Смертный бой. Триколор против свастики - читать онлайн книгу. Автор: Федор Вихрев cтр.№ 18

Да, война — это безоговорочно плохо. Но она ставит такие вопросы, которые замалчивались годами, задвигались в тень, забалтывались, а теперь их придется решать, и решать срочно.

Дома — опять к телевизору. Показывают кадры бомбежки Берлина дальней авиацией. Ту-22М3, Ту-95 и Ту-160, идя на высотах десять-двенадцать километров, сбрасывают ОДАБ большой мощности. Внизу — море пожаров, весь город затянут дымом. Подобные удары нанесены и по ряду других крупных промышленных центров — Мюнхену, Руру, Гамбургу, Данцигу. Даже становится жалко немцев — от бомб объемного взрыва укрытия не спасают…

Константин Зыканов, сотрудник прокуратуры, Ганцевичи

Время для нас с Андреем тянулось очень медленно. Все-таки было как-то не по себе оттого, что опера, Саня и даже его малолетние охламоны поехали туда, откуда кто-то из них может не вернуться, а мы — два взрослых мужика — остались на базе, в тепле, уюте и полной безопасности. Пытались себя заставить пойти пообщаться с Отто, но душа почему-то не лежала. Пытались заняться делом — нас хватило на то, чтобы вернуть на место звездочки, выдранные еще перед Крысаничами, и пришпандорить шевроны при помощи клея «Момент», обнаруженного в ящике стола вместе с другими канцелярскими принадлежностями — офицерской линейкой, курвиметром (извиняюсь, не я такое название придумал), набором цветных карандашей и блокнотами. То ли кто-то забыл, то ли спецом для «крючков» держат. Покурили. Выпили кофе. Еще покурили. В конце концов, утомившись выкуривать одну сигарету за другой и поглощать растворимый кофе чашку за чашкой, мы разбрелись по комнатам. Я лег на диван, включил телевизор и… уснул. Да, банально уснул. Особенность организма такая — кофе, а тем более — растворимый кофе, на меня почему-то действует похлеще любого снотворного. Проснулся внезапно — снился какой-то дикий кошмар, и в течение пары минут не мог понять, кто я, где я и зачем этот гад поливает на меня из чайника.

— Ну, ты и спать! — Андрей кинул мне полотенце, висевшее на спинке кровати. — Вставайте, граф, вас ждут великие дела. Дежурный звонил, наши вернулись.

— Фррр, — только и смог сказать я в ответ, вытирая с лица остатки воды. Мало того, что майка — хоть выжимай, так еще и покрывало, на которое я улегся, не раздеваясь, только сняв куртку, было мокрым насквозь. — Ты соображаешь вообще, что делаешь?

— А по-другому не получалось. Я тебе и кричал, и уши тер, и за ногу дергал — ты что-то буркнешь в ответ, на другой бок повернешься и дальше массу давишь.

— Садист. Что у наших?

— Пока не знаю, дежурный тоже не в курсе был, так что поднимайся, одевайся и потопали — они у КПП разгружаются.

Дойти до КПП мы не успели. Навстречу нам уже двигала сладкая парочка — Вова и Игорь. Как-то они за последние дни спелись, к чему бы это?

— Ну что?

— Все в норме, как доктор прописал. Немцев захомутали, девочка — цела, папа ее — не совсем цел, конечно, но жить будет, его уже перевязывают.

— Наши все целы?

— Наши-то? Почти. Не считая того, что Грине, похоже, нос сломали. А «не наши» — не все. Перетренировал Саня своих, перетренировал. Они немецкую группу прикрытия к себе метров на 15 подпустили — и с десяти стволов в упор. Мясо.

— А кто Гришу-то так сумел?

— О! Ключевой вопрос! Это их бугор его приласкал — он чуть дальше в лесу сел, и когда наш «фейерверк» сработал, ему не сильно досталось, короче, когда стали немцев собирать и укладывать, он очухался. Гриша как раз над ним наклонился, ну и получил — тот ему головой прямо по сопатке. Гриша, конечно, его повязал, но как приехали — сразу в санчасть, лед прикладывать.

