Жажда возмездия - читать онлайн книгу. Автор: Жюльетта Бенцони cтр.№ 15

— Ключ у тебя? — спросил грек.

— Иначе я не подал бы сигнала, но надо действовать поскорее: один из братьев, который хорошенько накануне напился, спит в объятиях девицы с улицы Гриффона, но он может в любой момент проснуться.

— Во всяком случае, если он не обнаружит ключа, это будет неважно, ведь дом уже будет открыт.

— И все же я хочу вернуть ключ на место. Будет лучше, чтобы завтра утром люди городского судьи, обнаружив труп, не задавали слишком много вопросов.

Три широких шага — и кастилец был уже у двери, которую он открыл без малейшего скрипа. Темнота дома поглотила друзей, которые постояли немного, чтобы глаза привыкли к темноте. Отсутствие окон затрудняло дело, но они заметили наконец горящий уголь, возможно, в каком-нибудь камине, и Эстебан пошел туда, чтобы зажечь от него свечу, которая была у него в кармане.

Они увидели, что находились на кухне, в глубине которой виднелась винтовая лестница и дверь, выходящая в сад. Никого не было.

Фьора сняла накидку и поправила сбившуюся вуаль.

Эстебан шел впереди, и, следуя за ним, они направились к лестнице, по которой поднялись, ступая как можно тише. Они дошли до большой залы. Там тоже не было ни души.

— Вероятно, они наверху, — шепотом сказал Эстебан.

И действительно, когда его голова поднялась над уровнем второго этажа, он увидел Матье, второго слугу, который крепко спал, растянувшись перед дверью на простом одеяле. Нетрудно было догадаться, кто спал за этой дверью…

— Стой здесь! — прошептал Деметриос на ухо Фьоре. — Надо от него избавиться Эстебан, гибкий и опасный, как хищник, уже подкрадывался к спящему, но тот даже во сне почувствовал его приближение: заворочался, проворчал что-то и сменил положение. Стоя на коленях в двух шагах от спящего, кастилец едва сдерживал дыхание. Но, удовлетворенно вздохнув, Матье снова заснул. И тогда Эстебан оглушил его с быстротой молнии мастерским ударом кулака. Затем с помощью Деметриоса он оттащил его от двери, потянув за одеяло, служившее слуге подстилкой.

Дорога была свободной для Фьоры, которая увидела под дверью, где спал слуга, тонкую полоску света.

Оставив Эстебана, который связывал Матье и затыкал ему кляпом рот, Деметриос вернулся к Фьоре и тихо приоткрыл дверь. Стало светлее, и Фьора увидела наконец своего врага.

Полулежа на кровати, как это делают астматики, Рено дю Амель читал при свете свечи, поставленной у изголовья. В ночном колпаке, низко надвинутом на уши, с очками на длинном носу, он был так уродлив, что у Фьоры возникло желание подскочить к нему и тут же нанести удар. Но она сдержалась. Ей хотелось увидеть страх на этом пожелтевшем лице.

Она медленно, словно скользя, продвигалась по спальне, надеясь, что половицы не скрипнут. Почувствовав под ногами ковер, она пошла увереннее. Дю Амель ее еще не заметил. Он продолжал читать.

Тогда она издала слабый жалобный стон, затем второй. Старик поднял глаза и увидел белую тень в нескольких шагах от себя. Книга выпала из его рук прямо на пол. Тень продолжала приближаться. Теперь Рено мог различить лицо, светлые волосы, шею, на которой виднелось что-то вроде кровавого следа, который оставляет меч палача. Выражение ужаса появилось на его лице. Он попытался отодвинуться и хотел было закричать, но, как в кошмарном сне, его рот с посиневшими губами не смог издать ни единого звука.

Рено дю Амель вытянул руки вперед, чтобы оттолкнуть видение, и смог только произнести:

— Нет… нет!

— Сейчас ты умрешь… — прошептал призрак. — Умрешь от моей руки.

Фьора уже поднесла руку к кинжалу, когда дю Амель схватился руками за горло. Он пытался вздохнуть, захрипел, и казалось, что его глаза вылезут из орбит. Судорога сотрясла все его худое тело, которое завалилось на бок и застыло. Лицо его посинело, словно невидимая рука задушила его.

Потрясенная Фьора стояла как вкопанная, затем она сняла вуаль и, наклонившись над неподвижным телом, позвала:

— Деметриос! Взгляни!

Греческий врач подскочил, взял руку, неподвижно лежащую на одеяле, приложил ухо к сердцу, затем посмотрел на рот, открытый в крике, которого он никогда не издаст, на глаза, которые больше никогда не увидят света, и сказал со вздохом:

— Он умер, Фьора… умер от страха.

— Разве такое возможно?

— Доказательство перед тобой! У него, наверное, было не очень здоровое сердце. Теперь пойдем! И самое главное, ни к чему не прикасайся. Можно сказать, само небо помогло тебе избежать кровопролития. Надо, чтобы тело обнаружили в таком же положении. Эстебан освободит слугу и отнесет ключ другому.

Он взял ее за руку, чтобы увести, но Фьора запротестовала:

— Ты забыл кое-что, Деметриос. Этот человек мертв, и я удовлетворена, но здесь есть еще кое-кто, кто нуждается в нашей помощи. Это женщина, плач которой я слышала, и я не уйду без нее.

Подобрав подол платья, Фьора взяла у грека свечу и направилась к лестнице. Она открыла дверь, ведущую в сад, в надежде разглядеть все получше, но тотчас же захлопнула ее. На дворе разбушевалась непогода, поднялся ветер, гром гремел уже совсем рядом. Фьора все еще искала дверь, ведущую в подвал, когда Эстебан и Деметриос присоединились к ней.

— Нам надо искать не дверь, а люк, — сказал кастилец. — Вы как раз стоите на нем.

И действительно, вместо плит здесь были толстые доски, но из-за пыли Фьора не заметила разницы. Сильный Эстебан легко приподнял крышку, и все увидели каменную лестницу, ведущую в подземелье.

Когда Фьора встала на первую ступеньку, она чуть не задохнулась от резкого запаха гнили. Деметриос удержал ее:

— Разреши, я спущусь первым. Я смогу посветить тебе.

Он стал спускаться, затем протянул Фьоре руку:

— Осторожнее! Ступеньки скользкие. Здесь воняет сыростью.

— Но, во всяком случае, не душно, — сказал Эстебан, следовавший за ними. — Здесь гораздо холоднее, чем во всем доме.

Спустившись до конца, они оказались в подвале с круглым сводом и с двумя дверями из старых трухлявых досок.

— Надо открыть вот эту, — указала рукой Фьора. — Окно, выходящее в сад, должно находиться с этой стороны. Но у нас нет ключа.

— Не надо никакого ключа, чтобы это открыть, — сказал Эстебан.

Сильным ударом ноги он вышиб дверь, запертую на плохонький замочек. Жалобный стон был ответом на грохот вышибленной двери. Видимо, заключенная боялась новых издевательств.

Фьора вошла первой, пригнувшись, чтобы не удариться головой. То, что она увидела при свете свечи Деметриоса, следующего за ней, потрясло ее: в глубине камеры, где нельзя было стоять во весь рост, женщина, одетая в какие-то лохмотья, лежала на подстилке из полусгнившей соломы. Ее руки и ноги были скованы железными цепями, прикрепленными к большому кольцу в стене. Фьоре не видно было ее лица, а только очень длинные светлые волосы, грязные, как и лохмотья этой несчастной женщины.