Битва президентов - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Донской cтр.№ 5

– Еще одна угроза, прапорщик, и я отменю нашу сделку. Ты не в горах с бандитами общаешься. За кого ты меня принимаешь? И кем возомнил себя? Рэмбо какой выискался! Граната у него, как же! Думаешь, я не знаю, что у тебя есть, а чего нету? – Посопев, Иван Иваныч завершил тираду слегка смягчившимся тоном: – Ладно, Рэмбо, хватит переливать из пустого в порожнее. Полезай в фургон и потерпи пару часиков. Не один ты здесь нервный. Я, знаешь ли, тоже денег за свою работу хочу, но гранатами никому не угрожаю и ультиматумов не выдвигаю.

Тут Иван Иваныч отключил связь, и успокоившийся Барвин полез в фургон. За ним последовали остальные, окончательно перевоплотившиеся в тех, кем являлись изначально, – бездомных бродяг и пропойц, неряшливых, оборванных и вонючих. При виде дармового угощения все они необычайно оживились и принялись откупоривать бутылки еще до того, как фургон завелся. Пили из горлышка, колбасу рвали прямо зубами.

Барвин к водке не прикоснулся, а к закуске тем более. Он решил быть трезвым, чтобы не утратить бдительности. Короче говоря, пытался контролировать обстановку, насколько это было возможно в его положении.

Когда Стократ захлопнул за собой створки двери, снаружи их закрыли на засов, так что Барвин невольно почувствовал себя загнанным в ловушку. Лампочка внутри имелась, но свет от нее лился тусклый, мертвенный, навевающий тоску. Стены и пол фургона были обшиты оцинкованным железом, гладкий пол тоже блестел и лоснился, но в центре была приварена решетка размером метр на полтора, и, как догадался Барвин, предназначалась она для вентиляции, поскольку окон в металлическом коробе не было, а между дверными створками невозможно было просунуть даже ноготь.

– Курить вредно для здоровья, – угрожающе процедил Барвин, заметив, что приложившиеся к бутылкам бомжи потянулись за сигаретами и зажигалками.

Побурчав, они отказались от затеи. Усевшись в дальнем углу, Барвин уставился в пол между согнутых в коленях ног.

Никакой гранаты у него не было – он блефовал. Зато заряженный пистолет остался при нем, и это внушало уверенность. Кроме того, плохо верилось в то, что заказчики окажутся настолько прижимистыми, что предпочтут расстрелять исполнителей, лишь бы не расставаться с деньгами. Слишком много шума и крови, да и сумма, по столичным меркам, не так уж велика.

Косясь на хлебающих водку попутчиков, Барвин не прислушивался к их бестолковой хмельной болтовне. Его мысли были заняты другим. Зачем таинственному Ивану Иванычу понадобился этот фильм, снятый возле военного аэродрома? Почему он потребовал, чтобы в кадр попал садящийся самолет? Каким образом этот тип вышел на Барвина в полной уверенности, что тот справится с поставленной задачей? Ознакомился с его личным делом? В таком случае Иван Иваныч имеет доступ к архивам ФСБ, а может, и служит там. Тогда вероятно, что Барвин был задействован в некой секретной операции, последствия которой могут оказаться самыми неожиданными. Значит, получив деньги, нужно сматываться – как можно быстрее и дальше. Месяц, а то и два провести где-нибудь у черта на куличках, не привлекая к себе внимания, а там видно будет.

Аркадий вздрогнул, когда свет внезапно погас. Бомжи встревоженно загомонили, да и Барвину стало не по себе. Темнота была непроглядная, хоть глаз выколи. Ни дырочки, ни щелочки, пропускающей дневной свет, – только сплошной непроницаемый мрак, порождающий инстинктивный страх. Барвин развернулся, готовясь начать колотить ботинками в стену, но тут лампочка включилась снова. Казалось, она горит чуть ярче, чем прежде, а рокот мотора изменился, сделавшись громче и, может быть, веселее. Это свидетельствовало о том, что фургон увеличил скорость.

