливается с его выстрелом. Бурлящее облако белого порохового дыма закрыло обзор. Хэл выронил мушкет и бросился в сторону, чтобы выйти из этой дымовой завесы. Он увидел, что одна из самок лежит, дергая ногами, и жизнь уходит из нее вместе с кровью из раны на горле; вторая, хромая, пытается уйти; ее передняя нога висит на перебитой кости. Аболи уже бежал за ней, держа в правой руке абордажную саблю.

Стадо сплошной коричневой массой убегало вниз по долине, телята бежали за матерями. Но бык не последовал за стадом: явный признак того, что он серьезно ранен. Он уходил в сторону, на небольшой, поросший низкой травой холм. Но двигался он с трудом, а когда повернул так, что Хэл смог увидеть его плечо, по его боку стекала алая кровь, блестя на солнце и кипя пузырьками воздуха из пробитых легких.

Хэл побежал по покрытой кочками травянистой равнине. Рана на ноге уже превратилась в заживший шрам, твердый и стеклянисто-серый. Долгий путь по горам и равнине укрепил ногу, и теперь походка Хэла была пружинящей и легкой. В кабельтове или чуть дальше от него уходил бык, окруженный облаком тонких красных брызг, но рана начала сказываться, и путь животного на серебристой траве обозначал блестящий кровавый след.

Хэл быстро догонял громадное животное и вскоре очутился всего в нескольких десятках шагов от него. Бык почувствовал преследование и повернулся. Хэл ожидал, что бык опустит громадную голову, выровняет спиральные рога и бросится на него. Он остановился, глядя на быка, достал из ножен саблю и приготовился обороняться.

Бык смотрел огромными изумленными глазами, темными, полными боли и предчувствия близкой смерти. Кровь капала из его рта, из нее свисал мягкий сизый язык. Самец не пытался нападать или защищаться, и Хэл не видел в его взгляде ни злобы, ни гнева.

— Прости меня, — прошептал он, обходя животное и выжидая возможности ударить; он чувствовал, как волны раскаяния охватывают его сердце при виде боли, которую он причинил этому великолепному зверю.

Неожиданно он бросился вперед и нанес удар. Удар опытного фехтовальщика на всю длину погрузил лезвие в тело быка; тот попятился и потащил рукоять из руки Хэла. Но сталь пробила сердце, ноги мягко подогнулись, и бык устало опустился на колени. Издал еще один низкий стон, упал на бок и издох.

Хэл взялся за рукоять абордажной сабли и с силой вытащил длинное окровавленное лезвие, потом высмотрел камень вблизи туши и сел. Он испытывал грусть и одновременно странный душевный подъем. Эти противоречивые чувства удивляли и смущали его: он думал о том, как это прекрасное могучее животное превратилось в печальную груду мяса на траве.

На его плечо опустилась рука, и Аболи негромко сказал:

— Только истинный охотник знает эту боль убийства, Гандвейн. Поэтому мое племя, племя охотников, поет и танцует, чтобы умиротворить и отблагодарить дух убитой добычи.

— Научи меня этой песне и этому танцу, — попросил Хэл, и Аболи запел низким красивым голосом. Уловив ритм, Хэл подхватил повторы, восхвалявшие красоту и щедрость добычи и благодарившие ее за то, что она умерла, чтобы мог жить охотник и его племя.

Аболи начал танцевать вокруг огромной туши, притопывая в такт, и Хэл танцевал с ним. Грудь у него сжимало, глаза были полны слез. Наконец песня кончилась, они сели рядом под косыми солнечными лучами и смотрели, как маленькая колонна беглецов под водительством Сакины приближается к ним по равнине.

До наступления темноты Хэл приказал построить ограждение и тщательно проверил, чтобы убедиться, что все щели в изгороди заткнули колючими ветвями.

Куски антилопьих туш сложили за оградой, где до мяса не могли добраться стервятники. Оставили только обрезки, отходы, отрубленные копыта и головы, желудки и груды кишок, набитых полупереваренными листьями и травой. Когда люди отошли, стервятники вприпрыжку или слетев на больших крыльях ринулись на это место, а гиены и шакалы бросились вперед, хватая куски и грызясь друг с другом.