Греховные радости - читать онлайн книгу. Автор: Пенни Винченци cтр.№ 123

— Переживем, — уронила в ответ девушка, которая просматривала перед этим его досье.

Пробиться к Дасти Винчестеру оказалось нелегко. Когда он позвонил в первый раз, ему ответила секретарша, и разговаривала она таким тоном, словно Максу невероятно повезло, что с ним вообще говорят по телефону самого мистера Винчестера; она записала телефон Макса и сказала, что, безусловно, передаст мистеру Винчестеру, что ему звонили, но мистер Винчестер ужасно занят, звонка от него ожидают три человека, и, кроме того, он уже опаздывает на какую-то встречу. Не мог бы Макс перезвонить в пять часов?

Макс перезвонил в пять, на этот раз ему ответил мужской голос.

— Дасти Винчестер, — произнес он почти благоговейно.

— Мистер Винчестер, меня зовут Макс…

— Ой, нет, это не он, — явно удивленно сказал кому-то голос. И обратился к Максу: — Говорит помощник мистера Винчестера. Что-нибудь ему передать?

— Мне сказали, чтобы я перезвонил ему в пять, — объяснил Макс, — вот я и…

— Он на совещании, — ответил голос. — Не могли бы вы перезвонить в шесть?

— Хорошо, — устало согласился Макс.

В шесть снова ответил мужской голос, но на этот раз другой.

— Мистер Винчестер?

— Извините, нет. Я один из его помощников. Позвольте узнать, кто ему звонит.

— Меня зовут Макс Хэдли. Моя мать…

— Простите, ради бога, но мистер Винчестер сейчас на совещании. Я не могу его беспокоить. Перезвоните, пожалуйста, завтра.

— В какое время?

— Ну, он обычно приходит около девяти. Позвоните в это время.

— Да, но, — Макс старался говорить спокойно, — мне сказали — позвоните в пять, потом в шесть. Похоже, он просто неуловим. Может быть, вы попросите его самого перезвонить мне?

— Я, конечно, могу его попросить, — голос ясно давал понять, что это абсолютно дурацкая идея, — но будет лучше, если вы позвоните сами. Он чрезвычайно занят.

— Мне необходимо очень срочно с ним переговорить, — настаивал Макс. Он начинал уже отчаиваться.

— Ну я же вам сказал, — голос уже окончательно стал надменно-пренебрежительным, — позвоните в девять.

— Он точно будет на месте?

— Ну, я не могу гарантировать, что точно. Должен быть. Большего я обещать не могу.

— Огромное вам спасибо, — прошипел Макс, швыряя трубку.

Он неохотно отправился на ужин к Малышу и Мэри Роуз; меньше всего он был сейчас расположен ходить по гостям. Однако все получилось очень удачно. Малыш трогательно обрадовался его приходу и за столом непрерывно от души подливал ему весьма неплохого вина, Мелисса смотрела на него с обожанием, Кендрик держался благожелательно-апатично, а Фредди отсутствовал. Макс воспринял его отсутствие сочувственно: в отличие от Шарлотты, он гораздо лучше понимал, насколько враждебно настроен сейчас Фредди ко всем членам семьи Кейтерхэм, и ему казалось, что на месте Фредди он и сам испытывал бы точно такие же чувства. Мэри Роуз выглядела усталой и вскоре после ужина извинилась и ушла к себе; оставшись вчетвером, они поиграли немного в карты; Макс выиграл и, расслабившись от вина, рассказал им, как он пробивался к Дасти Винчестеру и что из этого вышло.

— А зачем тебе понадобилась эта старая перечница? — поинтересовался Малыш.

— Н-ну… бабушка говорила, что он был маминым хорошим знакомым и, вероятно, смог бы мне помочь. Я подумываю о том, чтобы заняться тем же, чем и мама.

— Правда? Ты с ума сошел. Но, знаешь, жми на титул, — посоветовал Малыш. — Ты еще не успеешь слово «виконт» до конца договорить, а он уже будет у телефона.

Максу не особенно понравилось, что о Винчестере отозвались как о «старой перечнице», ему даже приснилось из-за этого ночью что-то нехорошее, однако ровно в девять часов он воспользовался советом Малыша.

— Доброе утро, — произнес он, когда ему ответил чей-то преисполненный благоговения голос. — Это виконт Хэдли. Пожалуйста, мне нужно срочно переговорить с мистером Винчестером.

Дасти Винчестер мгновенно оказался на месте.

— Макс! Страшно рад познакомиться. Ваша мать так много о вас рассказывала. Она вами очень гордилась. Проходите, присаживайтесь.

Дасти Винчестер, протягивая Максу руку, шел ему навстречу через весь свой кабинет, отделанный и обставленный в японском стиле и выдержанный в черных и белых тонах. Это был высокий человек с коротко подстриженными темными волосами и пронзительными голубыми глазами. Одет он был во все белое: белый полотняный костюм, белая шелковая рубашка, белые кожаные туфли; и только галстук, кричащего ярко-голубого цвета и с абстрактным белым рисунком, нарушал это единообразие. Даже часы с бриллиантами от Картье были на белом ремешке. Он с первого взгляда вызвал у Макса симпатию, и Макс улыбнулся ему, сразу же распознав, однако, — при помощи инстинкта, отточенного еще в спальнях Итона, — что у Дасти Винчестера явно не те сексуальные наклонности, чтобы он мог оказаться чьим бы то ни было отцом.

— Здравствуйте, мистер Винчестер. Большое спасибо, что вы нашли возможность принять меня, сэр. — Эти много воображающие о себе ньюйоркцы ни на что не падки так, как на старомодные английские хорошие манеры.

— Не стоит благодарности, Макс, не стоит. Что вы будете? Кофе? Или кока-колу? Сам я пью чай из шиповника, не хотите попробовать? Очень вкусно.

— С удовольствием попробую. Люблю все необычное. У отца в Хартесте целая коллекция разных чаев.

— О, Хартест! — проговорил Дасти. — Какой изумительный, просто изумительный дом. Ваша мать столько раз обещала пригласить меня, а потом в последний момент отменяла приглашения. На какой-то бал я уж было совсем собрался, но тут Сьюки, это моя жена, в самую последнюю минуту почувствовала себя плохо, и мы не смогли поехать.

Упоминание о Сьюки лишь слегка поколебало уверенность Макса насчет сексуальных наклонностей Дасти Винчестера; он только отметил про себя, что надо будет поинтересоваться у Мелиссы, насколько приняты в Нью-Йорке подобные вещи. Мелисса совершенно не по годам была великолепно осведомлена обо всем, что касалось фактических норм морали и нравственности. А пока Макс продолжал развивать тему Хартеста.

— Да, — сказал он, — дом действительно очень красив. Надо вам как-нибудь приехать взглянуть на него. Отец будет рад показать его вам, я уверен. Знаете, он любит этот дом больше всего на свете. Гораздо больше даже, чем любого из нас.

Он ожидал обычных в таких случаях возражений, но их не последовало.

— Да, — ответил Дасти, и голос его звучал серьезно, даже немного грустно, — да, я знаю, это действительно так.

Макс встревоженно и настороженно посмотрел на него; на худощавом лице Дасти тут же возникла осторожная улыбка.

— Простите меня, Макс. Когда я говорю о вашей матери, мне всегда становится грустно. Ужасно грустно. Я тоскую по ней. Очень тоскую.