Другая история литературы. От самого начала до наших дней - читать онлайн книгу. Автор: Александр Жабинский, Дмитрий Калюжный cтр.№ 72

Английская миниатюра XIII века.

После этой битвы крестоносцы Рима создали так называемую Латинскую империю на подвластных Византии землях Греции, Балкан и средиземноморских островов и назначили своего императора и своего патриарха. Православные удержали за собой некоторые территории со столицей в Никее, а Константинополь смогли вернусь себе только через 57 лет, в 1261 году.

Послевоенная литература всегда проходит одни и те же этапы: сначала публикуются краткие записи времен событий, затем они расширяются, появляются художественные тексты, а позже и подробные мемуары. С исчезновением с поверхности земли живых участников войны падает интерес к ней, и падает он тем быстрее, чем активнее воюют потомки. С точки зрения здравого смысла повсеместное воспевание троянской войны в XIII веке, в разгар Крестовых войн, совершенно необъяснимо, если только она не произошла в XII веке. Иначе получается, что кто-то (кто?) нашел греческую поэму (совершенно, на наш взгляд, нечитаемую) о давно забытой войне, перевел ее, и она вытеснила из сферы интереса людей те войны, в которых участвовали они сами или их родственники.

И пока крестоносцы писали тексты типа тех, что вы прочли выше о взятии Иерусалима и Константинополя, трубадуры распевали песни о Троянской войне. А почему не о битве за Иерусалим или за Константинополь?

…В середине XIII века крестоносцы совершили поход в Египет. В путь отправилось 60 тысяч человек, из них 20 тысяч конницы; по Нилу шел флот с продовольствием, кладью и военными машинами. Армия, разумеется, растянулась; идущие первыми не имели терпения дождаться отставших. Как пишет Г. Мишо в «Истории крестовых походов», безрассудная смелость Роберта графа Артуа увлекла их в авантюру: сначала воины захватили лагерь сарацин, а затем ворвались в Мансур, который стали грабить. Здесь Мишо приводит свидетельства непосредственных участников битвы в Мансуре:

«Мы видели Мансур, мы проходили по его тесным и темным улицам, среди которых погибли в бою граф Артуаский, великий магистр ордена тамплиеров, Рауль де Куси, Вильгельм Длинный Меч [36] и столько других храбрецов, захваченных неприятелем в городе; мы проходили по этой обширной равнине, на которую Людовик IX, переправившись через канал, вступил со всеми своими людьми, который шел при великом шуме труб, рогов и рожков».

Корпус армии, при котором сражался французский король, опирался с правой стороны на Ашмон – тут множество сарацин и христиан были сброшены в воду и потонули; на противоположном берегу находились крестоносцы, которые не могли последовать за армией и оставались для защиты лагеря; «так как они не могли, – говорится в рукописной летописи, – подать помощь товарищам по причине канала, который был между ними, то все, большие и малые, громко кричали и плакали, ударяли себя по голове и по груди, ломали руки, рвали на себе волосы, царапали свои лица и говорили: «Увы! увы! король и его братья и все, которые с ними, погибли!» На этой равнине Мансурской, свидетельнице стольких кровопролитных битв, стольких геройских подвигов, мы искали ту лачужку, в которой приютился благодушный Жуанвилль и в которой он вспомнил о господине св. Иакове; нам казалось, что мы нашли тот самый маленький мостик (poncel), стоя на котором, храбрый сенешаль говорил графу Суассонскому: «Еще мы поговорим об этом в дамских комнатах».

Но воевали не только в Азии, воевали и в самой Европе. Посмотрим, кто воевал, как и зачем. Никколо Макиавелли пишет о «древних временах»: «Вы знаете, что выдающихся воинов было много в Европе, мало в Африке и еще меньше в Азии… В Азии мы встречаем имена Нина, Кира, Артаксеркса, Митридата, рядом с которыми можно поставить еще очень немногих… В Греции, кроме Македонии, было множество республик, и каждая из них была родиной замечательнейших людей. В Италии были римляне, самниты, этруски, цизальпинские галлы. Галлия и Германия сплошь состояли из республик и княжеств; Испания – точно так же».

А современные историки утверждают, что при Юлии Цезаре (линии № 5–6) галлам «не удалось создать крепкого союза всех племен», [37] что европейские племена – арверны, эдуи, гельветы, свевы, белги, нервии, узипеты, тенктеры и многие другие вели только межплеменную борьбу. Неужели это и называется «сплошные республики и княжества»? Но интересно то, что Юлий Цезарь в окружающей его действительности почему-то не видел того, что нынче известно историкам. Если судить по его собственной книге «Записки о галльской войне», он скорее согласился бы с Макиавелли, нежели с ними:

«11. Когда Цезарь был не более чем в двенадцати милях от врага, к нему, как и было условлено, вернулись послы; встретив его на походе, они очень просили не двигаться дальше. Получив в этом отказ, они стали просить послать гонца к тем всадникам, которые образовали его авангард, и удержать их от сражения, а им разрешить отправить послов к убиям; если князья и сенат этого народа дадут им клятвенное ручательство, то они готовы принять предложение Цезаря, но для этого они просят у него три дня сроку. Цезарь понимал, что все это клонится к тому, чтобы выиграть эти три дня и дать вернуться отсутствующим всадникам; однако он заявил им, что продвинется вперед не более чем на четыре мили за водой; пусть они соберутся туда на следующий день в большом числе – тогда он разберет их требования. А тем временем он послал начальникам всей конницы, шедшей в авангарде, приказ не нападать на врага, а если на них нападут, то ограничиться обороной, пока он сам не подойдет с главными силами».

В своих внешних проявлениях средневековые войны выглядели порою, как семейные разборки силами наемных отрядов. Бывало, что предводитель таких наемников захватывает город (например Милан), скинув местного князя. Тот, если остался жив, бежит к своему родственнику, например французскому королю, и уговаривает его идти войной на Милан. Или просто король Франции считает, что у него больше прав на этот город, как у родственника убитого князя, чем у теперешнего миланского тирана. Он нанимает швейцарцев и посылает их отвоевывать город назад. Такая же картина была по всему миру.

«Стремление к завоеваниям, — пишет Макиавелли, – вещь, конечно, очень естественная и обыкновенная, когда люди делают для этого все, что могут, их всегда будут хвалить, а не осуждать; но когда у них нет на это сил, а они хотят завоевывать во что бы то ни стало, то это уже ошибка, которую надо осудить».

Портрет Юлия Цезаря. 10 год до н. э.-30 год н. э. Рим.