Заговор «Аквитания» - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Ладлэм cтр.№ 90

– Я лично ускорю снятие всех запретов, адмирал. Как второму по должности юристу базы, мне теперь стало ясно, что предыдущий приказ подлежит немедленной отмене. Такой приказ не может и не должен был быть отдан в спорных обстоятельствах. Юридически…

– Вы свободны, лейтенант, – прервал подчиненного адмирал.

– Слушаюсь, сэр.

– Нет, это еще не все, – спохватился Хикмен, наклоняясь вперед. – Когда будут готовы эти выписки?

– Учитывая, что запрос исходит из госдепартамента, это дело нескольких часов, сэр, – в полдень или около того, я полагаю. Секретный телетайп будет направлен в адрес тех, кто затребовал эти сведения. Однако, поскольку база в Сан-Диего ограничилась запретом, не запрашивая копий для себя…

– Значит, запросите их, лейтенант. И доставьте мне, как только они появятся. Да не отлучайтесь с базы, пока не выполните приказ.

– Слушаюсь, сэр!

Темно– красный лимузин марки “Мерседес” въехал по извилистой дорожке в массивные ворота имения Эриха Ляйфхельма. Оранжевые лучи клонящегося к закату солнца пронизали высокие деревья, стоящие по обеим сторонам дороги и уходившие вдаль. Поездка была бы даже приятной, если бы не зловещее зрелище, превращавшее все в какой-то кошмарный гротеск. Рядом с машиной неслись по меньшей мере полдюжины огромных доберманов, не издававшие ни единого звука. Было что-то нереальное в их молчаливом беге, в их злобных взглядах, бросаемых на окна, в обнаженных клыках и прерывистом дыхании. Конверс знал, что стоит выйти из машины, и эти могучие псы разорвут его в клочья, если их не остановят особой командой.

Широкая дуга подъездного пути подходила к ступенькам темного мрамора, ведущим к полукруглому дверному проему, арочные своды которого остались от какого-то древнего собора. Человек, стоявший на нижней ступеньке, поднес к губам серебряный свисток. Никакого звука не последовало, ко собаки тут же оставили в покое лимузин и так же молча подбежали к нему; упрятав грозные клыки, они вставали на задние лапы, чтобы заглянуть человеку в лицо, их тела извивались, выражая любовь и преданность.

– Минуточку, сэр, – сказал шофер по-английски, но с сильным немецким акцентом. Он вылез из-за руля и, бросившись к дверце Джоэла, распахнул ее. – Прошу вас, выйдите из машины и сделайте два шага в сторону от машины. Только два шага, сэр. – Шофер держал в руке черный предмет с металлическим раструбом в центре.

– Что это? – спросил Конверс не очень любезно.

– Для вашей безопасности, сэр. Наши собаки, сэр, натренированы на запах металла.

Джоэл стоял, не двигаясь, пока немец водил электронным детектором по его одежде, включая ботинки, внутреннюю часть брюк, спину и пояс.

– Вы что, всерьез думаете, что я притащу сюда пистолет?

– Я, сэр, не думаю. Я выполняю то, что мне приказано.

– Очень оригинально, – пробормотал Конверс, следя за человеком на мраморных ступенях, который снова поднес серебряный свисток к губам. И тут фаланга доберманов развернулась и одновременно бросилась вперед. Джоэл в испуге схватил шофера и рывком поставил его перед собой. Немец не сопротивлялся, он с улыбкой проводил взглядом собак, которые свернули вправо на боковую дорожку, уходящую куда-то в заросли.

– Не извиняйтесь, майн герр, – сказал шофер. – Это обычная реакция.

– А я и не собирался извиняться, – мрачно отозвался Джоэл, отпуская его. – Я собирался свернуть вам шею.

Немец отошел, а Джоэл остался стоять на месте, пораженный собственными словами. Подобных слов он не произносил уже более пятнадцати лет. Раньше – да, бывало, но он старался не вспоминать о тех временах.

