Эта несносная няня - читать онлайн книгу. Автор: Тереза Карпентер cтр.№ 10

И Трейс слизнул грушевую кляксу со своей руки. Глазенки Микки заблестели, и он немедленно повторил движение отца — облизал свой кулачок.

— Мм! — сказала Ники и ободряюще улыбнулась.

— Мм! — повторил малыш и снова облизал свою ручонку.

— Смотрите! — В порыве радости она схватила Трейса за руку. — Он повторяет за вами. И ему нравится. Дайте Микки еще пюре.

Трейс уставился на ее пальцы. От огня в его глазах у Ники перехватило дыхание.

Никаких прикосновений!

Ники отдернула руку.

— Не забывайте, вы кормите завтраком вашего сына.

Его взгляд скользнул по ней, чувственный и одновременно напряженный. Ники охватил жар.

— Ну и что? — неожиданно заявил он. — Вы знаете статистику. Средний мужчина думает о сексе каждые столько-то секунд. Если мы не занимаемся сексом, то воображаем его.

От удивления Ники на миг лишилась дара речи, откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.

— Вот как? И, тем не менее, строгое выполнение всех правил требуется от меня.

Уголки его губ поднялись, однако он тут же сменил тему:

— Кроме того, мисс Родес, напоминаю, его имя — Кармайкл.

Трейс посмотрел на нее с упреком, и она поняла, что оговаривалась, и не однажды.

— Извините.

Девушка закусила губу, потом решила высказаться откровенно. Ей всегда было трудно хитрить. Очень часто она говорила не подумав, но честность делала жизнь проще.

— Я просто не могу называть его так. Уверяю вас, дело не в неуважении и не в том, что я не слежу за собой. Кармайкл — хорошее, красивое имя. Но мне оно кажется еще и холодным. Если бы я так обращалась к малышу, мне бы казалось, что я постоянно на него кричу. А Микки из-за столь резких перемен в его жизни нужны тепло, любовь, понимание.

И тут Ники смогла воочию увидеть применяемые шерифом Оливером методы ведения допроса: он сидел, откинувшись назад, и буквально буравил ее взглядом. Этот взгляд, казалось, пронизывал ее насквозь. Трейс все выяснял, все раскладывал по полочкам и делал выводы, причем без единого слова, не меняя выражения лица. Она уже готова была выдать самые свои большие и маленькие тайны, но понятия не имела, о чем думает он.

Наконец Трейс отвернулся от нее и стал обтирать сынишке личико.

Ники вздохнула свободно. Со страшным напряжением она ждала его ответа, надеясь, что они смогут уладить это дело мирно, так как действительно не могла обещать, что будет называть ребенка не симпатичным ей именем.

— Лесли Трейс.

— Что? — Ники уставилась на суровый профиль своего нанимателя. Его ответ был совершенно неожиданным. А когда он повернулся к ней, и его лицо осветила загадочная улыбка, она просто перестала что-либо понимать.

— Так мама называла меня, когда была недовольна.

Теперь его лицо было не суровым, а скорее веселым, понимающим. Она явно задела нужную струну, вызвала в нем воспоминания детства.

— Лесли Трейс? Звучит не слишком приятно. Вас это обижало?

Веселость исчезла.

— Когда мама нас оставила, я сказал отцу, что хочу зваться просто Трейсом. Он не возражал.

— Хорошо. Сколько вам было лет, когда она умерла?

— Я не говорил, что она умерла. Но это все равно. Мне было десять лет, когда она бросила меня и папу.

— Это очень тяжело. Вы с отцом, вероятно, были близки?

— Он умер перед тем, как я женился на Донне. Но мы не были по-настоящему близки. Отец не любил, так сказать, проявлять свои чувства.

— Вероятно, вы унаследовали это качество от него.

И как только Ники произнесла эти слова, она поняла, что все испортила.

Трейс встал и отодвинул стул двумя короткими, хорошо рассчитанными движениями.

— Да, унаследовал. — Прежде чем направиться к двери, он посмотрел на Микки. — Мне надо переодеться.

— Трейс! — Ники вскочила на ноги, но его уже не было в комнате. Она медленно опустилась на стул и встретила сердитый взгляд малыша. — Да, знаю, я все испортила.

Трейс смотрел на лежащий на столе отчет и напряженно ждал, когда медсестра назовет ему день и час визита к педиатру. Сегодня утром он обнаружил, что совершенно ничего не знает о состоянии здоровья своего ребенка, и это сильно расстроило его. Он передал заботы о Микки его бабушке Фрэн и думал, что поступил правильно. Фрэн и Оуэн только что потеряли дочь. Им нужен был кто-то, кто заполнил бы пустоту в их душе. А кто мог сделать это лучше, чем собственный новорожденный внук?

Он с легкостью убедил себя, что старики больше подходят для ухода за младенцем, чем полицейский из отдела по расследованию убийств без четкого графика работы и какого-либо опыта общения с детьми.

Конечно, он навещал их, привозил им деньги. Да и в Парадиз-Пайнз перебрался, чтобы заняться малышом. Но по сути, он просто оставил своего сына на руках женщины, измученной тоской по погибшей дочери.

Трейс не сомневался, что Микки был, любим и окружен заботой… до изнеможения. Теперь, оглядываясь назад, он хорошо это понимал. Ребенок постоянно был у Фрэн на руках или сидел рядом с ней, она давала Микки его бутылочки только сама, потому что другие люди его пугали. И так замучила малыша этой своей любовью, что затормозила его развитие.

Голос медсестры в телефонной трубке отвлек шерифа от грустной истории его отцовства. Он подтвердил, что готов прийти в два часа пятнадцать минут в четверг, и закончил разговор. Напряжение спало. Прошлое переделать нельзя, но можно, он был уверен, начать все сначала, и начать правильно.

Следует сообщить Ники о визите к врачу. И поговорить о «начать сначала».

Трейса раздирали сомнения. Принял ли он самое верное в жизни решение или совершил опасную ошибку? Ники Родес угрожала всему, чего он придерживался: порядку, дисциплине, систематичности. Почему, ну почему она оказалась именно тем, кто больше всего необходим сейчас его сыну?

Трейс откинулся в кресле и невидящим взглядом уставился вдаль.

Как же быстро он утратил контроль над собственным домом и, черт возьми, над собственной жизнью! Его утра больше никогда не будут проходить так, как раньше. Но о том моменте, когда Микки согласился съесть первую ложечку грушевого пюре, он вспоминал с гордостью. Трейс испытал настоящую радость. Они улыбались друг другу, такие счастливые, словно только что победили в трудном бою, а потом оба повернулись к Ники как бы в поисках одобрения.

И она осыпала их похвалами. О боже!

Куда делась его самодисциплина? Его гордость? Он полностью утратил контроль над ситуацией. И все из-за этой маленькой штучки в узкой юбке и кофточке с оборками.

Ну, хорошо, она добила его своим ультиматумом, настояла на том, чтобы он принимал участие в кормлении Микки. Ну и что? Просто надо провести перегруппировку, выработать новое расписание. А утренняя импровизация с завтраком показала, что ему нечего опасаться. Он может справляться с сыном.