— Я хотел бы поговорить с мистером Мэтлоком с глазу на глаз.
— Ну разумеется, — сказал Холден. — Я все прекрасно понимаю. Вы тут поговорите, а я немного пройдусь. — И он неторопливо удалился.
— Славный малый этот ваш английский друг, — сказал Шарп.
— Не то слово. Так в чем же дело, Сэмми?
— Несколько разъяснений, как мы говорим в суде.
— А именно?
— Я человек осторожный, но также и любопытный. Как вы убедились, у меня хорошо отлаженная организация.
— Это видно.
— Мы расширяемся — медленно, но верно.
— Принято к сведению.
— Я опытный юрист, и я горжусь тем, что не делаю ошибок.
— К чему вы клоните?
— Мне кажется — и должен быть с вами честен, это пришло в голову также моему партнеру Фрэнку и Рокко Айелло, — что вы посланы сюда, чтобы понаблюдать за нами.
— А почему вы так считаете?
— Почему?.. Такие игроки с неба не сваливаются. У вас влиятельные друзья в Сан-Хуане. Вы знаете все наши заведения как свои пять пальцев. Затем — у вас очень богатый, очень милый коллега из Лондона. Но главное — и я думаю, вы это понимаете, — ваше упоминание о Карлайле. Будем откровенны: все это кое во что складывается.
— Разве?
— Я не лезу на рожон. Я ведь сказал вам: я человек осторожный. Знаю правила, не задаю лишних вопросов и не говорю о вещах, которые меня не касаются... Тем не менее генералы должны знать, что у них в организации есть несколько умных, даже честолюбивых лейтенантов. Кто угодно вам это скажет.
— Вы хотите, чтобы я дал о вас хороший отзыв?
— Ну, что-то в этом роде. Я человек ценный. Уважаемый адвокат. Мой партнер — очень преуспевающий страховой маклер. Мы всегда в выигрыше.
— А что вы скажете про Айелло? Вы как будто с ним на дружеской ноге?
— Рокко — хороший парень. Может, не самый умный, но надежный. К тому же добрый. Но смешно его ставить рядом с нами.
— А Бартолоцци?
— О Бартолоцци мне сказать нечего. Вы должны сами решить, что он собой представляет.
— Не говоря ничего, вы говорите очень много.
— По-моему, он слишком много болтает. Такой уж у него характер. Он действует мне на нервы. Но все-таки это не Рокко.
Мэтлок вдруг понял, что произошло. Все вполне логично; он сам это спланировал, а теперь чувствовал себя почему-то сторонним наблюдателем. Он и на себя смотрел как бы со стороны.
Он вошел в мир Нимрода чужаком — возможно даже чужаком, вызывающим подозрение и уж конечно не внушающим доверия.
И однако, это недоверие породило уважение к нему. Было ясно, что он — птица высокого полета. Эмиссар высших эшелонов власти. И его следует бояться.
Как бы назвал это Гринберг? Мир теней. Невидимые армии расставляют в темноте войска, выставляя посты против вражеских лазутчиков.
Он шел по краю пропасти. Но свернуть с этого пути уже не мог.
— Вы отличный малый, Шарп. И чертовски умный к тому же... Что вы знаете о Карлайле?
— Ничего! Решительно ничего!
— А вот теперь вы врете, и это уже неумно.
— Но это правда. Я ничего не знаю. Слухи разные доходили. Знание и слухи — это разные вещи. — Шарп поднял правую руку, растопырив два пальца.
— Какие слухи? Выкладывайте — это в ваших же интересах.
— Просто слухи. Что-то вроде собрания клана. Встреча очень высокопоставленных лиц. Предстоит выработать соглашение.
— Речь идет о Нимроде?
Сэмми Шарп прикрыл глаза, ровно на три секунды, пока отвечал:
— Вот теперь вы заговорили на языке, который я не желаю слышать.
— В таком случае вы ничего и не слышали.
— Можете быть уверены, из протокола это вычеркнуто.
— О'кей! Вы молодчина. Но когда вы вернетесь, не стоит обсуждать эти слухи. Так мог бы поступить лишь глупый лейтенант.
— Не только глупый — безумный.
— Зачем же вы им велели остаться? Ведь уже поздно.
— Если честно, то я хотел узнать, что они думают о вас и о вашем английском друге. Но поскольку вы упомянули некое имя, никакого обсуждения не будет. Я ведь уже говорил, что знаю правила.
— Прекрасно. Я вам верю. Вы далеко пойдете. А теперь вам пора вернуться. Впрочем, еще одно: я хочу... мы хотим, чтобы вы позвонили Стоктону в Кармаунт и Кэнтору на Парусно-лыжный курорт. Скажите им, что я ваш друг и собираюсь заглянуть к ним. Это очень важно. Больше ничего.
— С удовольствием позвоню, а вы не забудьте передать мои наилучшие пожелания вашим друзьям!
— Не забуду. Вы отличный малый.
— Стараюсь. Что еще человек может сделать... Предрассветную тишину разорвало пять громких выстрелов.
Звон разбитого стекла. Топот ног, крики, треск ломающейся мебели. Мэтлок бросился на землю.
— Джон! Джон!
— Я здесь! У машины! Вы не ранены?!
— Нет! Не двигайтесь!
Шарп бросился в темноту, забился в угол, словно хотел вжаться в кирпич, и вытащил из внутреннего кармана револьвер.
Сзади снова послышались выстрелы и крики ужаса, и из боковой двери с истошным воплем вылетел мальчик, помогавший убирать со стола. Он бросился на землю и пополз к автомобильной стоянке. Следом за ним выбежал официант в белой куртке, таща за собой человека, у которого из плеча текла кровь, а правая рука беспомощно болталась.
Раздался еще выстрел, официант рухнул навзничь. Раненый, которого он тащил, не устоял на ногах и словно подкошенный упал лицом в гравий. В доме кто-то кричал:
— Выходите! В машину!
Он ожидал, что из боковой двери сейчас посыплются люди и побегут к автомобильной стоянке, но этого не произошло. Где-то в другой стороне взревел мотор, и секундами позже он услышал, как взвизгнули шины, когда автомобиль сделал резкий поворот. А затем, слева от него на расстоянии пятидесяти ярдов, вынырнул черный седан, летящий по подземной дорожке к северу на главную трассу. Автомобилю пришлось проскочить под уличным фонарем, и Мэтлок смог его отчетливо разглядеть.
Это был тот же автомобиль, который вынырнул из темноты через секунду после убийства Ральфа Лоринга.
Все стихло. Стало светлеть.
— Джим! Джим! Сюда! Они, кажется, уехали! — крикнул Холден. Он вышел из-под защиты автомобиля и наклонился над человеком в белой куртке.
— Иду, — сказал Мэтлок, поднимаясь с земли.
— Этот убит. Пуля прошла между лопаток. — Холден подошел к лежавшему без сознания. — А этот еще дышит. Надо вызвать «скорую».
— Где Шарп?