Любимая мартышка дома Тан - читать онлайн книгу. Автор: Мастер Чэнь cтр.№ 96

— Сколько угодно, — замахал руками Сангак. — Мы вас подкормим, если вам будет мало одной женщины — купим еще десять. Но… — Тут он стал очень серьезен. — …мы помним, как была хороша та женщина, господин. Такой не будет больше никогда. Мы не забудем ее.

— Я, если еще буду танцевать, придумаю танец в ее память, — поддержала его Меванча.

Это было невероятно трогательно: они сидели, как два зяблика, прижавшись друг к другу, и одинаково кивали, оплакивая прекрасную Ян по имени Яшмовый браслетик, задушенную по приказу императора. Я смотрел на них и пытался сдержать улыбку.

— Да, письмо, — вдруг вспомнил я. — Я пришел сюда для того, чтобы написать письмо брату, — он ведь еще не знает, что я жив, — и отдать его этому молодому человеку, который тут… Вы ведь его знаете, Сангак? Смуглый, бритый, спокойный?

— Ха, — сказали они оба в один голос, — еще бы не знать.

— Его зовут Амихраман — древнее имя, тохаристанское, — добавила Меванча. — Наверное, теперь в моде такие имена.

— И мы для него тоже древние, — хмыкнул Сангак. — Ведь был приказ… да ваш же приказ, господин… чтобы никаких людей из столицы и близко не было рядом с вашим новым торговым домом. Вот мы с ним и общаемся редко-редко, когда он заходит сюда поесть.

— Древние? Неужели он не считает нас с тобой героями и не желает знать о наших подвигах? — усмехнулся я.

— Отлично знает, — на лице Сангака появилась щербатая улыбка. — Вот только он теперь хочет совершить свои собственные подвиги, а мы ему мешаем самим фактом своего существования. Что ж, мне подвигов хватит, я могу и отдохнуть, — признался Сангак. — Тем более что рестораны требуют внимания. Все-таки у меня их уже восемь штук.

Я только моргнул.

— И представьте себе, — закончил Сангак, — этот Амихраман каждый раз возникает в воротах неожиданно, как дэв из облака пыли: щелкнешь пальцами, и он тут.

Я щелкнул пальцами — и, конечно же, в воротах возникла фигура нашего юного смуглого друга. Так он и застал нас, валяющимися на лежанках от хохота.

— Ами, выпейте чая, пока наш с вами господин будет писать письмо брату, — со вкусом сказал ему Сангак.

И доказывать, кто я такой, с этого момента мне уже было не надо.

Я покрывал буквами бумажный свиток, «Ами», почтительно молчал поодаль с чашечкой в руке, в желудке у меня уютно чувствовали себя Сангаковы моллюски, и жизнь была несказанно прекрасна.

В тот же день мы с Ян нежно простились с даосами, которые, впрочем, и сами уже готовились продолжать свой путь по городам империи. «Хэй», — сказал нам каждый из них — мастер Ши, мастер И, даже седой мастер Фэй и все остальные.

Наверное, они забыли о нас в то же мгновение, как мы скрылись с их глаз.

На память моя подруга утащила из монастыря зеленоватый полупрозрачный полог, спасавший нас ночью от комаров.

Зачем он ей понадобился, я понял только вечером, когда мы отправились к Сангаку, отправились с тем, что у нас было, — то есть ровным счетом ни с чем. Я был в одних поношенных даосских одеждах, но Ян… Из серых даосских тряпок она соорудила себе нижнюю юбку, что-то было накручено у нее на груди. А сверху изящнейшими линиями спускался обмотанный вокруг ее тела полог от кровати, прикрывавший последним своим витком плечо, как у женщин из княжеств Инда. Волосы ее были уложены в три валика, на висках и надо лбом, как было принято во дворцах Светлого императора, и украшены сорванными с каменной ограды дикими белыми цветами, источавшими тяжелый аромат.

Если бы все это проделала любая другая женщина, ее осмеяли бы. Но когда Ян шла со мной по вечерним улицам, толпа затихала и расступалась.

