Белые тени - читать онлайн книгу. Автор: Иван Дорба cтр.№ 49

Внезапно распахнулась дверь, в комнату влетел рябой следователь. Его большие усы топорщились, глаза блестели, в руке он держал женский носовой платок, молча сунул его Вуйковичу.

— Вот, поглядите! — сказал он, с трудом переводя дух. — Свежий след помады, и сохранился еще запах духов. Понюхайте, это убигановские духи «Келкё-флёр». Надушен платок только вчера, еще улавливается весь букет, завтра останется только запах розы и, пожалуй, герани. Платок обронили, когда рылись в чемодане жертвы. Он принадлежит мадам Скачковой. Она созналась, что это ее платок. — Следователь торжествующе посмотрел на Вуйковича и тут только заметил сидящего в стороне Хранича.

— Ладно, докладывайте дальше, — махнув рукой, сказал начальник полиции, довольный промашкой следователя. — Раз уж начали, валяйте.

Недовольно покосившись на Хранича, усач следователь что-то невнятно пробормотал вместо приветствия, кивнул неопределенно головой и, повернувшись к начальнику, тихо продолжал:

— Я пригласил в отведенный мне кабинет мадам Скачкову. Она вошла, увидела платок и растерялась, но тотчас взяла себя в руки. Не желаете ли присутствовать при допросе, или, может, сами хотите ее допросить? Или разрешите мне? Как я умею...

— Эх, мой милый, я же сказал, что торопиться не нужно, а ты сразу быка за рога. Ступайте, я сейчас приду, поговорите с ней о погоде... Жеребец, экий жеребец, — пробормотал он вслед уходящему помощнику. — Рубит сплеча! — Потом взял платок кончиками пальцев, поднял его и, глядя на Хранича, улыбаясь, сказал: — Улика номер два. Топор убийцы в сарае, видимо, подброшенный, — номер один, а теперь платок грабителя в комнате жертвы, может, тоже подброшенный? Чепуха какая! Скажите, господин Хранич, каковы отношения между Хованским и Скачковой?

— Она за ним бегала, он — от нее!

— Она курит? — спросил он, продолжая рассматривать платок.

— Нет, не курит.

— Значит, этот платок побывал в кармане у мужчины. Хованский курит?

— Курит папиросы, но очень редко. Павский вовсе не курит. Скачков и Мальцев курят сигареты «Зету», а мы — трубки: Берендс — «кепстен»[23] , а я с Гатуа наш «герцеговинский»! — и Хранич вытащил из широкого пояса кисет, начал набивать трубку.

— Ну это экспертиза установит. Придется посылать в Требинье. Кепстен! Интересно!

— Полагаю, комиссар, что Берендс умнее и опытнее нас с вами. Правда, у него еще играет кровь и он, мне кажется, не прочь пощекотать себе нервы, его тянет к приключениям, как старого артиста к сцене — но уже не в амплуа первого любовника, а в качестве режиссера. У режиссеров же всегда найдутся серьезные покровители. Мы с товарищами считаем вас вполне приличным человеком и хорошим начальником полиции. На многие вещи вы смотрите здраво и разбираетесь в обстановке. Не будем ставить точек над «и». — Чика Васо намекал на то, что Вуйкович смотрит на деятельность коммунистов в городке сквозь пальцы и ему известно, что Крста предупреждает их о предпринимаемых акциях. — Поэтому даю вам добрый совет — не лезьте в русские дела. В них сам черт ногу сломит. Эти лишившиеся родины люди рассеялись по всему свету семенами ненависти, непримиримости и лютой злобы ко всему инакомыслящему, их среда подобна болоту с ядовитыми испарениями, в котором одурманенную жертву неминуемо засосет.

Начальник полиции ерзал в своем кресле, его мучил геморрой — болезнь кавалеристов и канцелярских крыс, протирающих в присутствиях стулья. Он был тяжел на подъем, любил решать загадки, сидя в кабинете, путем логики, сопоставлений, исходя от противного, при помощи бесед, которые фактически являлись допросами, вещественных доказательств, улик и т. п., причем решать эффектно и неожиданно. У него был усатый следователь, который действовал по давно установленному во всех полициях мира «закону резиновой дубинки».

— Что ж, по-вашему, я должен замять дело? — И подумал: «Неужто Берендс?»

— Почему? Убийство совершено с целью ограбления! Похищены деньги. Полагаю, преступник вам известен.

Дверь снова быстро распахнулась, и на пороге показался перепуганный полицейский.

— Господин начальник! — рявкнул он, — на проводе министр, господин Ачимович!

Комиссар, не успев спросить, почему ему должен быть известен убийца, с несвойственной ему поспешностью пулей вылетел из комнаты. За ним побежал и полицейский. Хранич посмотрел на платок, встряхнул его как следует, положил обратно и не спеша покинул кабинет. «Так будет, пожалуй, лучше, — решил он, — меньше путаницы».

Глава УДБ (Управления государственной безопасности) королевства СХС Ачимович заставлял дрожать весь полицейский и жандармский аппарат.

— Ты что валяешь дурака, Вуйкович! — орал он в трубку, раздосадованный, что пришлось ждать. — Чего там путаешь?

— Никак нет, господин министр, дело ясное, убийство с целью ограбления...

— Ну?

— Надеюсь сегодня же арестовать преступников, господин министр.

— Убийцу?

— Так точно, убийцу! И грабителя, господин министр.

— Ну, ну!

— И будем искать деньги, и, надеюсь, их найдем, господин министр.

— Смотри, только без фокусов, чтобы не было жалоб! Действуй, а вечером доложи о результатах! Все! — И Ачимович повесил трубку.

«Интересно, — подумал начальник полиции, — враг порядка коммунист Хранич и ярый гонитель коммунистов Ачимович советуют одно и то же. Вот тебе и господин министр!»

Начальник полиции города Билечи понимал, что убийство совершено не с целью грабежа, что похищено нечто более важное, чем деньги, что в этом замешаны, видимо, большие люди и ему совать свой нос вовсе не следует. Но и правосудие, вернее, закон должен торжествовать. Задача заключалась даже не в том, чтобы найти козла отпущения, их было на выбор: Павский, Скачков, Мальцев, Берендс, Хованский, нужно только отыскать деньги. А деньги взял не убийца! Скачкова?

«Без фокусов! Чтобы не было жалоб! Вечером доложи! — бормотал себе под нос начальник полиции, возвращаясь в кабинет. — Черт бы тебя драл...»

Взяв со стола платочек Ирен Скачковой, он сунул его небрежно в карман, потом подошел к окну и, уставясь в пространство, задумался, покачиваясь всем телом с пяток на носки и обратно. Наконец, видимо, что-то решив, посмотрел на часы, вышел из комнаты и направился по коридору в отведенный для следователя кабинет. Завернув за угол, он увидел у двери жандарма.

Заметив начальника, жандарм смутился, отворил в комнату дверь и громко сказал:

— Немедленно уйдите отсюда. Господин следователь запретил пускать сюда кого бы то ни было. Сколько раз можно повторять!

Из кабинета вышел Берендс. Улыбаясь и кланяясь, он твердил:

— Хорошо! Хорошо! Отлично! Вы совершенно правы, это очень умно, что вы говорите. — И потом, уже обращаясь к подходившему Вуйковичу, заметил, кивая в сторону жандарма: — Какой он у вас исполнительный! Хотел поболтать с дамой, развлечь ее, а он... — Берендс весело смотрел ему прямо в глаза, и Вуйкович так и не понял, смеется ли капитан над жандармом, над тем глупым положением, в которое попал, или над ним, начальником полиции, у которого такие служаки.