Предают только свои - читать онлайн книгу. Автор: Александр Щелоков cтр.№ 36

— Вам не кажется, мистер Стоун, — сказал Хит желчно, — что этот остолоп Олдмен и есть тот самый почтальон, который принес в Пентагон телеграмму, заблудился в длинных коридорах, а через пятнадцать лет, когда отыскал выход, был уже полковником?

Андрей засмеялся. Шутка оказалась злой, и можно было считать, что Хит отомщен. Но профессор не удовлетворился.

— Эта стоеросовая балда, — продолжал он, — возглавляет отдел научных исследований главного разведывательного бюро. Подумать только, как такого рода барбосам везет на армейской службе!

Олдмен — начальник отдела научных исследований в бюро разведки? Уже один этот факт делал генерала фигурой интересной.

Оценивая способности Олдмена, Андрей пришел к выводу, что Хит несправедлив. Хотя генерал прямолинеен, грубоват, он обладал проницательностью и остроумием.

— Я сейчас устроился лучше всех других, — сказал Олдмен Андрею. Он сидел в кресле, вытянув ноги и перегородив ими проход. — Пребывание в объединенном штабе гарантирует полную безопасность на случай войны.

— Странная логика, — произнес Андрей с нарочито большим сомнением. — По-моему, именно по генеральному штабу противник постарается нанести свой первый удар.

— Если противник глупый, — сказал Олдмен. — Стратеги Советов умны и понимают, что, уничтожив генеральный штаб, одним ударом положат конец неразберихе, которая делает нашу армию небоеспособной.

— Вы шутите, сэр, — сказал Андрей с укоризной, всем видом демонстрируя, что Олдмен опять сумел поддеть его на крючок. — Я просто не знаю, когда вы говорите серьезно, когда смеетесь.

Генералу это страшно понравилось, и он довольно улыбался.

К полуночи, когда гости, изрядно подпив, развлекались кто как умел, Андрей подсел к столику, за которым играли в бридж. Вряд ли можно считать эту партию серьезной, поскольку в ней принимал участие новичок — германский партнер Диллера герр Ганс Кригмайстер. Скорее всего игра служила удобным способом продолжения разговора, чем разговор для продолжения игры.

Устроившись в сторонке, Андрей прислушивался. Напротив него сидел сам Кригмайстер, неприятный самодовольный толстяк. Широкий подбородок стекал на грудь жирными валиками. Единственное, что еще умел скрывать Кригмайстер — это свое пузо. Он браво выдвигал грудь вперед, и дряблый мешок, возникший от обжорства и пивного излишества, не так сильно выпирал из-под широкого пиджака. Совершенно неожиданно Кригмайстер обратил внимание на Андрея.

— Кто этот господин? — спросил он Диллера и бесцеремонно оглядел художника с ног до головы. — Я все смотрю и не могу вспомнить, где мы раньше встречались.

Узнав, кто такой Андрей, Кригмайстер расплылся в улыбке.

— О-о, мистер Стоун — художник? И хорошо рисует? — Он произносил слова, шлепая толстыми губами, будто предвкушал угощение. — Хорошая картина — это, господа, всегда вещь. Поверьте моему опыту.

— Вы торговец картинами? — спросил Андрей, не скрывая раздражения. Вид немца действовал на него отрицательно.

Кригмайстер, уловив его настроение, сделал вид, будто ничего не замечает.

— Нет, герр Стоун. Я просто деловой человек. Но во время похода в Россию мой фатер оттуда по случаю вывез несколько старых полотен. И знаете ли, было нарисовано совсем неплохо. Потом эти полотна пошли за хорошие деньги и помогли мне встать на ноги…

Кригмайстер светился как медный, хорошо начищенный таз. Он то и дело причмокивал губами.

— Я хотел бы взглянуть на ваши работы, герр Стоун. Поверьте, в искусстве я разбираюсь довольно тонко.

— Не сомневаюсь, — холодно сказал Андрей и заложил руки за спину, чтобы удержаться от соблазна врезать собеседнику в челюсть.

Спустя некоторое время к Андрею подошел Диллер с бокалом в руке.

— Вам не нравится мистер Криг?

— Гнусная рожа! — презрительно произнес Андрей. — Вонючий колбасник! И главное, мнит себя представителем высшей расы.

Диллер весело расхохотался.

— У вас острый глаз, мистер Стоун. Жаль, вы не знаете, как он несносен в делах. Но что поделаешь, партнеров по бизнесу мы выбираем не по взаимным симпатиям.

— Вы правы, — поддержал Андрей. — Иначе бы многое в мире шло по-другому.

— Оно так и пойдет со временем, — поняв слова художника по-своему, процедил Диллер сквозь зубы. — Мы поставим европейцев на место. В том числе и немцев.

Андрей промолчал.

В тот вечер он попытался завести дружбу с Олдменом и предложил будто бы между прочим:

— Я бы взялся написать ваш портрет. У вас мужественный профиль, генерал.

Олдмен метнул на художника быстрый взгляд и спросил не совсем трезвым голосом:

— У вас хватит красок?

— Странный вопрос, — удивился Андрей.

— Ничего странного, — ответил генерал. — Разве вы не слыхали о памятнике генералу Бранту в Гетуе?

— Простите, нет, — произнес Андрей, предчувствуя, что последует очередной анекдот. И не ошибся.

— Как же так! — воскликнул Олдмен. — Эта Гетуя знаменита на весь мир. Генерал Брант на пьедестале при сабле и шпорах сидит орлом на корточках, как на горшке. Жители города собрали на памятник земляку деньги, но их не хватило на то, чтобы отлить коня.

Генерал в очередной раз расхохотался, довольный тем, что снова подловил доверчивого художника.

— У меня хватит и полотна, и красок, — заверил Андрей. Ему не хотелось, чтобы Олдмен отошел, не дав согласия.

Глаза генерала, затуманенные алкоголем, посмотрели удивительно трезво.

— Прошу простить, сэр, но я не хочу, чтобы меня рисовали.

— Может быть, вам не нравится мой стиль?

Олдмен хищно прищурил глаза, будто прицеливался.

— Вы мне нравитесь, мистер Стоун. Это главное. И пишете вы хорошо. Но еще важнее то, что есть другие причины. Вы знаете, где я служу?

Андрей решил, что отрицать глупо. Это могло насторожить и не такого человека, как Олдмен. Люди круга Диллера обычно знали, кто есть кто.

— Да, — ответил Андрей твердо. — В общих чертах, конечно.

— Я и сам знаю о своей работе лишь в общих чертах. Тем не менее фирма, которой я принадлежу, не рекомендует своим сотрудникам позировать для кино и телевидения. Это правило ввел и утвердил я сам. И для себя из него не хочу делать исключений. Я даже не фотографируюсь без нужды.

Отказ был категорическим и бесповоротным. И все же Андрей чувствовал, что сумел польстить генералу своим предложением. Вид у Олдмена оставался довольным и добродушным.

— Не расстраивайтесь, мистер художник, — сказал он примирительно. — Лет через пятнадцать я выйду в отставку и все свободное время мы отдадим портретам…

И вдруг без перехода спросил: