Карусель - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Сомерсет Моэм cтр.№ 18

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Карусель | Автор книги - Уильям Сомерсет Моэм

Cтраница 18
читать онлайн книги бесплатно

Как-то теплым майским вечером, когда воздух был приятным и благоуханным, а тяжелая походка становилась летящей и усталость отступала, сменяясь странной грустной веселостью, Дженни ужинала с Бэзилом в маленьком ресторанчике в Сохо, где теперь их хорошо знали. Потом они отправились в концертный зал, но шум и блеск этого прекрасного вечера оказались невыносимы. Умиротворяющая темнота зелени манила их, и Бэзил вскоре предложил уйти. Дженни с облегчением согласилась, потому что певцы оставляли ее равнодушной, а странное чувство томления, которого она раньше не знала, заставляло сердце биться чаще. Когда они вышли в ночь, она посмотрела на Бэзила широко раскрытыми глазами, в которых причудливо сочетались страх и какая-то первобытная отвага.

— Пойдем на набережную Виктории, — прошептала она. — Там сейчас тихо.

Они смотрели на тихо бегущую реку и магазины со стороны Суррея, неровной кромкой выступающие на фоне звездного неба. В одном из них светилось окно и придавало всему квадратному массиву потертого кирпича загадочный облик, словно намекая на какую-то зловещую историю о необузданной страсти и злодеяниях. Был отлив, и у каменной стены обнажилась длинная полоса блестящего ила, но мост Ватерлоо с его легкими арками выглядел удивительно элегантно, а его фонари, желтые и белые, причудливо отражались в воде. Поблизости, смутно очерченные лучами своих красных ламп, покачивались три пришвартованные баржи. И в них ощущалось некое странное волшебство, ведь, несмотря на то что сейчас стояли пустые, они напоминали о тяжелой жизни, и страсти, и труде. При всей неряшливой грубости было нечто романтичное в несгибаемых сильных мужчинах, которые останавливались там, на широкой реке, и дрейфовали в вечном паломничестве по соленому морю и неизвестности.

Бэзил и Дженни медленно брели к Вестминстерскому мосту, и огни набережной Виктории извилистой линией отражались в воде, так что в реке трепетал целый лес огненных столпов, на которых мог бы вырасти загадочный невидимый город. Но короткая прогулка утомила их, и хотя вечер был напоен сладким ароматом весны, ноги словно налились свинцом.

— Я не смогу дойти обратно, — призналась Дженни. — Слишком устала.

— Давай возьмем экипаж.

Бэзил остановил проезжавшую мимо двуколку, и они сели. Он назвал адрес «Голден краун» на Флит-стрит. Они молчали, но эта тишина была значительнее всех сказанных ими слов. В конце концов не своим голосом, словно повинуясь чьему-то приказу, Дженни вдруг спросила:

— Почему ты ни разу не поцеловал меня с того первого вечера, Бэзил?

Она не смотрела на него, а он не подал вида, что слышал, но она ощутила его дрожь. Она почувствовала жар и сухость в горле, и ее охватило ужасное беспокойство.

— Бэзил! — хрипло произнесла она, требуя ответа.

— Потому что я не осмеливался.

Теперь она могла сосчитать удары этого мучителя в ее груди, а извозчик, казалось, гнал, будто бы на спор. Они пронеслись мимо набережной Виктории, вокруг стояла кромешная тьма.

— Но я хотела, чтобы ты это сделал, — яростно заявила она.

— Дженни, давай обойдемся без глупостей.

Слова вырвались, словно вопреки воле, и он, поддавшись могущественной силе и даже не договорив, бросился искать ее губы. А поскольку он так долго сдерживался, их сладость оказалась сладкой вдвойне. Со сдавленным стоном, как дикое животное, она обвила его руками, и нежное благоухание ее тела заставило забыть обо всех мыслях, кроме одной: не обращая внимания на прохожих, он жадно прижимал ее к сердцу. Он сходил с ума от ее великолепной податливой красоты и страсти, с которой она сдавалась ему, сходил с ума от этого бесконечного поцелуя, ибо никогда в жизни не испытывал большего наслаждения. И его сердце трепетало, как лист трепещет под порывами ветра.

