Греховные радости - читать онлайн книгу. Автор: Пенни Винченци cтр.№ 267

* * *

Энджи предложила им организовать вечер в ее доме.

— Я была бы только рада. Мне и самой это было бы и приятно и полезно.

Но Джемма, услышав об этом, закатила истерику:

— Это превратится в ее вечер, и к тому же там будет эта жуткая старуха, да и вообще всем это покажется странным.

— Если ты говоришь о бабушке Энджи, даю тебе слово, она будет на вечере, где бы он ни происходил, — ответил Макс, — а если кому-то это покажется странным, так пусть не приходит.

Но Шарлотта тоже сказала ему, что ни его день рождения, ни их помолвку нельзя отмечать в доме Энджи.

— Джемма права. Сделайте вечер на Итон-плейс.

— Не думаю, что Александру это понравится, — возразил Макс. — А кроме того, я буду там все время нервничать, как бы чего не разбили или не испортили.

— Мне кажется, что ему это, наоборот, очень понравится, — настаивала Шарлотта, — и, по-моему, большинство твоих знакомых уже вышли из того возраста, когда блюют в гостиных.

— Хочешь пари? — мрачно проговорил Макс.

Однако Шарлотта оказалась права: Александр воспринял предложение с энтузиазмом и сказал, что разошлет приглашения от своего имени.

Очень быстро все пошло куда-то не в ту сторону. Когда Макс и Джемма закончили составлять список тех, кого хотели бы пригласить, в нем оказалась почти сотня имен; после этого Александр заявил, что раз устраивается такой большой прием, на нем обязательно должны присутствовать члены семьи. Макс согласился с условием, что обязательно пригласят Мелиссу, на что Георгина ответила, что конечно же обязательно, но тогда надо пригласить и Кендрика; отсюда с неизбежностью вытекало, что придется посылать приглашение и Фредди.

— И Мэри Роуз тоже, — категорическим тоном напомнил Томми. — Раз приглашают ее детей, то и она должна присутствовать. Я беру ее на себя. Даже хорошо: будет с кем потанцевать.

Фреду и Бетси тоже послали приглашения, но они отказались, сославшись на нездоровье; по настоянию Александра пригласили также и обоих Данбаров. Макс шумно сопротивлялся их приглашению, заявляя, что если будет Катриона с этой ее лошадиной физиономией, то можно приглашать вообще всю конюшню, что от одного вида Мартина может скиснуть даже карнавал в Рио-де-Жанейро и что если они оба придут, то лучше уж вообще ничего не устраивать. Услышав это, Георгина вдруг вспылила, крикнула Максу, что он грубый и бесчувственный человек, что Данбары во много раз приятнее, чем большинство его ужасных друзей и знакомых, и, вся в слезах, выбежала из комнаты; в конце концов Данбаров пригласили, но они извинились и сказали, что не смогут быть, однако Макс потом много раз задавался вопросом, почему Георгина тогда так расстроилась. Все-таки иногда она бывала очень странной. По-видимому, заключил Макс, все из-за того, что этот проклятый Кендрик никак ни на что не решится. И дал себе слово, что на приеме обязательно поговорит с Кендриком.

Список гостей вырос до ста пятидесяти человек, потом до двухсот. Дом явно становился мал.

Надо было натягивать тент над садом.

— Прекрасно, — обрадовалась Энджи, — устроим там дискотеку и танцы.

Организовать прием решили десятого сентября.

— Все уже вернутся к этому времени из отпусков, — рассудил Макс, — а такие, как Мелисса, еще не разъедутся по колледжам.

Складывалось впечатление, что на вечер придут все лондонские маклеры, а также значительная часть обитателей Слоана. Шарлотта с некоторым содроганием думала о том, как будут сочетаться друг с другом джейки джозефы, коллеги Макса по банку, и подружки Джеммы, которые по большей части работали в художественных галереях или украшали собой всевозможные офисы. Макс посоветовал ей не переживать и не быть такой старомодной:

— Этих девочек надо малость встряхнуть; ничего, они тут пустятся во все тяжкие.

