Карусель - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Сомерсет Моэм cтр.№ 10

— Интересно, что вы хотите этим сказать. Бэзил беден, и привлекателен, и умен, а миссис Мюррей всегда питала слабость к образованным мужчинам. Вот что самое плохое в браке с кавалеристом — начинаешь придавать слишком большое значение уму.

— А капитан Мюррей был полнейшим дураком?

— Мой дорогой Фрэнк, следует спрашивать не о высоком интеллекте военного, а о том, умеет ли он играть в поло. Капитан Мюррей совершил два мудрых поступка в своей жизни: он составил завещание, по которому его жена унаследовала большое состояние, а потом быстро отбыл в места, где глупость, очевидно, не считается недостатком.

Мисс Ли — в целях особого назидания для Беллы — также пригласила самого модного церковника в Лондоне, преподобного Коллинсона Фарли, викария Церкви всех душ [7] на Гросвенор-сквер, и ее весьма позабавило, какое выражение лица принял презиравший священника Фрэнк Харрелл, когда объявили о прибытии этого джентльмена. Мистер Фарли был человеком среднего роста, с поседевшими волосами с металлическим отливом, которые он тщательно расчесывал, и отличался весьма изящным профилем. Его руки с безупречным маникюром казались изнеженными и красивыми, а пальцы были унизаны дорогими перстнями. Он любил бывать в хорошем обществе и мог позволить себе, повинуясь собственным пристрастиям, тщательно выбирать друзей. Дворянская корона не могла поразить человека, который понимал, насколько бренно земное положение в сравнении с земными богатствами. Бедность он мог простить лишь герцогине, ибо в земляничных листьях [8] , даже пожухших и увядших, которые венком ложатся на покрытое морщинами чело почтенной вдовы, остается нечто, что внушает уважение даже самым дерзким. Его обходительность и умение вести интеллектуальные беседы снискали ему могущественных друзей еще в те времена, когда он был всего лишь пастором в одном графстве. И благодаря их влиянию ему наконец представилась возможность перейти в сферу, где его таланты к общению были оценены по достоинству. Благородство служителя церкви, как грехи отцов, может передаваться вплоть до третьего и четвертого поколения, поэтому очевидно, что человек, дед которого был епископом, не мог жаловаться на отсутствие хороших манер. Есть неотъемлемые качества, которых не отнять у воспитанного человека, который родился в резиденции епископа.

Миссис Кастиллион, которая, по заявлениям хозяйки должна была опоздать больше всех, наконец появилась.

— Надеюсь, я не опоздала, мисс Ли, — сказала она, вытянув обе руки и явно стараясь этим жестом обратить на себя внимание.

— Не особенно, — ответила хозяйка. — Помня о вашей непунктуальности, я предусмотрительно пригласила вас на полчаса раньше всех остальных.

Торжественной процессией компания двинулась в гостиную, и мистер Фарли с удовлетворением осмотрел стол.

— Я всегда полагал, что красиво накрытый стол воистину представляет собой одно из величайших художественных произведений современной цивилизации, — произнес он, обратившись к соседу.

И его взгляд стал блуждать по гостиной, в меблировке которой он заметил приятную его глазу, но при этом сдержанную роскошь. Мистер Фарли бывал здесь еще во времена мисс Дуоррис и обратил внимание, что ее портрет исчез с привычного места.

— Я вижу, вы убрали ту великолепную картину с изображением бывшей хозяйки этого дома, мисс Ли, — сказал он, изящно махнув рукой и сверкнув кольцами на пальцах.

— Я не могла по три раза в день принимать пищу под ее пристальным взглядом, — ответила хозяйка. — Еще свежи воспоминания о ее ужинах: она кормила меня шелухой и желудями, как блудную дочь, и потчевала описаниями мук, которые ждут меня в загробной жизни.

Декан посмотрел на мисс Ли с ласковым укором. И хотя часто ругал ее за прочитанные книги или легкомысленные речи, он всегда благосклонно относился к иронии, с которой она комментировала его маленькие проповеди.

