Голубой ангел - читать онлайн книгу. Автор: Лев Овалов cтр.№ 23

Виктор смахнул с тахты какие-то пылинки и насупился.

– Но вы, следовательно, мне не поверили, – обиженно сказал он. – Поручили расследование, а сами одновременно…

– Это, брат, похоже на семейную сцену! – воскликнул Пронин. – Надеюсь, вы не столь обидчивы? – обратился он к Зайцеву. – Что вы скажете, если профессор поручит вам решить какую-нибудь техническую проблему и в то же время сам попытается найти решение?

Зайцев смущенно пожал плечами:

– Видите ли…

– Ну что, не смущайтесь, договаривайте, – ободрил его Пронин. – Сочтете это актом недоверия или поблагодарите за помощь?

Зайцев виновато взглянул на Виктора:

– Конечно…

– Вот видишь! – воскликнул Пронин. – Не в бровь, а в глаз. В данном случае, брат, самолюбие у тебя взыграло не к месту. Что тебе важнее: работа или личный успех? Мы охраняем нашу Родину, очищаем нашу страну от врагов, истребляем хищников, – это почетная и полезная работа, но малозаметная, непоказная. Если ты хочешь личного успеха, иди в актеры или музыканты, а на этой работе не оставайся. Когда люди приходят в цветник, они еще интересуются садовником, вырастившим прекрасные розы. Но никогда не спрашивают о тех, кто вскопал землю или вымел дорожки. На иных участках человеческой деятельности труд надо любить больше, чем славу. В нашей работе это особенно важно. Успех обеспечивается взаимодействием, помощью друг другу, коллективным опытом…

– Но ведь вы были больны, – сказал Виктор, поправляясь и переходя в отступление. – Я только в этом смысле. Вам надо было лежать, вы могли довериться кому-нибудь другому, а сами…

– Отказываться от работы, да еще такой интересной? – с усмешкой возразил Пронин. – Не превращай меня в хлюпика, который позволит побороть себя болезни.

Он подошел к тахте и сел рядом с Виктором.

– Но ты не огорчайся, – утешил он Виктора, кладя руку ему на плечо. – Главную работу сделал ты. Но ведь ты отлично понимаешь, что такое Захаров. Опасный и расчетливый хищник, охотиться на которого спокойнее вдвоем, и даже втроем. Да и самого себя я, таким образом, держал под контролем. Захаров вызвал Денна и, поручив ему похитить чертежи, несомненно наблюдал со стороны за его действиями, – самые косвенные намеки и незначительные признаки позволяют посвященному человеку догадываться о течении событий. Враги хотели лишить нас возможности восстановить чертежи. Они пытались воспользоваться каждым удобным случаем, каждой минутой твоего отсутствия, – Захаров не успел бы вызвать Денна и решил сам убить Зайцева. О том, что Зайцева попытаются убить, я подумал, как только услышал об убийстве Сливинского. Поэтому ты уж не обижайся, что я взял на себя охрану этого молодого человека…

Пронин прошелся вдоль комнаты, остановился возле Зайцева, потрепал его по плечу и зашагал снова.

– Я поселился в гостинице и стал соседом нашего инженера, – продолжал он. – Первый сомнительный посетитель заставил меня бесцеремонно вторгнуться в номер, а причина его появления заставила меня поискать другую, более вескую причину. Наблюдая из автомобиля, куда направился этот парикмахер, я легко заметил, что за мной тоже следует машина. Трудно было предположить, что Захаров явился не под своей личиной. Он мог предположить, что за ним будут наблюдать, и поэтому действия его должны были быть совершенно естественными. Поэтому я даже не старался особенно от него прятаться, как, впрочем, не очень прятался и от тебя, встав между дверями, когда ты влетел в парикмахерскую. Никогда не следует торопиться. Установив место работы парикмахера, я поинтересовался образом его жизни и, разумеется, не мог не обратить внимания на его объявления в «Вечерней Москве» о продаже патефона. Затем ты принял остроумное решение переселить Зайцева, и охранять его стало легче. В театре я тоже, конечно, был, и вмешался бы как-нибудь в события, если бы заметил, что Захаров передает чертежи. Но этого не случилось. Вообще, времяпровождение Захарова меня тоже очень интересовало, и когда он очутился во флигеле, я последовал за ним…

– Но позвольте, – перебил его Виктор, – что вы туда попали, я могу допустить, но как вы оттуда вышли? Вот что меня интересует.

– Не по подземному ходу, – сказал Пронин. – О том, что Захаров облюбовал площадку на втором этаже, можно было догадаться. Я по черному ходу поднялся на второй этаж, вошел в квартиру, объяснил обыкновенным советским людям, кто я такой, и попросил мне помочь. А когда предусмотрительный Захаров решил еще раз обойти дом, я открыл дверь и дождался его возвращения. У нас произошел небезынтересный разговор, и я предложил вывести его из дома, если он отдаст мне чертежи.

Виктор с удивлением взглянул на Пронина.

– Но ведь чертежей у него не могло быть?

– Только вывести, на остальное я гарантий не давал, – сказал Пронин, точно не слышал вопроса. – Но Захаров счел цену слишком высокой и сделал вид, будто не понимает, о чем идет речь. Он принял меня отнюдь не за чекиста, а за агента какой-то другой разведки, охотящейся за этими же чертежами. Я ведь не пытался его арестовать, и даже сам, как ему казалось, побаивался быть захваченным, он даже рискнул передать через меня жене записку…

Виктор посмотрел на патефон.

– «Немедленно продай»?

– Как видишь, – подтвердил Пронин. – И даже отдал мне револьвер. Спокойнее было отдаться вам в руки без такой улики.

Зайцев слушал Пронина с широко раскрытыми глазами.

– Извините, товарищ Пронин, – не удержался он. – Позвольте задать вопрос?

– Говорите-говорите, – ободрил его Про­нин. – Не стесняйтесь.

– Почему он не пообещал отдать чертежи? – спросил Зайцев. – Скрылся бы, а потом просто надул своего спасителя?

– Видите ли, у преступников тоже существует своя этика, – посмеиваясь, объяснил Про­нин. – Уже по одному тому, как ловко он был выслежен, Захаров не сомневался в том, что я тоже опытный прохвост. Поэтому он мог не сомневаться в том, что, не отдай он обусловленную плату, не миновать ему получить нож в спину, а может быть, и что-нибудь еще хуже. Чекистов он еще надеялся обмануть, ведь он не был пойман с поличным на месте преступления, но другого шпиона, осведомленного о ценности чертежей… Конечно, он мог бы еще вступить в сделку, если бы чертежи находились в его руках. Но он сам не знал, где они находятся, и предпочел притвориться, будто ничего о них не слы­шал. А что касается записки, он мог надеяться на некоторую профессиональную солидарность, тем более что мне она пользы принести не могла, а в надежде что-нибудь разузнать я мог записку передать. Я забрал его револьвер и ушел, а выйти мне из дома было нетрудно, предъявив свои документы, и даже не столкнувшись с Березиным, который рассказал бы тебе о нашей встрече…

– А затем, – легко догадался Виктор, – вы отправились к Захаровой…

– И всю ночь слушал пластинки, – подсказал Пронин. – Это было утомительно, но надо же было разгадать секрет этой игры с продажей патефона.

– Ну а если бы Захаров не дал вам записки? – пытливо спросил Виктор. – Что бы вы тогда стали делать?