Почему?

Барвин прислушался. Фургон по-прежнему катил по ровному асфальту, не раскачивался на рытвинах, а снаружи доносилось фырканье проносящихся мимо машин. Никаких резких поворотов, никаких подозрительных звуков не было. Взглянув на часы, Барвин уселся поудобнее, оперся спиной на стену и сунул ладони под мышки, упершись подбородком в грудь. Крепко спать он не собирался, а вздремнуть – почему бы и нет? Дорога в наглухо закрытом кузове обещала быть долгой и утомительной. Сон мог скрасить ее немного, и Барвин сомкнул веки.

Некоторое время до него долетали обрывки пьяных разговоров, а потом в мозгу начали проплывать некие красочные образы, и, наконец, дремота сменилась сном. Привиделась Барвину какая-то живописная деревенька у реки, подернутой вечерней дымкой. Из дымки той вышла пышная бабенка, прикрывающая срам березовым веником, поманила за собой и скрылась в бревенчатой бане на берегу. Не мешкая, Барвин устремился за ней и, раздвигая руками густой, горячий пар, принялся искать соблазнительницу, зовя ее по имени: «Даша, Даша». Пятерни его никак не могли нащупать упругую теплую кожу, все время натыкались на гладкие стены. Тогда он решил позвать Дашу погромче, напряг голосовые связки, что-то промычал и проснулся.

Чугунная голова болталась на слабой шее, как неживая. Отяжелевшие веки упорно отказывались открываться полностью, а распухший язык не умещался во рту. Перебарывая сонную одурь, Барвин ударил себя по одной щеке, по другой и часто заморгал, не понимая, где находится и что с ним происходит.

По полу, задевая друг друга, катались бутылки с недопитой водкой. Пятеро спутников сидели и лежали в причудливых, расслабленных позах, никак не реагируя на сиплые оклики Барвина. У растянувшегося на полу Стократа дико закатились зрачки, его ноги судорожно подергивались, а изо рта стекала то ли пенистая слюна, то ли желчь. Глаза были открыты и у привалившегося к нему безымянного бомжа, ставшего не просто румяным, а розовым, как спящий младенец. Лиц остальных Барвин не видел, но ему стало ясно, что происходит нечто страшное.

Происходит или произошло?

Вторично отхлестав себя по щекам, он не почувствовал ударов, но начал приходить в себя. Его спасло то, что он не пил водку. Пьяные бомжи забылись мертвецким сном, так и не заподозрив подвоха. Кое-кто из них обмочился, а кто-то, судя по запаху, и вовсе обделался. Но вонь мало беспокоила Барвина. Главное было выжить, выжить во что бы то ни стало.

Постанывая, он расстегнул куртку, задрал свитер и оторвал кусок от футболки. В военном училище, где он проходил подготовку, рассказывали о множестве способов убийства человека, и ему были отлично известны признаки отравления угарным газом. Сперва вялость, апатия, затем галлюцинации и потеря сознания, сопровождаемые ослаблением дыхания, покраснением кожи и расширением зрачков. Все эти симптомы были налицо у пятерки бомжей, а кроме того, Барвин ощущал их у себя. В висках стучали тяжелые молоты, к горлу подступала рвота, пальцы дрожали, взгляд то и дело застилало темной пеленой.

– Суки, – сказал Барвин и не услышал ни собственного голоса, ни последовавшего приступа кашля.

Еще пару минут, и он так и не заметил бы, как перенесся из привидевшейся баньки прямиком в мир иной. Мебельный фургон оказался душегубкой, или газенваненом, как называли подобные машины в фашистской Германии. Камера смерти на колесах. Невидимая, коварная погибель проникала внутрь вместе с выхлопным газом, вырабатываемым автомобильным двигателем. Окись углерода, та самая, которую в народе называют угаром. Он поступает в кровь в 200 раз быстрее кислорода и буквально врывается в мозг, легкие, сердце. Наступает кислородное голодание и удушье…