— Ты поедешь ко мне домой, Дженни? — прошептал он.

Она не ответила, но придвинулась ближе к нему. Он приподнял шторку коляски и приказал извозчику ехать в Темпл.

Целую неделю или даже месяц, чувствуя себя сильнее и храбрее благодаря женской любви, Бэзил пребывал в восторженном экстазе. Он смотрел на мир с большей уверенностью, а жизнь обрела духовное начало и мощь, до сих пор ему совершенно неведомые. Но со временем романтическое приключение стало походить на несколько вульгарную интрижку, и, вспоминая о своем идеале бытия, чистого и безупречного, посвященного благородным целям, Бэзил испытывал стыд. Его любовь была не более чем мимолетной прихотью, которая погибает, как только желание удовлетворяется, но он с ужасом понимал, что Дженни отдала ему тело и душу. С ее стороны это была бессмертная страсть, по сравнению с которой его привязанность казалась холодностью. Каждый день раздувал пламя в ее сердце еще сильнее, так что она больше не мыслила своей жизни без него. И если он случайно оказывался слишком занят для встречи, от нее приходило взволнованное письмо, жалкое из-за ошибок и нескладных фраз. Она умоляла навестить ее. Дженни была требовательна, и он покорно приходил в «Голден краун» каждый день, хотя паб стал еще более отвратительным. Девушка была совсем необразованна, и вечера, которые они проводили вместе (теперь вместо походов в театр в свободное время Дженни оставалась у Бэзила), стали для него невыносимо скучными. Иногда он обнаруживал, что поддерживать с ней разговор — дело непростое.

Он осознал, что с ног до головы закован в кандалы, которые давят нестерпимо, ибо состоят лишь из страха причинить боль. Он был человеком, которого беспокоило бремя таких неподобающих отношений, поэтому спрашивал себя, что может положить им конец. Десяток раз Бэзил принимал решение порвать с Дженни, но в последний миг, когда видел, насколько она зависит от его любви, не мог набраться смелости. И так полгода длилась их связь, опустившаяся до уровня простой привычки.

Исключительно из-за ответственности перед Дженни Бэзил сдерживал рождавшуюся любовь к миссис Мюррей. Он воображал, что его чувство к ней отличается от всего, что он знал прежде. Его желание оторваться от прошлого, бросавшего тень на репутацию, только усиливалось. Он хотел начать новую, полноценную жизнь — чего бы это ни стоило, он должен был расстаться с Дженни. Он знал, что зимой миссис Мюррей собирается за границу, и не видел причин, почему бы ему тоже не отправиться в Италию. Там он иногда мог бы видеться с ней и по истечении шести месяцев с чистой совестью попросить ее руки.

Подумав, что будущее предстало в более ясном свете, Бэзил решил закончить свою одинокую прогулку и медленно зашагал на Пиккадилли. После суеты и беспрестанного дневного мельтешения тишина, царившая там, неестественная и почти призрачная, казалась неправдоподобной. А знаменитая улица, мрачная, и пустая, и широкая, в своей безмятежности и спокойствии напоминала величественную реку. Воздух был прозрачен и чист, но резонировал так, что одинокий кеб ни с того ни с сего наполнил звоном все вокруг, и четкий стук лошадиных копыт раскатистым эхом отразился от стен. Ряд электрических фонарей отбрасывал свет на дома с равнодушной жестокостью, а чуть впереди очерчивал прямую ограду парка и ближайшие деревья, окрашивая в более темные тона мрачную сень листвы. В затемнении неровным ожерельем выцветших самоцветов мерцали газовые горелки, сверкая желтым пламенем. Повсюду царила тишина, но дома, белые, если не считать окон, хранили тишину иначе. Ведь в своем сне, закрытые и запертые на засов, они беспомощно обрамляли тротуар, беспорядочные и жалкие, словно без суетливого гомона людских голосов и спешки входящих и выходящих жильцов потеряли всякую важность.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию