Глаз урагана - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Донской cтр.№ 44

– Почему это сказки? – обиделся Степка. – И при чем тут «Братья Гримм»?

Он имел в виду группу, которая его совершенно не цепляла. Улыбнувшись, Рита сказала:

– Когда нас на очередном КПП задержали, Макс угостил вояк сигаретами, а они ему военную тайну открыли. Что база ваша – видимость одна. Понты, проще выражаясь. И что на самом деле погода сама по себе, а вы сами по себе. Сбоку припеку.

– Мудак он, твой Макс, – заявил Степка.

– Не смей при мне выражаться, понял?

– Ну козел.

– Почему козел? – заинтересовалась Рита, повернувшись к Степке.

Он увидел овальную каемку соска на ее груди, вонзил пальцы в почву, словно боясь соскользнуть с земного шара, и хрипло ответил:

– Во-первых, потому что тебя бросил.

– А во-вторых? – Грудь Риты колыхнулась, оторвавшись от джинсовой материи.

– А во-вторых, часовые ему по ушам ездили, а он поверил. Кто ж ему правду скажет?

– А ты? – улыбнулась Рита.

– Я б ему в лоб дал, – заявил Степка.

– А мне?

– Тебе за что?

– Не в лоб, глупый. Правду.

– Тебе я и так правду сказал.

Ритина реакция была неожиданной. Приняв сидячую позу, она села и стала ловить упавшую лямку комбинезона.

– Тогда нужно сваливать отсюда, – встревоженно сказала она. – Не то врубят какой-нибудь излучатель и заварушку устроят, а мы – пропадай?

Мы! Незамысловатое личное местоимение ударило Степку в солнечное сплетение и взорвалось там шаровой молнией, ослепив его до потемнения в глазах. Он нащупал непослушную лямку, но пальцы, на которые легла рука Риты, не разжал, а стиснул еще крепче.

– Ты что? – прошептала она.

– Не бойся. – Он тоже перешел на шепот, лихорадочно-быстрый, несколько опережающий мысли. – Никто ничего не врубит. У нас оборудование не действует, только компьютер. Тут в основном программисты собрались.

– Ты что делаешь? – ужаснулась Рита.

– Не уходи, не уходи, – бормотал Степка, как в бреду. – Говорю же: компьютер фурычит, а все остальное – хлам. Программу здесь создают, понимаешь? Она, конечно, классная, но применить ее невозможно. Это как порох без пули и пистолета.

– Да отстань ты со своим пистолетом! – Хоть Рита и сердилась, но почему-то голос не повышала, предпочитая шипеть кошкой. – Что ты себе позволяешь? Отпусти сейчас же!

Обессилев от близости женской груди, Степка сдался. Рита вскочила. Просторный комбинезон лениво пополз вниз и замер где-то на уровне коленей, удерживаемый сразу четырьмя руками. Прямо перед остекленевшими Степкиными глазами маячила серебристая паутина на сиреневом фоне. Она была выпуклой, как тот лоскут, на котором паутина была выткана и который оставался единственной преградой, отделяющей Степку от пика высочайшего блаженства.

Он отпустил джинсовую ткань и взялся за другую – тонкую, скользкую, невесомую. Паутина исчезла, сменившись вертикальной полоской волос, редких, как первые усы подростка. Залившись русалочьим смехом, Рита присела рядом со Степкой и опрокинула его на себя.

* * *

Подобно любому спецназовцу, прапорщик Полищук в совершенстве владел как НР, так и НРС – Ножом Разведчика и Ножом Разведчика Специальным соответственно. Последний очень смахивает на самый обычный клинок: длинный, узкий, снабженный рукоятью с ограничителем. Но специальный нож разведчика имеет также хитрую кнопочку, при нажатии которой лезвие вылетает из рукоятки на семь-десять метров, поражая противника насмерть. Ни один разведчик не отправится на задание без этого надежного и бесшумного оружия, крепящегося на голени правой ноги, на поясе или на левом плече.

Клинок обычно покоится в кожаном чехле, как рыцарский меч в ножнах. Незаменимый, надежный, безотказный, годящийся на все случаи жизни. Под отвинчивающейся крышкой на рукоятке находится пластмассовый футляр, в котором хранятся рыболовные крючки, иголки с нитками, натертые воском спички, обрезки карандашей, лейкопластырь и даже миниатюрный скальпель с пинцетиком на обратном конце, чтобы извлекать из тела занозы или вражеские пули.

Прапорщик Полищук пользовался пинцетом даже чаще, чем компасом, вмонтированным в дно отвинчивающейся крышки. Например, во время интенсивных допросов пленных. За годы службы нож стал как бы его продолжением, такой же неотъемлемой частью, как руки, ноги, пальцы. Когда прапорщик метал нож – а делалось это непременно с расстояния, равного четному количеству шагов, – тот неизменно вонзался в цель: в автомобильную шину ли, в чучело, в дерево, в зазор между человеческими ребрами. Стоило ему вооружиться клинком, как тело непроизвольно принимало боевую позу, готовое метнуться влево, вправо, отступить, шагнуть вперед и нанести удар из положения согнувшись…

Но сегодня, впервые за многие годы, прапорщик использовал холодное оружие не по назначению. Обнажив клинок, он методично колол себя острием в лодыжку, сопровождая свои подозрительные неуставные действия яростным сопением.

Без этого контролировать ситуацию и себя самого было свыше его сил.

Лишь когда возня на лужайке закончилась, прапорщик позволил себе поднять глаза. Увиденное – согнутые в коленях женские ноги, торчащие из зеленой травяной бахромы, – заставило его сделать глубокий, словно последняя затяжка, вдох, а потом осторожно выпустить воздух сквозь сложенные трубочкой губы.

Ух-х-х…

Угомонились. Пацанчик, нетерпеливый и неумелый, как годовалый кобелек, проерзал на девке всего ничего, минуту с небольшим, но этого времени хватило, чтобы левый носок прапорщика пропитался кровью. Паскудник! Хорошо еще, что на его месте не очутился настоящий мужик, способный оттянуть ритку-маргаритку с толком, с расстановкой. Тогда себя хоть наручниками к ветке приковывай.

Наручниками, которых нет.

Сосчитав до тридцати, прапорщик проверил, не сильно ли топорщатся его брюки спереди, спрятал нож и неспешно вышел из укрытия.

– Это ещ-ще ч-что такое?! – рявкнул он, налегая на шипящие согласные, которые, как известно, воздействуют на человеческую психику устрашающе. – Тут вам не бордель, тут охраняемый объект, мать вашу промеж ушей! А ну пошли вон, любовнички, покуда в дежурную часть не доставил. – Прапорщик сфокусировал налившийся дурной кровью взгляд на часто мигающих глазах девки. – Там вас и вздрючат, и окучат, и уму-разуму научат. Уматывайте, покуда я добрый!

Верещагина-младшего долго уговаривать не пришлось. Мячиком подпрыгнув с земли, он живо натянул штаны и припустился наутек пуще очумелого зайца. А девка форсить вздумала. Лениво встала, отвернулась, неторопливо натянула свои трусишки-невидимки, да еще задом под конец вильнула, как заправская потаскуха, которой поиметь мужика мало, ей еще и подразнить его охота.

– Ах ты стерлядь курляндская!

В три прыжка прапорщик добрался до нее и так приголубил пинком, что девку будто вихрем подхватило, отбросив к дальним кустам.