Тибетский лабиринт - читать онлайн книгу. Автор: Олег Крыжановский, Константин Жемер cтр.№ 6

- Побудь здесь для подстраховки…

И Герман остался. Удивительное дело - сколько лет прошло, но арестовывали участников экспедиции строго в том порядке, в каком они спускались в дыру тогда, в двадцать втором…

…«Воронок» резко подпрыгивает - видно, наехал на колдобину. Это вырывает Крыжановского из власти воспоминаний. Он подхватывается и глядит в окошко.

«Ага, приехали…» Огромное здание народного комиссариата внутренних дел мрачно нависло над Лубянской площадью, чем-то неуловимо напоминая давешнюю скалу в Лапландии. А распахнутые железные ворота - чем не «ротик»? Машина въехала во внутренний двор и остановилась. Почти сразу дверца кузова отворилась, и послышалось «Выходите!»

Его привели к неприметной двери. Проем оказался настолько низким, что, входя, пришлось нагнуться. Внутри тянулся длинный серый коридор-туннель, в конце которого брезжил слабый свет. Вдоль стен выстроились крашеные коричневой краской безликие двери. Герман совершенно не представлял, что его ждет впереди и как себя вести на предстоящем допросе.

«Признаюсь во всем, чего пожелает следователь, - на всякий случай решил он. - Английский шпион? Пускай будет английский. Японский? Что толку возражать - все равно нужные показания выбьют силой, как, наверное, выбивали их из Харченко и из остальных. Ведь нужен же был какой-то повод для расстрела. Так что лучше признать сразу, что велят, и не давать повода для избиений».

По мере приближения к концу коридора свет становился ярче. Вблизи он оказался большой прожекторной лампой накаливания, что горела в сетчатом кожухе на лестничной площадке. Ажурные железные ступени винтовой лестницы круто уходили вниз. На них шаги Крыжановского и его поводырей зазвучали с неожиданной торжественностью. Ниже этажом оказался коридор, как две капли воды похожий на предыдущий. Навстречу кого-то вели: между двух конвоиров в фуражках с синими околышами брел маленький жалкий человечек с согбенными плечами. Руки он почему-то держал в карманах широченных галифе.

«Видно, пуговицы с брюк срезаны, чтобы не мог сбежать», - догадался Герман. И, прежде чем прозвучало холодное: «Стой, лицом к стене!», Крыжановский успел узнать товарища по несчастью. Как же было не узнать, ежели портрет того висел у них на кафедре, в его честь недавно переименовали бывший город Черкесск, и ему же посвятил восторженные стихи славный сын казахского народа акын Джамбул Джабаев. Вне всяких сомнений, в штанах без пуговиц «щеголял» бывший «сталинский нарком» и «любимец народа» Николай Иванович Ежов.

Несомненный талант

12 апреля 1939 года.

Москва.

Несмотря на глубокую ночь, в подвалах Лубянки никто не спал: огромный, тщательно отлаженный механизм следственной части НКВД перерабатывал поступившее за день сырье.

Провожатые в штатском сдали Крыжановского на руки конвою, и профессор начал свой тягостный путь под землей. Вначале его сфотографировали в двух ракурсах, потом завели в следующее помещение и заставили раздеться.

- Рост сто девяносто, вес девяносто, - измеряя Германа со всех сторон, безжизненным голосом оповещал один человек в белом халате и армейских сапогах другого, одетого точно так же. - Овал лица правильный, глаза серые, волосы темно-русые, уши среднего размера, прилегают плотно, нос крупный, губы средние, щеки впалые, подбородок квадратный, родимых пятен, татуировок и других особых примет нет…

Дальше следовала комната для допросов - помещение, понятное дело, без окон, с панелями, выкрашенными темно-коричневой краской. На стене - плакат, призывающий к бдительности по отношению к проискам врагов народа, под плакатом - несколько стульев, посреди комнаты - стол со следователем, напротив - табуретка, привинченная к полу, на нее и усадили Германа.

Следователь - молодой, сонный, с очень злыми глазами, раскрыл новенькую картонную папку с надписью «Дело» и принялся задавать рутинные вопросы:

- Число, месяц, год рождения?

- 30 мая 1904 года.

- Место рождения?

- Ленинград, бывший Санкт-Петербург.

- Вероисповедание?

- Православный.

- Национальность?

Внезапно допрос оказался прерван появлением двоих, что вошли без стука. Первый - огромный толстяк кавказского вида с густыми черными бровями, такими же волосами и щеточкой усов под носом, второй - невысокий, квадратный, с волевым подбородком, залысинами и в круглом пенсне.

Следователь, немедленно вскочил и вытянулся так, будто в мгновение ока умудрился подрасти на несколько сантиметров. Следуя его примеру, Герман тоже поднялся и начал рассматривать новоприбывших. На толстяке красовалась неопрятная серая косоворотка с пятнами пота подмышками, брюки на коленях - «пузырями», ноги обуты в мягкие кавказские сапоги. Его полную противоположность являл собой второй: дорогой мешковатый костюм, сшитые на заказ туфли, белоснежная рубашка и небрежно приспущенный узел галстука. Казалось, этот щеголь собирался на любовное свидание, но перед тем решил на минутку заскочить сюда, в подвал. Щеголь оказался главным - именно он, пройдя к стульям у стены и усевшись, повелительным жестом позволил продолжать допрос.

Следователь занял прежнюю позицию за столом, при этом, помимо увеличения в росте, не преминул продемонстрировать и иные метаморфозы. Он как будто стал старше годами. А куда подевались злость и сонливость? Теперь здесь сидел энергичный, волевой и очень внимательный человек, словно сошедший с пресловутого плаката о бдительности. Только голос остался прежним:

- Национальность?

- Русский.

- Социальное происхождение?

- Из дворян.

- Место работы, должность?

- Заведующий кафедрой истории колониальных и зависимых стран истфака Московского университета.

Тут франтоватый гость решил вмешаться в рутину. Говорил он с легким кавказским акцентом:

- Товарищ Крыжановский, вы, ведь - наполовину немец?

Профессора поразило обращение «товарищ» - вроде бы к подследственным принято обращаться по-другому - «гражданин». Что за невероятная оговорка, и что за странный интерес к генеалогии рода Крыжановских? Ладно бы еще про расстрелянного отца спрашивали, но материны-то немцы здесь при чем? Тем не менее, размышлять не приходилось - щеголь ждал ответа.

- Мать у меня - из обрусевших немцев, урожденная Эльза фон Дерлих, в православии - Ефросинья. Родилась в Порт-Артуре, ее отец, мой дед, являлся совладельцем пароходной компании, осуществлявшей морское сообщение между Одессой и Порт-Артуром. Умерла мать в восемнадцатом от тифа.

Ответ совершенно удовлетворил щеголя. Он скрестил руки на груди и торжествующе поглядел на толстяка. Тот дернул подбородком, вперил в Германа взгляд глубоко посаженных глаз и глухо проревел:

- И кем вы себя считаете - русским или немцем?