Смертный бой. Триколор против свастики - читать онлайн книгу. Автор: Федор Вихрев cтр.№ 23

— Андрюха, а как же Алекс?

— Алекса мы оставляем. Он нам еще пригодится, — вместо Андрея ответил Володя.

— А как отчитываться будем? Тебе-то — хорошо, с опера взятки гладки, а Андрюху-то по головке не погладят.

— Спокойно! Все продумано, — Андрей, видимо, заранее обо всем позаботился, — ты помнишь, что у этого дела номер — второй?

Понятно. Длительная работа по «бандитским» делам даром не проходит.

— «Семерка», [2] что ли?

— «Семерка». Я взял номер, накропал постановление по «незаконному формированию», Игорь принял явку, короче, все оформили — комар носа не подточит. Ты, как надзорник, закорючку поставишь? На всякий случай?

— Естественно, поставлю. — Я с готовностью поставил подпись на постановлении о прекращении уголовного преследования Алекса с применением статьи 28 УПК, хотя в принципе Андрюха, конечно, не дознаватель, но моя подпись лучше, чем ничего — руководителя-то следственного органа здесь нет. — А скажут, наверное, что мы с него денег взяли.

— Ага. Половину. Старыми советскими рублями. Остальное попросили в Берлине рейхсмарками отдать, — пошутил Игорь.

— Вот посмотри, Вова, я всегда говорил, что менты колются, как дети. Тебе листочек для «чистухи» дать? — С такими традиционными для нашего круга шуточками мы подходили к столовой. Но на пути к месту набивания желудков нас вновь перехватил Саня — на этот раз вместе с командиром части.

— Товарищи офицеры! Получен приказ о передислокации вашего подразделения. В связи с ликвидацией непосредственной угрозы станции принято решение о переброске вас в район Бреста.

— Бреста? Там же немцы! — сказать, что мы были ошарашены, значит не сказать ничего.

— Пока еще немцы — завтра утром части нашей и белорусской армии переходят в контрнаступление, а к нам перебрасывают роту ВэВэ из России — они АЭС где-то в Нечерноземье охраняли, но так как там обилия диверсантов ожидать не приходится — кинули на подмогу нам. А вам надлежит ехать не немедленно, а только завтра, после приема пищи — у вас есть полдня и целая ночь для того, чтобы отдохнуть. Тем более что, как мне тут сказали, у вас и повод отдохнуть найдется.

Повод? Что это он имеет в виду?

— Под Брестом вам дадут в помощь сотрудников местной милиции — будете разбираться в том, что немцы натворили, — объяснил все как всегда раньше всех узнавший Старый. Неплохо однако, иметь личные контакты наверху — впрочем, это для него «наверху», для нас скорее — сбоку. Но тем не менее…

— Нам? А ты куда?

— Да я тоже с вами, но мы-то не разбираться поедем, а вас от недобитков охранять.

— А, ну тогда ладно.

— Не буду вас больше задерживать, товарищи. — Командир, по-моему, что-то перепутал — это скорее мы его задерживали своими разговорами.

— Да, да, конечно, спасибо, товарищ полковник. Приятно было с вами поработать, благодарны за содействие…

— А вот прощаться — не надо, или вы что — решили «повод» зажать?

Опять двадцать пять. О чем это он?

— Ты что, забыл? — Старый тоже смотрел на меня с удивлением.

Что я мог забыть? Ничего не понимаю. Народ вокруг тем временем начал потихоньку посмеиваться.

— Вот что перенос плюс работа с человеком делают, — назидательно поднял палец вверх Володя. — Скажи-ка мне, какое сегодня число?

— Число? Сегодня четвертый день — так что двадцать пятое.

Смех стал приобретать характер хохота. Андрюха изобразил, что плюнул на пальцы, приложил их к моим вискам и сказал «пшшшш…». Они что, издеваются, что ли?

— Так. Перегрелся на июньском солнышке. Поставим вопрос по-другому: какое сегодня число в допереносном календаре?

— Эээ… двадцать шестое — это первый день, значит, сегодня — двадцать девятое? Двадцать девятое! Боже, ну какой же я тупой. Ведь у меня сегодня день рождения — сороковник стукнул!

— Гражданин, предъявите ваши уши, — окружившие меня со всех сторон опера опасно надвигались, изображая руками борьбу профессора Мориарти.

— Ни за что! Только после пьянки и подарков!

— Вот именно, мне за подарком от части идти надо, а я тут с вами рассусоливаю. — Командир, слегка нам кивнув — а что с этими шпаками церемониться, — проследовал в направлении основного здания.

А мы пошли в столовую. Там, в «специально обученном помещении», нас ждал стол. Нет, неправильно. Там нас ждал СТОЛ.

Александр Суров. Работник компании сотовой связи. Улан-Удэ

На третий день начала войны и до меня добрались. Вечером раздался телефонный звонок. Мама взяла трубку телефона первой.

— Да… Это квартира Суровых, — она выслушала и с каменным лицом убрала трубку от уха. Я все понял без слов.

— Мам, я рыльняк сам себе соберу. Ты куда мой рейдовый убрала? Мам, и не надо ничего печь — ну, не успеешь ты. Да, я пряники возьму, сколько осталось. Мам, а что это ты с валосердином… Тебе плохо?

— Саша! Но ведь это война… Ой… Что делать… — от нее уже чувствительно пахло лекарствами. Она выглядела растерянной и испуганной… Тревожась за меня. Мне стало стыдно, что я повысил на маму голос. Но я ничего не мог сделать…

— Ты же ведь в мирной армии служил. Почему ты…

Тут звонок в дверь, прибежала такая же потерянная Лидия Геннадьевна, наша соседка, тоже вся в слезах — позвонил ее сын — и его забирали. На флот.

Блин… я потерял почти сорок минут, прежде чем смог закончить сборы.

Будто камень упал на сердце. Война…

Что ж делать? А что делать? Уже вручили предписание. Вот оно: листок белоснежной бумаги с двуглавым орлом и штампом военного комиссара. И с приказом: как можно скорее прибыть в военкомат.

Я все же простился с матерью. Мы обнялись, сев на дорожку. Мои руки разжали объятия первыми, а мама все не отпускала.

— Посиди еще.

Запиликал сотовый, пришла смс: «Санчес! Мы только тебя ждем».

— Мама, — я встал. — Я вернусь.

Теперь не оборачивайся… Только не оборачивайся…

— Саня! Давай быстрее, — я на ходу запрыгиваю в битком набитый салон микроавтобуса. Он тут же срывается с места в карьер. Сидим друг на дружке, пьем пиво и водку прямо из горла, динамики орут песни о службе в армии, мы обнимаем своих подружек. У кого есть, а у кого нет — те тоже не грустят — дым в салоне — топор можно повесить, и пахнет не только табаком. Доезжаем до центра поселка — там уже стоят остальные машины наших пацанов. И народ еще подходит — кто поодиночке, кто парочками, кто пешком, кто на машинах — «Жигули», «Нивы», «Тойоты», «Мазды» и другие «японки», микроавтобусы, японские грузовички — вскоре собирается уже приличная толпа. Выбираемся к остальным, чтобы обняться и выпить на прощание. Кто-то уже влез в дембельскую форму с оборванными украшениями и с наспех прикрепленными лычками и значками классности. Если у кого-то есть берет, то он уже лихо заломлен на затылке — погранцы, морпехи, десантура, а нас ротный отучал выделяться. И правильно.