– Пожалуйста, сюда, сэр, – сказал человек на ступенях. На этот раз акцент, как это ни странно, был явно британским.

Огромный холл был увешан средневековыми знаменами, свешивающимися с внутреннего балкона. Холл вел в такую же огромную гостиную, тоже выдержанную в средневековом стиле суровость которого несколько смягчалась мягкой кожаной мебелью, кокетливыми светильниками и серебряными подносами, расставленными повсюду на небольших полированных столиках. Неприятное впечатление производили, однако, многочисленные головы давних охотничьих трофеев, развешанные вверху по стенам: представители кошачьего мира, слоны, медведи взирали на вошедшего с откровенной неприязнью. Истинная берлога фельдмаршала.

Однако внимание Конверса было поглощено не этими деталями обстановки, а видом четверых мужчин, которые стояли лицом к нему у четырех отодвинутых кресел.

Следующие несколько секунд показались ему минутами: мысли его метались, пытаясь определить, кто это.

Бертольдье и Ляйфхельма он уже знал. Они стояли рядом справа. Человек среднего роста, плотного сложения, с большой лысиной, окруженной коротко подстриженными волосами, в поношенной куртке сафари, грубых ботинках и брюках цвета хаки был, несомненно, Хаим Абрахамс. Его мясистое лицо с набрякшими веками и узкими щелками злобно глядящих глаз было лицом мстителя. Очень высокий человек с орлиными чертами сухого лица и прямыми седыми волосами был генерал Ян ван Хедмер, “палач Соуэто”. Досье на Хедмера Джоэл просмотрел довольно бегло – к счастью, оно было самым коротким, и наиболее интересные детали содержались в заключительной части.

“По сути, ван Хедмер – это типичный кейптаунский аристократ, африканер, который так никогда и не признал англичан, не говоря уже об африканских племенах. Его убеждения коренятся в реальности, которую он считает незыблемой: его предки вырвали свою землю у дикарей и возделывали эту дикую землю в диких условиях, заплатив за нее множеством жизней, отнятых этими дикарями. Его образ мыслей соответствует взглядам конца XIX – начала XX столетия. Он не желал принимать социологические и политические новации, предлагаемые наиболее просвещенными банту, ибо считал их всего лишь дикарями, вышедшими из буша. Издавая приказы о массовых казнях, лишая этих людей самых элементарных прав, он думал, что имеет дело с полуговорящими животными. Во время Второй мировой войны этот образ мыслей привел его в тюрьму – вместе с премьер-министрами Фервордом и Форстером. Он целиком и полностью воспринял нацистскую теорию о высших расах. Тесное сотрудничество с Хаимом Абрахамсом представляет собой единственное отступление от нацистской доктрины, но он лично не видит в этом противоречия. Сабры вырвали землю у примитивных народов – палестинцев; оба они находятся на одной исторической параллели, и оба гордятся своим могуществом и своими делами. Между прочим, ван Хедмер – один из самых обаятельных людей. Внешне это человек глубокой культуры, великолепно воспитанный, готовый выслушать любого собеседника. Однако под этой внешностью кроется бесчувственный убийца, не случайно он – ключевая фигура Делавейна в Южной Африке со всеми ее огромными ресурсами”.

– Mein Haus ist dein Haus, – проговорил Ляйфхельм, направляясь к Джоэлу и приветливо протягивая ему руку.

Конверс сделал шаг навстречу. Последовало продолжительное рукопожатие.

– При таком теплом выражении чувств такое странное приветствие снаружи, – заметил Джоэл, отпуская руку Ляйфхельма и сразу направляясь мимо фельдмаршала к Бертольдье. – Приятно снова встретиться с вами, генерал. Приношу извинения за неприятный инцидент в Париже. Я не хотел бы небрежно говорить о человеческой жизни, но в те доли секунды я не заметил особого уважения и к своей жизни.