Предательство Тристана - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Ладлэм cтр.№ 118

– Мистер Гувер признает важность расширения разведывательной работы Бюро на все страны мира… Джеймс. Ведь вас так зовут – Джеймс?

На мгновение Меткалф смутился было, но тут же вспомнил, что сотрудник ФБР не полностью принадлежал к их организации и что священный принцип разделения информации, исповедуемый Корки, запрещал раскрывать истинные личности его сотрудников.

– Довольно близко, – сказал он.

– Хотите выпить? – спросил Нолан, направляясь к бару. – Виски? Джин? Или, может быть, вы предпочли бы водку после вашего посещения матушки-России, а?

Меткалф повернул голову и увидел на лице человека из ФБР недобрую усмешку.

– Спасибо, мне ничего не нужно.

Нолан положил в стакан лед и налил себе немного виски.

– Вы ведь уже были там, правда?

– Вы имеете в виду – в России? – Меткалф пожал плечами. – Несколько раз.

– Правильно, теперь я припоминаю. Вы говорите по-русски, не так ли?

– Немного.

– Понравилось?

– Что понравилось? Россия?

– Социалистическая утопия. То, о чем некоторые парни говорят: я, мол, побывал в будущем, и оно существует.

– Если это будущее, – сказал Меткалф, – то нам нечему радоваться.

Нолан захихикал, почувствовав, по-видимому, какое-то облегчение.

– Вы не могли бы повторить это еще раз? Кстати, Корки частенько говорит о русских. Можно подумать, что он стал к ним лучше относиться.

– Нет, я думаю, дело просто в том, что сейчас он больше боится нацистов.

– Да, а мне думается, что из-за этого самого страха уже много американских патриотов начало краснеть, ха-ха!

– Никому из тех, кто видел Россию Сталина своими глазами – я хочу сказать, по-настоящему видел ее, – не придет в голову стать коммунистом.

– Браво! – негромко воскликнул Нолан и взмахнул своим стаканом, как будто хотел чокнуться с Меткалфом. – Скажите это вашим друзьям по «Социальному регистру».

– Кому же из них?

– Мальчикам Корки. Мне уже пришлось повстречаться со многими из них, и, кажется, все, что их заботит: Гитлер то, Гитлер это, нацисты, фашизм… Словно они и не думали о том, что может случиться, если у дядюшки Джо окажутся развязаны руки. Если Кремль достигнет того, чего хочет, то, будьте уверены, о «Социальном регистре» станут вспоминать только в аду, уж поверьте мне. И все эти денди будут сажать редиску вокруг Новосибирска. – Он поставил свой стакан. – Так, ладно, насколько я понимаю, вы должны попасть в Берлин, но вашу старую парижскую «крышу» сдуло ко всем чертям, так?

– Я полагаю, что так. Как бы там ни было, я не собираюсь рисковать.

– Берлин, ха? Вы, значит, теперь решили поиграть с большими мальчиками.

– Почему вы так говорите?

– Вы думаете, что НКВД не подарок. Погодите, пока не познакомитесь с гестапо. Эти не возятся.

– Я хорошо познакомился с ними в Париже.

– Джеймс, Париж – это все равно что детский сад. Париж – ничто. В Берлине гестапо начеку. Я вам знаете что скажу: там вам придется в три глаза беречь свою задницу. Там вы не сможете свободно бегать по городу и трахать дамочек.

Меткалф пожал плечами.

– Мое задание довольно ясное.

– Которое?

– Вы о моем задании?

– Я не смогу толком помочь вам, если вы не сообщите мне детали.

– Вы что, забыли священный принцип Корки?

– Разделение информации может прямиком спровадить вас на тот свет, Джеймс. Сами посудите, скольких мальчиков Корки уже прихлопнули за один только последний месяц. Все потому, что он держал их порознь, не позволял им помогать друг другу. Я все время мотаюсь в Берлин и обратно, так что мог бы помочь вам на месте.

