Греховные радости - читать онлайн книгу. Автор: Пенни Винченци cтр.№ 157

— Не понимаю, — повторил он уже в который раз, — я просто ничего не понимаю.

— И мы тоже ничего не понимаем, — очень тихо проговорила Георгина, чувствуя, как задрожал ее голос.

— И отец не хочет обо всем этом говорить?

— Он не хочет говорить ничего сверх того, что уже сказал нам в самый первый раз. И ведет себя так, словно вообще ничего не случилось и мы ничего не знаем.

Малыш помолчал, потом тяжело вздохнул.

— Ну что ж, — проговорил он, — я не представляю, что обо всем этом и думать, но твердо знаю одно: ваша мать была очень незаурядным человеком и ей было в высшей степени несвойственно заниматься прелюбодеяниями да еще и плести при этом какие-то заговоры или интриги. У всего этого обязательно должно быть какое-то объяснение, надо его только найти.

— Да, наверное. — В голосе Шарлотты чувствовалось некоторое нетерпение. — Но пока мы его только ищем, дядя Малыш, не мог бы ты от имени всех нас поговорить с этим Соамс-Максвеллом? Мы страшно боимся, что он способен натворить бог знает что.

— Ну что ж… — Малыш задумался, помолчал немного. — Конечно, я поговорю, дорогая. Не знаю, будет ли от этого какая-нибудь польза, но попробую. Одно, по крайней мере, ясно: мы можем не спешить, он от нас никуда не денется. Теперь, когда он нас нашел, он уже не отстанет.

Георгина почувствовала, что на глаза у нее снова наворачиваются слезы; она нетерпеливо смахнула их тыльной стороной ладони. Малыш взглянул на нее и раскрыл ей объятия; Георгина заползла к нему на колени, словно ей было не двадцать лет, а всего только десять.

— Не расстраивайся, дорогая, — голос его прозвучал нежно и даже почти бодро, — не расстраивайся. Мы во всем этом разберемся. И все будет хорошо.

Георгине от всей души хотелось бы в это поверить.

— По-моему, все это как-то нехорошо, — произнесла Георгина. Она лежала в своей довольно просторной постели, голова Кендрика покоилась на ее обнаженной груди. — Вчера я слышала, как твой отец говорил моему, что мы с тобой словно брат и сестра.

— А по-моему, просто чудесно, — возразил Кендрик. — Если это и есть так называемое кровосмешение, то давай продолжим.

— Ну, вообще-то, мы не родные, а двоюродные. По-моему, в таком случае это не считается нарушением закона.

— Никакого закона мы не нарушаем. Ты просто все время думаешь о своих проблемах, о том, что у вас тут творится в семье.

— Ты бы тоже о них думал. — Георгина вздохнула.

— Да, наверное.

Она уже все рассказала ему. Он обнаружил ее в середине дня на террасе с тыльной стороны здания; она сидела там в одиночестве, раздраженная, со следами слез на лице. Макс с самого раннего утра повез Томми в дом на Итон-плейс, Шарлотта отправилась на верховую прогулку с Александром, которого вдруг обуяла жуткая непоседливость, а Малыш и Энджи уехали. В доме было пусто.

— Георгина, — проговорил Кендрик ласково и удивленно, — опять ты плачешь! Неужели же опять что-то стряслось?

И она вскочила со словами:

— Кендрик, ты же не знаешь, ты ведь ничего не знаешь!

Он протянул руки ей навстречу, она взяла его за руку, повела к озеру и там-то, бродя с ним по берегу, все ему и рассказала, и они сами не поняли, как почти сразу же после этого очутились в постели. Они будто свалились туда — с чувством облегчения, испытывая одновременно и страх, и радостное, лихорадочное возбуждение. Внезапная вспышка взаимного сексуального влечения охватила одновременно и Георгину, и Кендрика; эта вспышка родилась из ее обостренного эмоционального состояния, из той доброты и заботы, с какими отнесся к ней и к ее рассказу Кендрик, и из той совершенно необычной ситуации, в которой они все оказались; и все, что случилось потом, — разом настигшее обоих неожиданное ощущение, что они не просто добрые друзья, что все гораздо серьезнее, необычайно сильное, почти отчаянное стремление дать осуществиться охватившему их желанию; а потом радостное и необыкновенно приятное открытие того, сколь удивительно совместимы они в сексуальном отношении, насколько страстны, ненасытны, чутки и чувствительны по отношению друг к другу, насколько наделены воображением и лишены взаимной стеснительности, — все это на какое-то, правда очень короткое, время заставило Георгину позабыть ее страхи и несчастья.

Уже почти стемнело; они слышали, как Александр и Шарлотта вернулись с прогулки; притихли и затаили дыхание, когда Шарлотта постучала в дверь, позвала Георгину, подергала ручку и ушла. Потом Георгина что-то натянула на себя, отыскала Шарлотту, наговорила ей, что у нее страшно болит голова и она хочет как можно дольше поспать, и Шарлотта ответила, что да, конечно, они с Александром могут пока прекрасно побыть вдвоем; и Георгина, чувствуя одновременно и некоторую вину, и страстное желание как можно быстрее снова вернуться к Кендрику и тем радостям, которые он ей доставлял, снова скрылась к себе в комнату и нырнула в постель.

— Надо спускаться, — со вздохом проговорил наконец Кендрик, посмотрев на часы. — Я обещал Мелиссе поиграть с ней после ужина в «монополию». Да и Фредди здесь, а завтра нам всем уже уезжать. Сегодня мы последний вечер вместе, надо постараться провести его получше.

— О боже, — жалобно вздохнула Георгина, — мне так не хочется, чтобы ты уезжал. Что я буду без тебя делать?

— Все будет хорошо. — Кендрик нежно поцеловал ее в плечо. — Все будет очень хорошо. Вернешься в колледж. А на Рождество снова встретимся.

— До Рождества еще целая вечность.

— Ничего подобного. Я скажу дома, что хочу провести Рождество в Англии, с отцом; а ты сможешь ведь сделать так, чтобы нас всех опять пригласили, верно? По-моему, эта мысль всем понравится. Энджи вчера проявляла явное и даже очень сильное неравнодушие к твоему отцу.

— Энджи ко всем его проявляет, нисколько в этом не сомневаюсь, — язвительно заметила Георгина.

— Пожалуй, — мрачно согласился с ней Кендрик. — Мне почему-то не кажется, что отец сможет ее долго удерживать. А ты как думаешь?

— Не знаю. У них ведь все это продолжается уже довольно долго.

— Ну, будем надеяться. Отец заслуживает хоть немного счастья. Лично я не могу осуждать его за то, что он ушел от матери. Она с ним обращалась хуже, чем с кошкой. Без всякой любви и симпатии. Мне просто хотелось бы, чтобы его выбор пал на какую-нибудь… не такую холодную женщину, как Энджи. Хотя она и очень даже сексуальная.

Георгина внимательно посмотрела на него.

— Мне что, начинать ревновать? — с улыбкой спросила она.

— Абсолютно незачем. Я люблю высоких. Кто бы ни был твоим отцом, но росту он должен быть порядочного.

— Джордж… Мне кажется, его должны звать Джордж, — рассеянно произнесла она.

— Да? Почему?

— Ну, Чарльз и Шарлотта, Томми Соамс-Максвелл и Макс. Есть какая-то взаимосвязь. Конечно, это не так уж много для начала поисков.