Умри сегодня и сейчас - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Донской cтр.№ 75

Повторение – мать учения. Вера оказалась старательной ученицей.

– С-с!.. Ох-х!..

Конвульсивно вздрагивая, она уронила голову на плечо Бондаря. Это становилось довольно однообразным, но он опять встряхнул ее, понуждая двигаться в прежнем темпе.

– Я больше не могу, – простонала она.

– Тоже мне, нашла непосильную работу! – прикрикнул Бондарь, отплевываясь от ее наэлектризовавшихся волос. – Шевелись!

– Давай хоть перевернемся, – попросила Вера. – Ложись на меня.

– Ни к чему эти фокусы. От перемены мест слагаемых ничего не меняется.

Бондарю даже подумать было противно о том, что кто-то будет любоваться энергичными движениями его зада. В самые кульминационные моменты, перебарывая острое желание кончить одновременно с Верой, он сохранял отсутствующее выражение лица, а талию девушки обнимал исключительно поверх одеяла. Это позволяло ему сдерживаться.

– Больше я тебе отлынивать не позволю! – предупредила Вера.

– Не отвлекайся, – пропыхтел Бондарь, по-прежнему не позволяя ей сменить позу.

На этот раз испытание оказалось более трудным, потому что Вера делала все, чтобы не оставить его безучастным. Под занавес оба издали животный хрип, кусая губы друг друга. На какое-либо иное проявление эмоций сил не осталось. Дождавшись, пока Вера раскиснет окончательно, Бондарь переложил ее к стене и натянул одеяло до подбородка:

– Спи.

– Я хотела тебе сказать, что…

– Завтра скажешь, – холодно отрезал Бондарь. – Я устал, как собака.

Промурлыкав что-то неразборчивое, Вера прерывисто вздохнула и сомкнула веки. Некоторое время одеяло на ее груди бурно вздымалось и опадало, но потом помаленьку утихло, а трепет Вериных ресниц прекратился еще раньше.

* * *

Нежность пополам со звериной тоской – вот что испытывал Бондарь, лежа с закрытыми глазами. Сегодня он вдоволь насладился страстными стонами девушки, а завтра в его присутствии Веру заставят стонать на иной манер. Сознавать это было невыносимо. Что ж, на этом и строился подлый расчет штурмшарфюрера Вейдеманна. Он использовал Веру в качестве рычага воздействия. Он предполагал, что змея жалости заползет в сердце измученного пленника, и не ошибся. Змея не только поселилась в груди Бондаря, но и покусывала его, пока лишь намекая на ту боль, которую способна причинить.

Жалость. Сочувствие. Влечение. Переживания, недопустимые для сотрудника спецслужбы. Стоит поддаться настроению, и ты уже раб чувств, а не исполнитель долга.

Как же поступить? Стиснуть зубы и смотреть, как Веру будут пытать у Бондаря на глазах? Деланно позевывать, изображая равнодушие? Так ведь не выйдет ведь. После этой ночи – не выйдет.

Осторожно, чтобы не разбудить Веру, Бондарь повернулся к ней. Сейчас, когда ее лицо было расслабленным и умиротворенным, она выглядела немного моложе своих лет… не девочка-колокольчик, но и не прожженная бестия, прошедшая огонь, воду и медные трубы. Неужели она влюблена по-настоящему? Нет, скорей всего, нет. Виной всему их вынужденная изоляция в чужой стране. Им пришлось немало пережить вместе, они стали близкими, насколько это возможно, а результат не заставил себя ждать.

Разумеется, сейчас капитан Бондарь для Веры единственный герой без страха и упрека. В обыкновенной будничной жизни, где будет с кем сравнивать, все переменится. Вера сама придумала себе любовь, чтобы не чувствовать себя слишком одинокой и неприкаянной. Это пройдет.

Бондарь отвернулся от девушки и уставился в призрачно белеющий потолок. Правильнее всего было бы задушить Веру собственными руками, не допустив, чтобы ублюдки из «Лиги» разыгрывали ее как какую-то козырную карту. Передавить сонную артерию спящей девушке легко… но он не может. Где же выход? Может быть, просто сделать то, чего добивается Вейдеманн? Веский довод для этого имелся: Бондарь хотел жить, просто жить. Или хотя бы умереть не самой страшной смертью. Не так уж и много, не правда ли?

Потолок в потемках становился все отчетливее. Вместе с лампой под уродливым абажуром.

Бондарь прищурился. Вейдеманн несомненно хитер, но кое-чего он не предусмотрел. Выход все же имеется. Кто ищет, тот всегда найдет, не так ли, самозванный герр штурмшарфюрер давным-давно разгромленной армии? Вы не подумали о светильнике, подвешенном к крюку? О том, что в комнате имеется тумбочка и стул, который можно поставить на тумбочку, чтобы потом столкнуть его ногой?

Оказывается, все так просто…

Рука Бондаря нащупала под матрасом ложку с заточенным черенком. Пряча ее под одеялом, он принялся за дело. Довольно скоро в его распоряжении имелось несколько полос ткани, нарезанных из пододеяльника и простыни. Еще некоторое время ушло на то, чтобы свить их в жгуты, крепко связать и соорудить петлю. Бондарь проделывал это с особой тщательностью, опасаясь допустить роковую ошибку. У него была только одна попытка. Больше такой удачной возможности не представится.

Он снова посмотрел на Веру, посмотрел очень долгим, очень пристальным взглядом. Только бы не проснулась раньше времени и не испортила его замысел. Пусть лучше видит свои сны и ни о чем не подозревает.

Заранее набросив петлю, Бондарь тихонько встал, невольно покосившись на глазок видеокамеры.

С этого момента он действовал быстро и четко. Оделся. Соорудил шаткую пирамиду из тумбочки и стула, расположив ее чуть в стороне от светильника. Взгромоздился на пирамиду. Крепко-накрепко привязал веревку к железному крюку. Расчетливо шагнул в пустоту, умудрившись не опрокинуть стул. Закачался в этой пустоте, ощущая, как петля врезается в беззащитную кожу.

Вот и все.

Не просыпайся, Вера! Тебе этого нельзя видеть. Ты узнаешь о том, что совершил твой обожаемый капитан Бондарь несколько позднее. Он все решил за вас обоих.

* * *

Парни, которых Бондарь окрестил Кроманьонцем и Кощеем, вовсе не являлись таковыми, они даже слов подобных не знали. Какой Кроманьонец? Какой Кощей?

Одного звали Оскаром – «Ос-ска-ар», как произносил он свое имя. Второй был окрещен при рождении Ярветом – «Йа-арвет-т». Они сидели возле телемонитора и, потягивая пиво из баночек, обменивались мнениями по поводу увиденного.

– А зачем господин Вейдеманн разрешил им провести ночь вместе?

– Чтобы кагэбэшник не спешил распрощаться с жизнью. Вейдеманн дал Вере сутки на то, чтобы она уговорила его выступить по телевидению.

– Почему же тогда она даже словечком не обмолвилась на эту тему? – удивился Оскар, вскрывая новую пивную жестянку.

– Думаю, решила перенести разговор на завтра, – ответил Ярвет. – Не зря же русские говорят, что утро вечера мудренее.

– Сомневаюсь я, что у Веры что-то получится хоть вечером, хоть утром. Кагэбэшник – настоящий фанатик. Каналья.

– Чекисты все такие. Но Вейдеманн его дожмет, вот увидишь.