Полет сокола - читать онлайн книгу. Автор: Уилбур Смит cтр.№ 60

Невольный восторг адмирала перед техническим мастерством Кодрингтона отнюдь не уменьшил его решимости отомстить ему за свою загубленную жизнь и карьеру.

— На сей раз ничто его не спасет. Ничто! — провозгласил адмирал Кемп, переходя к чтению султанского протеста.

В нем чувствовалась рука профессионального письмоводителя, каждый параграф начинался и кончался неуместными цветистыми расспросами о его здоровье, между ними вклинивались крики боли, вопли ярости и горький плач о нарушенных обещаниях и договорах с правительством Ее Величества.

В самом конце султан не удержался, чтобы не добавить молитву о здоровье и процветании адмирала и Ее Величества в этой жизни и об их счастье в жизни последующей. Это слегка отступало от оскорбленного тона, в котором составляются письма протеста и требования.

Он оценивал свои убытки от разграбления кораблей и освобождения невольников в один миллион четыреста тысяч рупий, почти миллион фунтов стерлингов, и это не считая невосполнимого ущерба для его престижа и развала всей торговли на побережье. Смятение наступило такое, что некоторые порты уже никогда не откроются для работорговли. Система доставки рабов из внутренних районов континента и пути, ведущие в прибрежные порты, разрушились так, что восстановить их удастся лишь через многие годы, не говоря уже о нехватке кораблей вследствие бесчинств «Эль-Шайтана». Порты, еще открытые для торговли, наводнены рабами, терпеливо ожидающими, пока за ними прибудут дхоу, тогда как те давно превратились в обломки, рассеянные по рифам и берегам Мозамбикского пролива, или угнаны призовыми командами на юг.

— Ничто его не спасет, — повторил адмирал Кемп и замолчал.

С собственной карьерой тоже покончено. Он это понимал и считал такой исход ужасной несправедливостью. За сорок лет он не совершил ни единого неверного шага, а его отставка так близка, так сладостно близка. Адмирал стряхнул горестное оцепенение и начал составлять приказы.

Первый приказ касался всех кораблей эскадры: немедленно, на всех парах отбыть на поиски «Черного смеха». Он с грустью сознавал, что пройдет недель шесть, пока его приказы дойдут до всех командиров, так как корабли рассеяны по двум океанам. Еще столько же уйдет на то, чтобы найти канонерку, блуждающую в мешанине островов и бухт Мозамбикского пролива.

Однако, как только его найдут, капитан Кодрингтон будет незамедлительно отстранен от командования. Его обязанности временно будет исполнять лейтенант Денхэм. Лейтенанту было предписано как можно скорее привести «Черный смех» в Столовую бухту.

Адмирал Кемп не сомневался, что на Кейптаунской базе наберется достаточное число старших офицеров, чтобы безотлагательно провести заседание трибунала. Если доложить Первому лорду, что Кодрингтону вынесен суровый приговор, это может отчасти укрепить положение адмирала.

Потом он составил депешу консулу Ее Величества в Занзибаре, предлагая сэру Джону Баннерману утешать и подбадривать султана, пока ему, адмиралу, не удастся снова овладеть положением и пока не будут получены из Лондона указания Министерства иностранных дел касательно возмещения убытков и компенсации, хотя на данный момент, естественно, нельзя брать на себя никаких обязательств или давать султану каких-либо обещаний, за исключением выражении лояльности и соболезнования.

Далее перед ним стояла тягостная задача писать рапорт в Адмиралтейство. Не было слов, способных смягчить действия его подчиненного или уменьшить степень собственной ответственности. Кроме того, он слишком долго служил офицером, чтобы делать такие попытки. Однако факты сами по себе, даже будучи изложенными на милом его сердцу сухом флотском жаргоне, оказались столь впечатляющими, что адмирал Кемп вновь крайне устрашился. Почтовое судно задержалось на пять часов, ожидая, пока адмирал закончит, запечатает и надпишет свое послание. Оно прибудет в Лондон менее чем через месяц.

Последняя депеша была адресована командиру корабля Ее Величества «Черный смех» лично. В нем-то адмирал Кемп позволил себе отвести душу, находя горькое садистское удовольствие в эмоциональном саркастическом заряде, заключенном в словах «корсар», или «пират», «злостный», или «безответственный». Он переписал свой шедевр ядовитой иронии в пяти экземплярах и разослал во всех направлениях всеми доступными ему средствами, чтобы как можно скорее призвать щенка к ответу. Однако когда они были разосланы, ему оставалось только ждать — и это было хуже всего. Неопределенность и бездействие разъедали душу.

Адмирал боялся каждого корабля, прибывающего в Столовую бухту, и, когда над холмом гремел сигнальный выстрел из пушки и вздымалось облачко дыма, он вздрагивал, и внутренности сжимал липкий комок страха.

Каждое новое донесение продолжало счет разрушению и разору, пока наконец не пришел рапорт от самого преступника, зашитый в брезентовый сверток и адресованный адмиралу Кемпу. Его доставила призовая команда особенно ценной дхоу, длиной свыше двадцати четырех метров и водоизмещением в сто тонн.

Стиль, в каком капитан Кодрингтон перечислял свои достижения, привел адмирала в ярость не менее, чем его деяния сами по себе. В составленном чуть ли не небрежно вводном параграфе капитан Кодрингтон отмечал, что площадь империи увеличилась на два с половиной миллиона квадратных километров африканских земель.

У него хватило деликатности признать, что, возможно, в некоторых поступках он превысил свои полномочия и дал им обезоруживающее объяснение: «Моим твердым намерением было, находясь на службе, тщательно избегать каких-либо действий политического характера. Однако по просьбе шейха и имама княжеств Элат и Тельфа, а также их народов, ищущих защиты от враждебных и жестоких действий султана Занзибарского, я вынужден был уступить и принять на себя ответственность за их владения».

Вряд ли это понравилось бы их светлостям, особенно Первому лорду, лорду Сомерсету, который всегда выражал недовольство, если его людей или суда использовали для борьбы с работорговлей. Однако дальнейшее было еще хуже. Капитан Кодрингтон отчитывал адмирала и отпускал непочтительные замечания по поводу указаний их светлостей.

«Божьим провидением англичанин, не имеющий другой силы, кроме силы характера его благородной нации, я содействовал спасению этих несчастных. Их светлости должны меня простить за использование непопулярного ныне аргумента» (выпад в сторону противников колониальных захватов). «Однако для меня ясно, как африканское солнце, что Бог уготовил этот континент единственной нации на земле, обладающей добродетелью, достаточной, чтобы управлять этой землей на ее же благо, единственному народу, сделавшему Божье откровение своим моральным законом».

Читая это, адмирал Кемп сглотнул, подавился и зашелся в приступе кашля, от которого оправился лишь через несколько минут. И продолжил чтение:

«Во всем вышеизложенном я не руководствовался никакими личными мотивами или интересами, не питал тщеславных желаний. Моим единственным стремлением было употребить данные мне полномочия на благо Господа и королевы, на благо моей страны и всего человечества».

Адмирал снял очки и уставился на витрину с чучелами певчих птиц у противоположной стены.