– По-моему, никакая она не шлюха. Просто нимфоманка. А насчет того, что хозяин к ней неравнодушен, подожди, что будет, когда он узнает, что она переспала с нами со всеми! Это будет страшным ударом по его аристократическому самолюбию. Он смотрит на нас сверху вниз – надеюсь, ты это понимаешь.
– Понимаю, но мне насрать на то, что хозяин считает нас червями. Платит он хорошо – очень хорошо, гораздо лучше, чем сицилийцы.
– На самом деле, дружище, та же самая грязная работа. Сказать по правде, я больше не могу ходить на исповедь.
– Не беспокойся. Господь послал нас сюда делать то, что мы делаем. Все предопределено заранее.
– Позвони, пусть эти идиоты отключат сигнализацию и отопрут дверь.
Водитель нажал кнопку звонка. И тотчас же внизу зажглось окно, и из переговорного устройства послышался женский голос.
– Да, кто это? – на корсиканском диалекте спросила служанка.
– Двое твоих самых опытных любовников, Роза.
– Определенно, ты самый тяжелый.
– Открывай, – сказал водитель. – Нам нужна помощь. Быстрее!
– Дай сначала отключу сигнализацию, если только ты не хочешь, чтобы вас разорвало на мелкие кусочки.
Двое корсиканцев с отвращением переглянулись.
– Достаточно было бы громкой сирены, – пробормотал верзила. – Зачем нужна взрывчатка? Любой идиот в доме может разнести нас ко всем чертям, вместе с крыльцом.
– Padrone не хочет рисковать ни в чем. Здесь он в полной безопасности, а нам приходится соблюдать дополнительную осторожность.
Дверь открылась, и показалась сластолюбивая горничная, которую Прайс и Скофилд уже видели в обществе охранника. Ее откровенное нижнее белье подчеркивало изгибы щедрой груди и бедер.
– Матерь божья! – воскликнула она. – А это еще что такое?
– Судя по всему, хозяин собирается устроить праздничный ужин, – ответил водитель.
– А, ну тогда все понятно, – заметила полуодетая горничная.
– Что «все»?
– Да нам тут приходится носиться по всему дому, словно обезглавленным цыплятам! В комнатах не должно быть ни соринки, все белье выстирано и выглажено, серебро начищено до блеска, в обеденном зале приготовлен стол. Повар просто сходит с ума. Сегодня к нам приезжали мясник и бакалейщик, мяса и прочих съестных припасов они привезли столько, что хватит на целое семейство прожорливых сицилийцев!
– А что говорит хозяин?
– Сам он ничего не говорит. Он заперся на верхнем этаже и присылает нам записки по пневмопочте. Помимо того, о чем мы уже говорили, padrone еще сообщил, что гости приедут вскоре после восхода солнца. Вскоре после восхода солнца! Вы представляете?
– С нашим хозяином я ничему не удивляюсь, – заметил верзила, поднимая ящик с вином. – Я отнесу это на кухню.
– А я возьму вот эти две картонные коробки. Они слишком тяжелые для нашей изнеженной Розы.
– Изнеженной, мать твою за ногу!
– Я пошутил, Роза.
Двое корсиканцев скрылись в доме, а горничная склонилась над пакетами, разбирая покупки. Молниеносно выскочив из кустов, Прайс одним прыжком оказался на крыльце и, схватив девушку за шею, заломил ей голову назад, левой рукой зажимая рот.
– Давай свой газ! – шепнул он Скофилду.
Ветеран, не справившись с невысокой кирпичной стенкой, вынужден был подняться на крыльцо по ступеням. Сунув руку в карман камуфляжной куртки, он достал баллончик с хлороформом и дважды пустил струю горничной в лицо. Та мгновенно рухнула без чувств. Камерон стащил ее с крыльца и убрал в кусты, так, чтобы не было видно. После чего оба оперативника сами стремительно нырнули в заросли.
Возвратившиеся корсиканцы удивились, не обнаружив горничную.
– Роза, черт побери, где ты? – окликнул водитель, спускаясь по каменным ступеням.
Однако навстречу ему из густых кустов шагнул Скофилд. Свет фонаря над крыльцом упал на пистолет с глушителем у него в руке.
– Если ты крикнешь, молодой человек, ты лишишься голосовых связок. Я вышибу их пулей из горла.
– Это еще что такое? – взревел великан, бросаясь к своему товарищу.
Но его встретил Камерон с пистолетом в руке.
– Silenzio!
[116]
– зловещим тоном произнес он, вспоминая зачатки итальянского. – Одно движение, и ты morto.
[117]
– Синьор, я понимаю английский, и мне не хочется умереть. – Огромный корсиканец, пятясь, поднялся назад на крыльцо. – Мы здесь лишь слуги, у нас ничего нет.
– Нас не интересует то, что у вас есть, – сказал Прайс. – Нам нужна только информация. Нам известно, что хозяин этого особняка, как вы его называете, находится наверху. Как подняться на последний этаж?
– По лестнице, синьор, как же еще?
– По парадной или по черной?
– По обеим. Вы знакомы с планом дома?
– Пытаюсь познакомиться. Где черная лестница?
– На кухне. Ей пользуется прислуга.
– Сколько в доме этажей?
– Четыре, синьор.
– С черной лестницы есть выход на улицу?
– Прямого нет.
– Пожарные лестницы, сколько их и где они?
– Che?
[118]
– Я знаю, как это будет по-итальянски, – вмешался Скофилд. – Scalda di sicurezza.
– А, si, – подтвердил корсиканец. – Их две, синьор. С западной и восточной стороны, первая для гостей, вторая для прислуги.
– Как на них попасть?
– На каждом этаже есть запертая дверь в конце коридора, выходящая на scala. Отпираются они или каждая с помощью потайной кнопки на стене, или все сразу общим включателем на кухне.
– Кто кроме вашего хозяина находится в доме и где они?
– Повар и вторая горничная – а где Роза?
– Она отдыхает.
– Вы ее убили?
– Я сказал – отдыхает, а не мертва. Итак, где повар и вторая горничная?
– У повара спальня на втором этаже прямо над кухней, а девчонка живет на третьем.
– Брэй, по-моему, это все, что нам нужно, ты как думаешь?
– Кратко, аккуратно и полно, – согласился Скофилд.
– Давай! – воскликнул Прайс.
Американцы разом воткнули дула пистолетов в животы корсиканцам, выхватывая баллончики с хлороформом. Задержав дыхание, они в упор прыснули снотворным в лица своих противников, и когда те упали, перетащили их в кусты. Корсиканцы придут в себя не раньше чем через час, но может быть, они пробудут без сознания и три часа.