Мы вошли под свод ворот на подворье Сангака, когда начали загораться вечерние огни. Я скромно вышагивал чуть сзади моей возлюбленной, а она безошибочно выбрала самое освещенное фонарями место — и остановилась там, чуть склонив голову и потупив глаза.

Меванча, несмотря на живот, подлетела к ней, как кошка к долго путешествовавшей хозяйке, и опустилась на колени. А потом взяла руку Ян и прижала ладонью к своей щеке.

Сангак… Сангак только смотрел то на нее, то на меня широко открытыми глазами.

А потом начался его звездный час.

Он лично выносил блюдо за блюдом. Приготовленных на пару рыбок, усыпанных луком и зеленью. Как будто лакированные красноватые кусочки утки. Нежнейшие коричневые грибы, засыпанные жареным чесноком и переложенные девственно-зелеными стебельками каких-то овощей. И конца этому празднику не было. Ян милостиво пробовала каждое блюдо, шушукаясь с Меванчей в углу.

— Плов, — гнусаво возгласил Сангак в то мгновение, когда съесть что-либо еще казалось уже совершенно невозможным.

— М-м-м, — зазвенел голосок Ян, погружающей пальцы (без всяких палочек, как положено на Западе) в горку дымящегося риса, источающего ароматы кумина, бараньего сала и чеснока.

В этот момент, каюсь, я расслабился, разминая во рту это столь экзотическое для южных краев блюдо, вспоминая родной дом, цветы абрикоса и аромат сушеных дынь. И даже ехидные голубые глаза Меванчи, а также хищный взгляд Сангака, нависшего надо мной, не навели меня на мысль о том, что меня ждет.

Сангак, закрывавший от меня свет фонарей, начал аккуратно сгребать остатки плова на блюде в кучку, которую увенчал долькой чеснока, кусочками бараньего жира и зернышками барбариса.

— Ошатыш, — с особенным чувством возгласил Сангак, и Меванча в восторге запрыгала на месте.

О великий Бог Небесный, сколько веков уже прошло — мой прекрасный город пережил эпоху непобедимых воинов и рушащихся храмов, породил лучших в мире музыкантов и танцоров, создал прекрасные книги и великие песни, и, наконец, победителем вступил в просвещенный век нового халифата, — а варварский обычай под названием «ошатыш» все живет. Я бы покрутил головой в печали, но крутить я ничем не мог — сгиб левого локтя Сангака держал мой затылок в безнадежном зажиме, а его похожая на лопату правая рука несильно, но неуклонно вдавливала мне в рот непристойно громадную горсть плова. Ян смотрела на это западное зверство с мягким и благосклонным интересом, а все находившиеся в обширном дворе согдийцы, не имевшие понятия о том, кто мы такие приветствовали эту экзекуцию радостными криками.

— А не купить ли вам целый остров, господин, — приветствовал меня на следующее утро Сангак. — Есть один выше по течению. Туда, правда, постоянно заплывают слоны. Но с ними можно договориться.

Я перестал удивляться — в этих краях возможно все. Даже договариваться со слонами.

Остров неподалеку от Цзяочжоу — то есть уже за пределами шумной столицы волшебного юга, — я приобрел буквально за бесценок на следующий день.

Сын Меванчи и Сангака триумфально родился через полтора месяца после нашего вселения под горбатые крыши «Золотого вока». Это событие было обставлено весьма торжественно. Ян нашла умную женщину из числа беженцев с сотрясаемого войной севера, которая, собственно, одна и сделала все как надо. Я же держал руки у мокрых висков ругавшейся сквозь зубы Меванчи, вспоминая уроки мастера Фэя (представлять себе серебристо-голубое облако, окутывающее пациента, и мысленно говорить ему: боль есть, но она скоро уйдет, потому что ты сильнее ее), — и получил потом благодарность счастливой матери. Ну, а то, что я предсказал пол ребенка, окончательно укрепило мою репутацию даосского чудотворца.