Личное задание - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Донской cтр.№ 7

– Ты что, папа? – обеспокоилась девушка. – Случилось чего?

Вместо ответа он возвел глаза к бугристому глиняному потолку и продекламировал с отсутствующим видом человека, вызубрившего наизусть совершенно непонятное ему стихотворение:

– Из дыма вышел человек... И ад следовал за ним... И сказано ему было...

– Ка... какой еще человек? – Варе показалось, что она задыхается.

Ванька ее шелестящий шепот не услышал. Продолжал монотонно талдычить:

– ...И сказано ему было, чтобы не делал вреда траве земной, и никакой зелени, и никакому дереву... Власть же ему была – вредить саранче пять дней...

– Допился? – с отчаянием выкрикнула Варя. – До чертиков допился, да? – В этот момент она очень походила на свою покойную мать.

Ванька ничего дочери не ответил. Закрыл глаза и мгновенно уснул, как будто умер. Лицо его казалось незнакомым, осунувшимся и чужим.

Осторожно забрав из отцовых рук Евангелие, Варя пошла в дом, уселась возле настольной лампы и зашуршала страницами. Очень похожие слова про ад и саранчу нашлись почти в самом конце. Только в Откровении все оказалось наоборот: гигантские кузнечики были насланы вредить людям. Вслед за ними должен был появиться огнедышащий дракон, а уж потом – зверь, подобный барсу, с медвежьими лапами и львиной пастью. Или сначала все же этот кошмарный зверюга?

От волнения она не могла как следует вникнуть в набранный бисерными буковками текст и, отложив книгу, неожиданно для себя перекрестилась. Кажется, во второй или в третий раз за свою жизнь.

– Свят-свят-свят...

Понедельник, как всякая житейская неприятность, подкрался незаметно.

По будням в дачном поселке даже летом бывало не слишком многолюдно. Многие попросту сачковали, отдыхая где-нибудь в лесу или на море. А ответственные владельцы участков, наломавшие спины за выходные, разъезжались по своим комфортным городским квартирам с телевизорами, телефонами и горячей водой.

Те, кто остался куковать в поселке всю будущую неделю, просыпались новым утром в благостном, умиротворенном настроении, потому что вчерашний неожиданный ливень сэкономил им уйму времени и усилий, уходивших обычно на полив грядок.

А вот черный зверь, привезенный из города в хозяйском джипе, никаких поводов для радости не видел, не слышал и не чуял.

Его звали Рокки. Это был трехгодовалый ротвейлер, мускулистый, массивный, мордастый. Среди прочих соплеменников его выделяли завидные габариты, не просто лоснящаяся, а прямо-таки сверкающая шерсть и ужасно скверный характер, являющийся точной копией хозяйского, только на звериный лад.

У обоих имелись общие любимые развлечения. Так что они жили, дружили, не тужили и было им вдвоем хорошо. Однако прошлым вечером хозяин впервые крепко обидел Рокки, поизмывавшись над ним. Вздумалось хозяину продемонстрировать свою власть над могучим псом двум денщикам-телохранителям. Сперва он до одурения заставлял Рокки то сидеть, то лежать, то подавать голос, и все его команды были пропитаны едкой желчью, алкоголем и табаком. Было очень трудно, почти невозможно переносить этот запах проспиртованного человеческого безумия. Хотелось взвыть, хотелось броситься на издевательски гогочущих хозяйских холуев и вырвать им кадыки, но приходилось униженно ползать на брюхе. Рокки терпел. Долго терпел.

– Видали? – торжествовал хозяин. – Он даже лук жрет, если я приказал. А сейчас я его еще служить заставлю... Ап!

– Клево, шеф, – согласился один из холуев, тщательно пережевывая слова вместе с ветчиной и сыром. – У моего кореша точно такой же кобелюга. Сам черный, как негритос, но умный, спасу нет. Тапочки подносит. Без балды.

– Мой тоже поднесет, – заявил хозяин.

– Не-а. – Второй холуй оценивающе посмотрел на Рокки и недоверчиво покачал головой. – Если не натаскан, то фиг его заставишь. Упрямый он у вас, шеф, не в обиду вам будет сказано. И вроде как заторможенный, нет?

– Ты сам заторможенный, как экономическая реформа... Рокки!

Тут все и началось. С непонятного псу слова «тпчк» – хлесткого, как удар поводка. Укоризненный собачий взгляд не действовал. Хозяин повторял свое заклинание все настойчивее, а потом принялся тыкать Рокки мордой в два съемных следа своих потных ног: тпчк-тпчк-тпчк!

Ловить их надо было, что ли? Или охранять? Или поужинать ими? Рокки маялся. Хозяин, подзадориваемый обидными похохатываниями своих холуев, распалялся все сильнее, требуя с настойчивостью заевшей пластинки:

– Тапочек подай, тварь безмозглая! Тапочек!

Обеими руками он вцепился в уши ротвейлера, выкручивая их с пьяной жестокостью.

– Вау! – Рокки пошире расставил лапы и напружинился, сопротивляясь нажиму.

Убедившись, что теперь пригнуть собачью башку к полу невозможно, хозяин изо всех сил пнул его под ребра и злобно выругался, прогоняя прочь. Рокки с недоверчивой внимательностью заглянул в его мутные глаза: неужели?

– Вон! – подтвердил окрик. – Пшел вон, болван!

Вмиг скиснув, Рокки понуро поплелся во двор, забился под хозяйский джип и стал ждать, когда его позовут обратно, чтобы извиниться. Но про него забыли. Возились наверху, гомонили, орали в три зычные глотки: «Тага-а-а-анка!», пугая притихший в ночи поселок. Потом все уснули, а Рокки остался в гордом одиночестве, голодный и злой.

Из открытых настежь окон дома в душную влажную тьму струились отвратительные запахи, один другого хуже. Рокки негодующе крутил носом, когда до его ноздрей доносились все новые и новые оттенки вони: кислый пот... подгнившие зубы... давно не мытые задницы. Еще никогда пес не ощущал несовершенство людей так болезненно, так остро. И никогда прежде он не относился к хозяину просто как к одному из представителей человеческого племени.

– Ах-х-х...

Рокки собрал кожу на лбу в скорбную гармошку и поудобнее умостил морду на вытянутых вперед лапах. Стоило ему сомкнуть глаза, как он тут же просыпался, вздрагивая так, словно ему снова и снова кричали на ухо требовательное: «Тпчк!» Пришлось отказаться от надежды забыться в дреме. Тяжело вздыхая, Рокки уставился в темноту, переваривая обиду и вынашивая планы мести. Не хозяину – это было бы чересчур. Окружающий мир – вот против кого была направлена глухая злоба черного зверя, слившегося с непроглядным мраком.

Эта злоба, от которой сводило челюсти, к рассвету разрослась до размеров тучи, окутавшей собачий мозг. И предрассветная мгла казалась естественным продолжением этой тучи.

Когда на небе всплыло солнце, Рокки все так же неподвижно лежал на брюхе, с виду не более опасный, чем куча угля. Но он внимательно, очень внимательно следил за узкой улочкой, тянувшейся мимо хозяйских владений. Он знал, что по утрам там часто снуют люди, несущие в ведрах восхитительно свежую воду. Рокки судорожно сглотнул набежавшую слюну. Ему никто не догадался принести хотя бы миску воды, не говоря уже о еде.