Меткалф покачал головой.

– Я ценю вашу заботу, но мне нужны только бумаги для прикрытия.

– Ну, как вам угодно. – Нолан отпер большой шкаф и извлек кожаный портфель. – Я уже наслышан о том, что вы любите прятаться на самом видном месте. Раз так, то вы – американский банкир, и у вас дело в Базеле. Уильям Киллигэн. – Он вручил Меткалфу изрядно потрепанный американский паспорт. Раскрыв его, Меткалф обнаружил свою собственную фотографию и ряд страниц, покрытых разными печатями, что говорило о нескольких годах почти непрерывных трансатлантических поездок, главным образом между Нью-Йорком и Швейцарией. – Вы из Банка международных расчетов, это своего рода всемирный консорциум, который ведет много дел с немцами. Главный клиент вашего банка – рейхсбанк. Вы, парни из Международных расчетов, втихую ведете прорву дел с Германией: поставка золота и все такое.

– Вы хотите сказать, что этот банк отмывает деньги для нацистской Германии?

– Все его действия являются полностью законными и проводятся согласно швейцарским установлениям о нейтралитете. Да, кстати, президент банка – из Гарварда, точно так же, как и вы.

– Вообще-то я учился в Йельском университете.

– Йель, Гарвард – что в лоб, что по лбу. Как бы там ни было, парень довольно часто катается в Берлин, встречается с президентом рейхсбанка Вальтером Функом, но на сей раз не может отлучиться и потому отправляет доверенного курьера, то есть вас. Доставить какие-то финансовые документы, которые должны быть подписаны и возвращены вам.

– Независимо от того, какое у меня дело в Берлине?

– Э-э, ну, в общем-то я вам советую быстренько развязаться с вашими делами и не ошиваться там слишком уж долго. Хватит разыгрывать Эррола Флинна.

Через полтора часа Меткалф уже находился в поезде, следовавшем из Берна в Базель; это был первый этап его недальнего пути в нацистскую Германию.

На улицах Берлина эхо разносило громкое клацанье подбитых гвоздями сапог марширующих строем солдат, то и дело мелькали черные шинели офицеров СС, попадались одетые в коричневое штурмовики, пробегали юноши из гитлерюгенда в темно-синей униформе и высоких ботинках. Когда Меткалф в прошлый раз посещал Берлин, примерно лет десять тому назад, это был мужественный город, где повсюду звенел смех. Теперь жители Берлина сделались бесстрастными и невыразительными и поголовно одевались в длинные подпоясанные пальто, отчего еще меньше отличались друг от друга. Женщины, в прошлом столь привлекательные, тоже казались серыми в своих хлопчатобумажных чулках, башмаках без каблуков и лишенные косметики, использование которой нацисты сильно не одобряли.

Всю сумму его впечатлений можно было выразить одним словом: темнота. И виной тому была не обычная тоскливая берлинская погода с короткими зимними днями, а общая мрачность, подкрепленная тщательно соблюдаемой светомаскировкой. Он прибыл на неосвещенный железнодорожный вокзал с опозданием на два часа и приехал на древнем громыхающем и дребезжащем такси, которое вел столь же древний шофер, в гостиницу «Адлон» на Унтер-ден-Линден. На улицах не горел ни один фонарь, светился лишь светофор, установленный на пересечении Унтер-ден-Линден и Вильгельмштрассе, да вспыхивали и гасли беспорядочно мелькавшие, словно светлячки, фонарики, которые держали в руках пешеходы. Салоны попадавшихся трамваев и автобусов заливал мертвенный синий свет, приводивший на память страшные рассказы о привидениях. Немногочисленные автомобили ездили с зачехленными фарами. Даже в «Адлоне», всегда приветливо сверкавшем огнями, двери завесили черными шторами, скрывавшими ярко освещенный вестибюль.