Никогда не говори: не могу - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Донской cтр.№ 17

Что ж, рано или поздно ниточка появится, а дальше – дело техники. Люди существуют не в безвоздушном пространстве, они постоянно общаются с себе подобными, следовательно, оставляют какие-то следы, предметы, записи, фотографии, воспоминания.

Перебрав всех, кто знал Елисееву, оперуполномоченные ФСБ наметили к разработке полтора десятка фигурантов, на которых следовало обратить самое пристальное внимание. Завтра или послезавтра список сократится до пяти, максимум до семи фамилий. Еще через пару дней выявится тот самый человек, который прямо или косвенно вовлек Елисееву в террористическую организацию. Не по газетному же объявлению она вышла на преступников. А если и так, то все равно ее путь к ним будет отслежен.

Волопасов взглянул на начальника технического отдела, который высказался последним, и резко спросил:

– Где, по-вашему, было изготовлено взрывное устройство, находившееся на теле смертницы?

– Не на Кавказе, – последовал незамедлительный ответ.

– Чем подтверждена ваша уверенность?

– Во-первых, сама начинка, – сказал начальник техотдела. – Не гексоген и не самодельный пластит, а самая настоящая пластиковая взрывчатка «С-4» промышленного изготовления, что для чеченцев нехарактерно. Во-вторых, механизм. Существует четыре вида механизмов, приводящих в действие детонатор: обрывные, нажимные, разгрузочные и натяжные…

– Дальше! – звучание голоса Волопасова напоминало скрежет неисправного стартера.

– В клубе была применена бомба с нажимным механизмом. Все известные нам «черные вдовы» пользовались либо обрывными, либо натяжными устройствами. – Начальник техотдела помассировал затылок. – Могу предположить, Николай Артемьевич, что взрывчатку смастерил кто-то из профессиональных наемников, воевавших в югославском регионе.

– Тогда, возможно, албанцы? Мстят нам за поддержку сербских беженцев?

– Албанские боевики используют два основных вида взрывчатки – диперекись ацетона «домашнего» изготовления и обычный тринитротолуол, полученный, как правило, из старых мин и снарядов, оставшихся на полях сражений в районе Косова. Кроме того, в качестве детонатора албанцы используют простые лампочки, – продолжал докладчик. – Достаточно разбить стекло и обмазать проволоку каким-нибудь легковоспламеняющимся веществом. При включении лампочки проволока мгновенно нагревается, и бомба детонирует. В клубе «Приход» был применен иной тип детонатора.

Волопасов недовольно засопел:

– Вы сами упомянули югославский регион, а теперь морочите мне голову!

– Я говорил об иностранных наемниках, – возразил начальник техотдела. – О людях, прошедших профессиональную подготовку и имеющих в своем распоряжении такие мощные взрывчатые вещества, как «С-4». Это ведь, по сути, пластилин. Из него легко изготовить бомбу любой формы и спрятать ее под одеждой. Пластит достать гораздо сложнее, чем другие виды взрывчатки, поэтому у обычных террористов редко появляется возможность его использовать. Разумеется, это лишь мое субъективное мнение.

– На сегодняшний день мы имеем десятки различных субъективных мнений, – поморщился Волопасов. – И ни одного объективного суждения, вот что прискорбно. Может быть, нам следует устроить опрос людей на улицах? Может быть, они подскажут что-то дельное? У каждого из них, я уверен, тоже имеется собственное мнение по данному вопросу.

Руководитель УКРО обвел взглядом участников совещания, выискивая смельчака, готового принять вызов. Три часа назад он имел весьма неприятный разговор с начальником Департамента контрразведки, который, в свою очередь, побывал на ковре у Директора ФСБ. Можно было не сомневаться, что Директору тоже накрутили хвост в Кремле, так что цепная реакция продолжалась по нисходящей. Снежный ком эмоций катился вниз, грозя обрушиться на каждого, кто допустит оплошность. Руководители служб управления прекрасно осознавали это, поскольку устраивали подчиненным аналогичные выволочки. И теперь каждый из них тоскливо гадал, на кого именно обрушатся гром и молнии.

Обошлось. Выдержав томительную паузу, Волопасов махнул рукой:

– Свободны. Можете расходиться по рабочим местам.

Все облегченно перевели дух. Но уже после того, как полковники дружной гурьбой устремились к выходу, Волопасов попросил остаться одного из них, Роднина.

Ощущая на себе сочувственные взгляды коллег, начальник оперативного отдела повернулся кругом, замерев хотя не по стойке «смирно», но и не в непринужденной позе штатского.

* * *

Несмотря на профессиональную привычку выведывать тайны, мало кто в управлении догадывался о том, что Волопасова и Роднина связывают близкие отношения, начавшиеся еще во время учебы в Академии Комитета государственной безопасности СССР. После распределения судьба то сталкивала, то разлучала новоиспеченных офицеров, но ни время, ни расстояние не были властны над их дружбой. Она рухнула относительно недавно, когда на плечи Волопасова упали генеральские погоны, а Роднин так и остался при звездах полковника. Вызванный вскоре после этого в кабинет бывшего друга и названный им по старой памяти «Васей», Роднин нахмурился и сказал:

– Извини, старик, но давай без фамильярностей. Я с тобой в последний раз на «ты» – прими, пойми и не обижайся.

– Завидуешь, что ли? – проскрипел Волопасов.

– Дурак ты, Колька, – сказал полковник генералу. – Стану я завидовать твоим лампасам! Форсу много, а удовольствия мало. Всегда на виду, за все в ответе.

– Что же ты кочевряжишься, раз все понимаешь?

– Я не кочевряжусь, я дело говорю. Дружба – дружбой, а табачок врозь. Тебе – генеральский. Мне – попроще, тот, что по чину полагается. Вот так, и никаких гвоздей. Поверь, старик, так будет лучше.

– Кому? – выкрикнул Волопасов. – Тебе? Мне?

– Соблюдать субординацию в интересах нашего общего дела, – твердо ответил Роднин, и по выражению его лица было ясно, что он от своего не отступит.

– Какого дела?

– Ну, ты даешь, старик! Я должен напоминать вышестоящему начальству, чем мы тут занимаемся? – Роднин машинально взглянул на портрет Железного Феликса. – Есть такая работа – Отчизну защищать. Или забыл?

– Я-то помню, – возмущенно проскрежетал Волопасов. – И про Отчизну помню, и много еще чего. Например, как мой кореш, будучи лейтенантом, батину машину продал, чтобы подкинуть мне денег на обзаведение жилплощадью. Как этот кореш майорской должности лишился, когда меня перед начальством выгораживал. – Волопасов порывисто подался вперед. – А теперь, значит, мы должны нашу дружбу похерить? Только из-за того, что один другого на служебной лестнице обскакал? Так еще не вечер, Вася. Может, завтра я у тебя в подчинении ходить буду.

– Может быть, – согласился Роднин с достоинством. – Но и в этом случае я скажу тебе то же самое. Мы с тобой для окружающих не Васек с Коляном, а старшие офицеры. Подчиненным наше с тобой сюсюканье ни к чему, им дисциплина нужна, вертикаль власти, да такая, чтобы дыбом стояла. А если завтра ты меня по-приятельски по плечу похлопаешь, то послезавтра целая очередь соберется из таких хлопальщиков.