Наркомент - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Донской cтр.№ 24

Восклицание было вызвано бесшумным появлением здоровенного мраморного дога, который, протиснувшись в приоткрытую дверь, вторгся на нашу территорию.

– Верка! – возмущенно завопила Марина. – Опять ты его притащила?!

Дог глухо заворчал, давая понять, что не собирается мириться с повышенными интонациями и оскорблениями в свой собачий адрес. Когда Марина потянулась за халатом, он грозно рявкнул и шагнул к ней, вынуждая ее оставаться на месте и сохранять неподвижность. А когда пошевелился я, налитые кровью глаза дога устремились на меня. Он весь так и вибрировал от едва сдерживаемой злобы. Живой рокочущий двигатель, работающий на лютой ненависти ко всем двуногим, за исключением своей хозяйки.

Она явилась следом за Джерри и, включив свет, стала молча изучать обстановку: смятую постель, голую родственницу, меня, напялившего халат ее покойного брата. Я, в свою очередь, разглядывал ее. Уменьшительное имя Верунчик абсолютно не подходило юной особе со вздыбленными волосами трехцветной окраски и лицом, размалеванным, как у индейца, вышедшего на тропу войны. Высокой, худой, голенастой Верке очень шло определение «малолетняя стерва», данное ей Мариной. Глаза у нее были водянистые, абсолютно пустые, как у наркоманки со стажем. Впрочем, Веркины глаза начали оживляться по мере того, как она присматривалась ко мне. Казалось, она где-то видела меня раньше и теперь удивлялась неожиданной встрече.

– Убери пса, Верка! – сказала Марина.

– Перебьешься! – нахально заявила малолетняя стерва, после чего обратилась к своему пятнистому кобелю: – Чужие! Стеречь!

Вывалив красный язык, пес приблизился к Марине и выжидательно уставился на нее, выискивая в ее поведении малейшие признаки неповиновения. Он был обращен ко мне поджарым задом, демонстрируя свой хлыстообразный хвост и почти бычьи яйца, но проскользнуть мимо него незамеченным нечего было даже пытаться.

– Послушай, девочка, – сказал я примирительным тоном, – угомони свое страшилище и давай поговорим спокойно. Нехорошо врываться в чужую квартиру и угрожать хозяевам.

– Чужая квартира? Хозяева? – Верка пронзительно расхохоталась. – Да вы здесь никто – эта шалава и ты, ее стебарь. Мишеньку поминаете, да? Ну, я вам устрою панихидную!

Вся в черном, если не считать золотых побрякушек, девица стремительной тенью метнулась к выходу и скрылась за дверью, оставив нас наедине с догом. Он предусмотрительно развернулся таким образом, чтобы наблюдать за нами обоими, и его красноватые глаза не сулили нам ничего хорошего.

– Опять своей гадости нанюхалась, сучка, – прошептала Марина, косясь на пса: не возражает ли он против обмена репликами?

– Токсикоманка? – предположил я.

– Кокаинистка, – уточнила Марина.

Отнюдь не хрупкая по сложению, рядом с пятнистым зверюгой она смотрелась довольно невзрачно. Из-за бесчисленных зеркальных отражений картина, которую я видел перед собой, казалась мне сюрреалистической.

– Эта твоя Верка, – я прислушался к отдаленному голосу юной стервы, которая, кажется, говорила с кем-то по телефону, и закончил: – она что, невменяемая? Может натравить на нас псину?

– Миша для нее был бог и царь, – тихо сказала Марина. – После его смерти она совсем свихнулась. Постоянно под кайфом, постоянно на взводе. Но пса на меня раньше никогда не науськивала.

– Ничего, все еще впереди, – утешил я Марину.

Малолетняя стерва возвратилась в спальню в еще более взвинченном состоянии. Бросив на меня торжествующий взгляд, она переключила внимание на родственницу и распорядилась:

– Становись на четвереньки, живо!

– Что?

– Раком, я сказала! – Верка без всякого повода перешла на пронзительный визг. – Раз уже успела хахаля себе завести, то и моего Джерри обслужишь, тварь! Ты эти сороковины до конца своих дней запомнишь, сучара такая! Ты у меня на всю жизнь натрахаешься!

Умоляюще глядя на меня, Марина застыла в полной растерянности. Джерри нетерпеливо перебирал лапами, догадываясь, что вот-вот сможет на славу поразвлечься.

– Раком! – заверещала Верка, видя Маринины колебания.

Джерри оглушительно гавкнул: делай, что велено, пока я тебя на клочки не порвал, как Тузик – грелку.

Я увидел, как у Марины подогнулись ноги, и она бессильно осела на ковер, очутившись нос к носу со свирепым догом. Верка подскочила к родственнице и принялась деловито разворачивать ее задом к взбудораженному Джерри. В порыве страсти он действительно намеревался пристроиться к человеческой самке, и только полное отсутствие опыта временно уберегало Марину от его посягательств на ее честь и достоинство.

– Ай! Больно! – прорыдала она, когда дог сиганул на нее всей своей изнывающей от нетерпения тушей.

– Давай, Джерри, давай! – взвизгнула Верка с азартом, который не снился и фанатке Рики Мартина.

– Даю! – откликнулся пес. На собачьем языке это прозвучало как громогласное «вуф!», прорвавшееся сквозь возбужденный до ультразвуковой частоты скулеж.

Он уже победоносно переминался передними лапами по покорно согнутой спине жертвы и совершал недвусмысленные размашистые движения крупом, с каждым мгновением приближаясь к цели.

Пришел мой черед вмешаться в события. Одним рывком я сорвал с себя халат и, держа его в руках, решительно направился к живописной группе.

– Джерри, фас! – Заметив мое приближение, Верка не стала колебаться ни секунды.

Досадливо гаркнув, дог оставил в покое скорчившуюся на ковре фигуру и метнулся мне навстречу, взмыв в воздух с такой легкостью, словно не состоял из десятков килограммов мускулистой плоти. Его атака была стремительной, но не неожиданной, потому что я приготовился к встрече.

Как только собачьи лапы с тупыми когтями ударили меня в грудь, я – уже в падении – исхитрился накинуть на массивную башку дога халат, и, когда мы кубарем покатились на пол, он уже ничего не видел и не имел возможности достать меня своими желтыми клыками. Оказавшись под навалившейся на меня тушей, я обмотал вокруг собачьей шеи рукава халата и стал затягивать их, заботясь только о том, чтобы удержать Джерри в таком полубеспомощном состоянии. Он яростно работал задними лапами, норовя достать когтями мой голый живот, но высвободиться самостоятельно не мог.

Затянув узел, окончательно превративший халат в смирительную рубашку, я задал догу такую взбучку, которая показалась бы болезненной и мешку с песком для отрабатывания ударов. Очень скоро его бойцовский запал сменился паникой. Дождавшись отчаянного скулежа, приглушенно звучащего сквозь толстую ткань, я опрокинул Джерри на пол, позволил ему встать, а потом погнал его пинками прочь, закрепляя преподанный урок презрительными окриками:

– Пшел вон, бестолочь! Пшел! Пшел!

– Вау-у! – горестно заливался униженный пес, поджимая хвост, как беспородная дворняга. С головой, обмотанной халатом, он потерял всякую ориентацию в пространстве и покорно трусил в направлении, задаваемом моими ударами по обтянутым пятнистой шкурой ребрам.