Я не поверила самой себе, но Максим опять позвонил. На этот
раз он был помягче, разговаривал спокойно, сам спросил, не могу ли я с ним
встретиться, мы пойдем, куда я захочу. Голос у него был усталый. Мне было
страшно неудобно, но я действительно не могла сегодня вечером никуда пойти,
ведь я обещала сестре, что два дня буду сидеть дома, готовить еду и вообще заниматься
хозяйством.
– Максим, – нерешительно начала я.
– Что, опять не можешь? – он было повысил голос,
но быстро взял себя в руки. – Но если не можешь вечером, то, может быть,
встретимся днем? Куда ты ходишь на ланч, я тебя встречу.
Я хотела сказать, что вместо ланча мы пьем чаек в помещении
закрытого фонда, а на большее зарплаты библиотечного работника не хватает, но
промолчала. Прав был тот же Алексей Подрезов, когда говорил по телевизору, что
народные избранники страшно далеки от народа!
– Так куда ты ходишь на ланч?
– В бистро «Джокер», – почему-то ляпнула я.
Неужели он пойдет со мной туда, где его могут увидеть и
узнать?
– Я подожду тебя в машине за углом и отвезу в приличное
место, а потом привезу обратно. Времени это займет столько же.
Нет, он по-прежнему боится журналистов, все как раньше. Во
мне шевельнулось какое-то неприятное чувство, стыдится он меня, что ли? И
неужели его уж так узнают на улице буквально все? Подумаешь, какой-то депутат
от партии «зеленых», не президент же все-таки!
– Ну хорошо, Максим, только недолго.
В час дня я отпросилась у Нины Адамовны и побежала к бистро
«Джокер». Вон за углом машина Максима, он открыл мне дверцу, не высовываясь, и
это опять неприятно резануло меня по сердцу. Что он все прячется? От кого? Ведь
мы же не делаем ничего предосудительного, и если он будет продолжать и дальше
так себя вести, то и не будем делать.
Максим молча помог мне пристегнуть ремень и повез куда-то.
Опять это оказался небольшой полупустой ресторанчик. Откуда он знает такие
места, если эти два года провел в Москве?
Официант принес меню, я что-то выбрала, почти не глядя.
Почему-то я очень нервничала. Потом, заставив себя немного успокоиться, я
посмотрела на Максима и увидела, что он тоже нервничает и что он здорово чем-то
недоволен. Такие вещи я всегда чувствовала безошибочно. Я абсолютно не знала,
чем Максим занимается, какие у него отношения с коллегами и друзьями, как он
относится к жене, живы ли его родители, сколько он зарабатывает денег, но его
состояние я всегда чувствовала безошибочно.
Раньше, два года назад, я всегда успевала понять, что на
сегодня его больше не интересую и ему хочется уйти за полминуты до того, как он
что-то делал или говорил на эту тему. Я всегда успевала сказать первая, что мне
уже пора, чтобы не ставить его в неловкое положение. Такое вот у меня было
шестое чувство, и за два года я ничего не потеряла.
Принесли наш заказ. Я стала есть с усилием, Максим же вообще
лениво ковырялся в тарелке, не делая вид, что голоден. Над столом повисло
тягостное молчание. Я не могла понять, в чем дело. Зачем он привез меня сюда,
если явно чем-то недоволен? Что ему, в конце концов, от меня надо? От этой
мысли я испугалась.
«Что ты делаешь? – кричал мой внутренний голос. –
Ведь это же Максим, единственный человек, которого ты любила! Сколько раз ты
мечтала, что вы встретитесь, он придет, и вот теперь он звонит, хочет тебя
видеть, а ты придумываешь какие-то отговорки, морочишь ему голову…»
«Но он тоже ведет себя непонятно, – возражала разумная
часть моего я, – если бы мы не встретились в субботу совершенно случайно,
он ни за что не стал бы меня искать, наверное, он за эти два года вообще забыл
о моем существовании, иначе он позвонил бы или еще как-нибудь дал о себе
знать».
– У тебя есть кто-нибудь? – спросил Максим.
– Что? – От неожиданности я поперхнулась
минеральной водой.
– У тебя сейчас кто-нибудь есть?
– А в чем дело? – невольно спросила я. –
Почему тебя это интересует?
– Просто, ты явно меня избегаешь, и я подумал, может
быть ты с кем-то встречаешься?
– Что ты, я совсем тебя не избегаю, но прошло два года.
– Я знаю, я не должен был тогда уходить, я
виноват, – он бормотал что-то еще, но я видела, что говорит он это
совершенно машинально, а думает о другом.
Как странно, что я это замечаю, как будто смотрю на все со
стороны.
– Ты надолго к нам в город? – мягко прервала я
Максима.
– Не знаю еще, дела. Маринка, я снимаю квартиру, живу
там совсем один, поедем ко мне?
– Только не сегодня, – испугалась я.
– Почему не сегодня, что у тебя сегодня, неужели этот
толстый бегемот? Неужели ты с ним?
Я поняла, что он говорит об Алике.
– Откуда ты про него знаешь?
– Это случайно, я видел вас совершенно случайно.
– Где?
– У «Техноложки». Так это он?
– Нет, конечно. Это так просто, приятель. Он тут
работает рядом в «Алтер Эго».
– Где? – Он удивился.
– В «Алтер Эго», переводческая фирма. У него начальницу
недавно убили. Выбросили из окна с пятого этажа.
– Да что ты? – он очень заинтересовался, а я была
этому рада, потому что нашлась тема для разговора и что он перестал меня уговаривать
ехать к нему домой.
– И что же случилось, кто ее убил?
– А никто не знает. Она такая стерва была, я с ней один
раз всего столкнулась, так мне и то ее убить захотелось. А уж сослуживцы-то ее
все ненавидели, умела она людям жизнь испортить. И Алику тоже.
– Его подозревают?
– Да нет, с чего ты взял? Просто они поругались
накануне, вернее, она с ним поругалась.
– И что, милиция на него думает?
– Ничего не думает, там никого не было. А у милиции
сейчас столько хлопот, им достается из-за Подрезова. Смотрел вчера по
телевизору, как мент выступал?
– Да нет, как-то не удалось, – он уставился на
меня очень пристально, блестя глазами.
Я подумала, что мысли его опять принимают романтический
оборот, что он опять начнет звать меня к себе и побыстрее затараторила:
– И представляешь, потом сказали, что еще одного мужика
с телевидения убили, так мы с Аликом этого мужика часа за два до смерти видели,
они в одном доме живут и поругались из-за гаража.
– Очень интересно! – Максим оживился, а потом
добавил: – Все-таки довольно подозрительный тип этот твой Алик, ты будь с ним
осторожна.
Я не стала спорить и заторопилась на работу. В библиотеку
привезли новые книги из коллектора, мы провозились с ними до конца рабочего
дня. Потом я, как заправская мать семейства, помчалась по магазинам и,
нагруженная сумками, плюхнулась на сиденье в метро. Закрыв глаза, я принялась
думать.