— Вы совсем немилосердны, Полли, — заметил он. — Конечно, с Элизой было трудно жить, но от других она требовала не меньше, чем от себя самой. Я всегда восхищался ее безупречным чувством долга. Это кажется поразительным в наше время, когда все живут исключительно ради собственного удовольствия.

— Возможно, мы не так добродетельны, как наши отцы, Элджернон, — ответила мисс Ли. — Зато с нами намного легче. В конце концов, сорок лет назад люди вообще были невыносимы: они открыто высказывали свое мнение, что просто отвратительно, отличались мерзейшими характерами и пили намного больше, чем следовало. Я всегда думала, что мой отец являлся типичным представителем той эпохи. Приходя в ярость, он называл это справедливым гневом, а если я делала что-то вопреки его воле, то страдал от «добродетельного негодования». Вы знаете, что до пятнадцати лет мне не позволяли пробовать сливочного масла, так как предполагалось, что это повредит моей фигуре и душе? Я росла исключительно на застывшем жире и Джереми Тейлоре [9] . Мир представал в виде опасного пути, на котором полно капканов и ловушек, а за каждым углом и поворотом вздымаются вулканы, исторгающие едкий дым адского огня.

— Это был век тирании и депрессии, — заявил Фрэнк, — век старых джентльменов, которые отличались властолюбием, и молодых дам, которые падали в обморок.

— Уверена, теперь люди не так добры, как раньше, — сказала миссис Бассетт, бросив взгляд на сына, весьма увлекшегося разговором с миссис Кастиллион.

— Они никогда таковыми и не были, — ответила мисс Ли.

— Людская извращенность могла бы сделать из меня язычника, — вставил декан своим приятным низким голосом, — если бы не противодействующая сила Божественного провидения, что отражается в творениях самой природы.

Тем временем Реджи Бассетт получал от ужина гораздо большее удовольствие, чем рассчитывал. Он обнаружил, что ему досталось место рядом с миссис Кастиллион, и, удобно устроившись, принялся бесстыдно ее изучать. Мельком взглянув на него, она поняла, что мальчик красив, а когда поняла, что у него на уме, решила предоставить ему возможность рассмотреть все свои достоинства, не ограничивая его во времени, и бойко заговорила с другим соседом по столу. В конце концов она повернулась к Реджи.

— Ну и что, вы удовлетворены результатами? — спросила она.

— Чего?

— Вашего осмотра?

Она весело улыбнулась, бросив быстрый и задорный взгляд на него.

— Вполне, — ответил он с улыбкой, ничуть не смутившись. — Моя мать уже думает, что мисс Ли не следовало позволять мне сидеть рядом с вами.

Миссис Кастиллион была энергичным созданием. Маленькая и хрупкая, как статуэтка пастушки из дрезденского фарфора, она обладала живым темпераментом и разговаривала громким визгливым голосом. Одним быстрым резким движением она постоянно откидывалась на спинку стула, чтобы громогласно расхохотаться над словами Реджи. И, обнаружив, что с ней можно зайти очень далеко без риска нанести оскорбление, юный красавец принялся рассказывать ей коротенькие скабрезные истории низким вкрадчивым голосом, глядя ей в глаза с нахальной дерзостью человека, осознающего свою власть. Это был завораживающий взгляд коварного сердцееда, и такому взгляду бесстыдство лишь придает очарования. Распутница в глубине души чувствует, что скромная претенциозность здесь вовсе ни к чему, и с нескрываемой радостью спускается с пьедестала, на который ее поставили по глупости. У миссис Кастиллион было маленькое худое лицо, покрытое толстым слоем пудры, с довольно высокими скулами, ее волосы, уложенные в затейливую прическу, отличались неестественной белизной, что только придавало Реджи уверенности, ведь он достаточно общался с противоположным полом, чтобы понять: с подобными женщинами гораздо легче наладить контакт, чем с другими. Он нашел свою соседку весьма привлекательной, несмотря на тридцатипятилетний возраст. А несколько потускневший облик худощавой блондинки уравновешивался великолепием ее драгоценностей и роскошью платья: вырез был таким глубоким, что Белла, сидевшая на другом конце стола, наивно задавалась вопросом, как оно вообще держится на его обладательнице.