Мортоны-старшие приняли приглашение, но (к облегчению Макса) предупредили, что смогут пробыть на вечере очень недолго: в этот уик-энд они принимали в своем загородном доме целую группу японских финансистов.

Должны были прийти и очень многие из мира моделей: девушки, в том числе и американки, чьи контракты в Лондоне так удачно совпали по времени с предстоящим уик-эндом; почти все фотографы, с кем когда-либо работал Макс, и почти все дизайнеры и журналисты, с которыми он был хотя бы поверхностно знаком; прием приобретал статус открытия осеннего сезона, и все те, кто не получил приглашения, но почему-либо считал, что имеет на него право, поспешно планировали на этот вечер отъезд из Лондона под любым предлогом, чтобы их позор не стал очевидным.

За два дня до приема к Максу с очень смущенным видом подошел Джон Фишер и сообщил, что он все-таки не сможет прийти.

— Прости меня, Макс. Семейные проблемы. Надо быть дома.

— Мать твою, — ответил Макс, — я ничего не имею против того, что ты не придешь, — то есть мне, конечно, жаль, что тебя не будет, — но мне не нравится, что ты мне врешь. Скажи, в чем дело, Джон; может быть, я тебе даже смогу чем-нибудь помочь.

Вид у Фишера был еще более отчаявшийся, чем обычно; он помолчал, потом еле слышно произнес:

— Даже не знаю, что мне делать.

— Я знаю, что тебе делать, — сказал ему Макс. — Сегодня вечером пойдешь со мной, посидим, выпьем, и ты мне расскажешь, что происходит. А то ты таким темпом скоро можешь в ящик сыграть.

Потребовались две бутылки божоле, чтобы Джон Фишер заговорил: как выяснилось, Вернон Блай сильно давил на него, чтобы он сделал некоторые вещи, а когда Фишер отказался, к нему на квартиру заявилась парочка крепких ребят и пообещала переломать ему ноги; когда же он подал заявление об уходе, Чак Дрю вызвал его к себе и пригрозил, что у них против него достаточно материалов, которые они могут передать в управление по контролю над операциями с ценными бумагами и недвижимостью. Чак посоветовал Фишеру не увольняться, потом похлопал его по спине, объявил, что дает ему прибавку, и сказал, что видит будущее Фишера в «Прэгерсе» исключительно в розовом свете.

— О господи! — взвился Макс. — И почему только ты ничего не говорил мне раньше? Можно было бы устроить твою встречу со стариком Прэгером, и ты бы все это ему и изложил. Меня и Шарлотту он слушать не желает; а твой рассказ оказался бы очень кстати. Дай мне слово, что поедешь к нему. На следующей неделе. И тогда тебя снимут с крючка.

— Да, но закон-то я все-таки нарушал, — с отчаянием в голосе проговорил Фишер.

— Пусть тебя это не волнует, — отмахнулся Макс. — А с кем-нибудь из других маклеров такие штуки проделывают?

Этого Фишер не знал, — он ответил, что это не та тема, на которую принято трепаться в мужских туалетах; Макс возразил: он уверен, что подобные вещи проделываются не только с Фишером, и на следующей неделе они вместе во всем разберутся. Фишер заметно приободрился — Макс уже давно не видел его в столь приподнятом настроении; таким он и погрузил его в такси, а сам поехал домой и оттуда сразу же позвонил Шарлотте. Та торопилась в аэропорт встречать Гейба, но обещала, что перезвонит Максу по возвращении и тогда они все обсудят. Однако она так и не позвонила, а наутро пришла на работу сонно-счастливая, очень довольная и с темными кругами под глазами; Макс усмехнулся и заявил, что у нее на уме явно более важные вещи, чем всякие мелкие махинации в банке, и что в таком случае дело может подождать, пока не пройдет намеченный прием.