Свой среди чужих. В омуте истины - читать онлайн книгу. Автор: Иван Дорба cтр.№ 10

Прошла томительная минута, пока наконец появились вы­сокий и довольно грузный Родзянко и стройный Байдалаков. По их лицам ничего нельзя было прочесть, разве только то, что у бывшего министра глаза глядели куца-то в сторону, когда он сухо прощался.

Протягивая Терещенко руку, я сказал:

— Михаил Иванович, вы, конечно, меня не помните: я был еще мальчиком, но двадцать лет тому назад вы гостили в на­шем доме!

Он удивленно вытаращил на меня глаза.

—Вы приехали, чтобы заключить контракт с моей матерью на аренду земли под свеклу, со своим нотариусом и агрономом Филимоновым в село Бандуровку Александрийского уезда.

— Виктором... Виктором... Бандуровка!..

— Василием Викторовичем! — подсказал я. — Будущим моим отчимом.

— Точно, точно. Вспоминаю, ночевали у вас: надо было подковать лошадей. Неужели ваша красавица-матушка выбрала его в мужья? Вот так дела! Кланяйтесь ей от меня! — и его лицо расплылось в улыбке.

Когда мы вышли и, подхватив такси, уселись, я рассказал, что богатый киевский сахарозаводчик Терещенко арендовал у нас более тысячи десятин земли. Его управляющий Филимонов, мой будущий отчим, был весьма деловым, энергичным челове­ком; года два тому назад он обратился к Михаилу Ивановичу с просьбой одолжить какую-то сумму денег, но не получил даже ответа. Вот таков этот масон!

— А мне он предложил вступить в ложу, обещая через три месяца возвести в третью степень! Все они — Гучков, Милю­ков, Родзянко и, конечно, Керенский, хотят прибрать к рукам наше молодое поколение. С младороссами это им, кажется, удается—их вождь Казем-Бек одновременно исполняет обязан­ности министра иностранных дел у так называемого императора Кирилла... О Керенском мы еще поговорим. Он, видимо, по­лучил какое-то задание от «старших братьев», о чем намекали и Родзянко, и Кутузов!

Георгиевский только хмыкнул и потом что-то проворчал себе под нос. Байдалаков повернулся к нему:

— Вы что-то хотели сказать, Михаил Александрович?

— Полагаю, что Голенищев-Кутузов сделает мне такое же предложение!

Через несколько дней я узнал, что Голенищев-Кутузов явился к Георгиевскому с официальным визитом и сделал пред­ложение вступить в масонскую ложу, уверяя, что только в этом случае перед ним откроется широкое поле деятельности, а также предложил переправить его с семьей в Италию, где им окажет существенную поддержку миллионер Фарини. Примерно тоща же председатель югославского отдела НТСНП бывший кадет Гоша Перфильев, сидя со мной в ресторане «Москва», поделился «последней новостью»:

—На этой неделе у Ксюнина[22] был очередной прием. К нему приехали Гучков и Маслов[23] . Вчера пригласили на совещание Виктора Михайловича, Михаила Александровича и меня. Пришел и Василий Витальевич Шульгин. Он-то больше всех распинался.

— Что? Земельная реформа? — усмехнулся я.

— Нет, другая песня... Явно инструктированный Ксюниным, всячески уговаривал меня изменить характер нашей газеты и рекомендовал НТСНП завязать связи с «Крестьянской Росси­ей»... Одним словом, они хотят нас использовать как резервуар молодой силы для своих целей!.. Свержение советской власти он представляет себе не иначе, как при помощи иностранцев: главные надежды возлагает на немцев и твердит о том, что надо действовать в направлении обеспечения себе немецкой поддержки.

— И как вы на это смотрите? Может, он прав?.. Шульгин не дурак! По-моему, и Виктор Михайлович такого же мнения. Всячески ему противится только «Маг».

— Слушай дальше: Шульгин принес свою книгу «Пояс Ориона» и просил как-нибудь протолкнуть ее в высокие немец­кие круги; в ней речь идет о создании единого целого из трех «звезд»: «Пояса Ориона» — Германии, Японии и России. Этот «Пояс» может опоясать весь мир и проводить свою политику! Подданные трех стран пользовались бы одинаковыми правами. Тем самым в России началось бы не стесняемое никакими огра­ничениями хозяйствование немецкого и японского капитала. Начиная с передачи совхозов и прочих земельных угодий.

— И, конечно, угля, нефти, золота, металла! Ай да Шуль­гин! !! И это после его книги «Что нам в них не нравится»?! — заметил я.

— Неужто и он стал масоном? Неужто и его уговорили?!

— Вряд ли он знает, что масоны преувеличивают свое могу­щество, дабы омалодушить противников и ободрить наперсни­ков! — резюмировал Гоша, любивший пофилософствовать.

— Кстати, у Шульгина сын Дмитрий живет в Любляне, развел такую деятельность! Он ведь наш энтеэсовец! Орга­низовывает закрытые и публичные собрания, где выступает с докладами.

— Он что, папашин ученик?

— Читай «Отцы и дети», дорогой Володя! — Перфильев поглядел на часы. — Пошли?

В клубе нас ждал сюрприз. Байдалаков, что бывало с ним редко, расхаживал по залу, весь красный; увидев нас, подхватил под руки и повел к себе. Присев на край письменного стола (что вовсе не было его привычкой), заговорил:

— Идет наступление по всему фронту! На этот раз прибыл эмиссар польского правительства Владимир Владиславович Степневский—масон, я уж не знаю какой степени и какой ложи, и официально предложил вступить тайно Исполнительному бюро НТСНП в «Объединенный эмиграционный комитет», на­ходящийся в США, созданный для общего руководства активной борьбой с Советами. Его председатель Керенский близко связан с Черчиллем, который лично представил его Рузвельту, и они оба клятвенно обещали комитету оказывать всяческое содействие... Потом этот тип посулил крупную сумму денег, на полном се­рьезе, в случае нашего согласия, признать претензии Польши на Литву и Галицию и перевести свою деятельность на масонские рельсы... Вот так, господа, действует Саша Керенский! И надо полагать, что ему это часто удается. Уж слишком самоуверен и беззастенчив был Степневский!

— Керенского многие недолюбливают, не говоря уж о «пра­вых». Хорошо бы собрать компромат и напечатать, — заметил Перфильев.

— Объявить войну? — Байдалаков поглядел на Гошу, по­том на меня.

— Может, сделать это похитрее? А?.. Как вы думаете, Владимир? — Он впервые назвал меня по имени. — Думаю, вы правы! Собрать материал и отослать ему, чтобы понял: нам войну объявлять опасно!

— Вполне с вами согласен. Напишите Субботину в Берлин, Вюрглеру в Варшаву и, конечно, Поремскому; всем, с кем имеете по своей линии связь. Саша — личность темная...

Будущий министр юстиции, а после «июньских дней» министр-председатель и верховный главнокомандующий, Алек­сандр Керенский к 1912 году стал не только преуспевающим адвокатом, но и масоном.