— А с радистом как прошло?

— Середина на половину. Алекс с ним по-немецки минут десять разговаривал, а потом — бац — выстрел. Мы ломанулись, а он уже готов. Застрелился, короче. Из «ТТ» прямо в висок. Алекс переживает сильно — не смог убедить. Но этот-то, который командир их — ну фрукт, чистый фрукт. Сейчас такой концерт на КПП закатил — любо-дорого посмотреть, — ответил уже Игорь.

— Какой концерт?

— Он, пока мы обратно ехали, ругался на чем свет — «быдло большевистское, твари, хамы» и так далее. Остальные — приличные люди, лежат в отключке в кунге на полу, а этот — ну не замолкает. Саню это достало, он ему пинка отвесил — заткнись, говорит, надоел. А тот — еще больше разоряется, матом — да так, знаешь, виртуозно, что студенты ржать стали. Тут у Старого терпение лопнуло, он ему слегка двинул — тот вырубился. Приехали, из машины стали вытаскивать — здесь уже, на КПП, он очухался, флаг трехцветный увидел, в осадок выпал, глаза таращит, что-то сказать силится, а тут к КПП, как на грех, дежурный по части подвалил — в погонах. Этот демон от нас вырвался, к дежурному бросился — пытается с ним в десны жахаться, орет «я знал, я знал». Дежурный от него шарахнулся — видать, решил, что педерасты атакуют, а тот — за ним, так и пытается ему засос поставить. Неудобно, конечно, в наручниках-то, но — пытается. Потом остановился и этак властно, дежурному: «Господин штабс-капитан, извольте приказать вашим нижним чинам меня немедленно освободить». А дежурный капитан услышал, что его в «штабные» записали, стоит — слова сказать не может. Видимо, думает, что мы каких-то психов из лесу притаранили. Словом, взяли мы этого клоуна — и в любимый каземат. Сейчас его там прикуют, как следует, чтобы не быковал — и он в вашем распоряжении. А мы — спать, сил больше нету.

Пообщавшись с остальными ребятами, в красках повторившими нам уже услышанный от Вовы рассказ, мы пожелали им приятных сновидений и первым делом направились в санчасть — проведать Гришу. Но опоздали: дверь в санчасть оказалась закрытой изнутри, а из-за двери доносилось какое-то подозрительное сопение. Клювик, говорите, Грише ремонтируют? Ну-ну. Клювик-то у него, похоже, вполне гмм… работоспособен.

Потоптавшись немного перед закрытой дверью, подергав ее за ручку, постучав, позвонив в звонок, мы плюнули на это дело и отправились к «клиенту», который с нетерпением ожидал нас в допросной. С ним в комнате находились два студента и Саня — он, несмотря на усталость, все-таки решил продолжить общение с таким любопытным экземпляром.

Увидев нас — в форме, хоть это и был камуфляж, с трехцветными шевронами на рукавах (погоны ему, сидя на стуле, разглядеть было сложно, точнее — просто невозможно), он завопил:

— Господа! Это какое-то недоразумение — я же свой. Позвольте представиться: генерального штаба подполковник Суховеев! Прикажите же, наконец, меня освободить!

ПРОТОКОЛ допроса подозреваемого

25 июня 1941 года, гор. Ганцевичи Брестская обл. респ. Беларусь

Допрос начат: 06 ч. 00 мин.

Допрос окончен: 08 час. 15 мин.

Старший следователь по особо важным делам ОРОВД СУ СК при Прокуратуре РФ по г. Санкт-Петербургу старший советник юстиции ……

В помещении в/ч 03522

в соответствии с частью второй ст. 46, ст. 189, 190, частью первой ст. 223-1 УПК РФ допросил по уголовному делу № 02–41 в качестве подозреваемого: