Идеальная копия: второе творение - читать онлайн книгу. Автор: Андреас Эшбах cтр.№ 15

– …выгнать этого Ведеберга из школы. Если потребуется поддержка родительского совета – будьте уверены, я смогу вам ее обеспечить, – кричал кто-то крайне взволнованно, и Вольфганг не без труда распознал голос его преподавателя по религии, господина Глатца. Несомненно, он опять раскраснелся, как помидор.

– Фридхельм, я вас умоляю. Вне сомнений, даже клон – творение Божье, – мягко сказала директриса.

– Вы заблуждаетесь, – кричал учитель, – клон – это противоестественный плод греховного нарушения законов Господа. Противоестественный, понимаете? Про-ти-во-ес-тес-твен-ный! – Слово это ему, кажется, понравилось.

– Ерунда, – возразила директриса. – Осуждать можно только тех, кто делает такие вещи, но не их жертв.

– Что-то должно произойти, – провозгласил Глатц. – И оно произойдет. Уж будьте в этом уверены.

Вольфганг спрашивал себя, что ждет его за дверью. Судя по всему, Глатц был готов сжечь его заживо. В какой-то миг ему больше всего захотелось просто уйти, но тут за дверью воцарилось долгое молчание, которым он и воспользовался, чтобы постучать. Услышав «войдите», он осторожно открыл дверь.

Директриса и Глатц сидели за столом и выглядели совсем безобидно, можно было даже сказать, что они были чертовски любезны, разве что улыбка на лице преподавателя по религии казалась немного натянутой.

На столе у фрау Хорн лежала та самая газета. Она положила руки на текст статьи и сказала:

– Бог знает, сколько намеков они сделали на того, кого имели в виду. Шварцвальд, раковая клиника, пивной завод – это может быть только Ширнталь. Собственно, они с таким же успехом могли бы прямо написать это в статье. И я боюсь, что имя Вольфганг В. тоже не является большой загадкой.

Вольфганг подавленно кивнул. Об этом он совсем не подумал.

– Сегодня утром, – озабоченно продолжила директриса, – мы получили множество звонков с телевидения, звонили разные журналисты. Мы все отрицали, но, боюсь, они уже здесь.

– В этом нет моей вины, – попробовал защититься Вольфганг. – Кроме того, это неправда. Я не клон моего отца.

Директриса вытянула рот в некое подобие улыбки, но было видно, что она ему не поверила.

– Как всегда в подобных случаях, – продолжила она, – я считаю, что самым лучшим для тебя будет отправиться домой и оставаться там, пока все не утрясется.

Когда Вольфганг вернулся в класс, чтобы собрать свои вещи, уже началась перемена. Чем стоял и смотрел на него, наморщив лоб.

– А это еще что значит, позвольте спросить?

– Я освобожден от занятий в школе, вот что это значит, – ответил Вольфганг. Он испытывал непреодолимое желание запустить чем-нибудь в угол комнаты. – Клоносвободен.

– Парень, ну ты даешь! Круто! – закричал Чем. – Надо бы мне тоже пустить о себе такой слух. И тогда я составлю тебе компанию!

Вольфганг не торопился вернуться домой. Он катил свой велосипед по улице, раздумывая над тем, как он объяснит матери свое раннее возвращение домой. Удивительно, каким тихим и пустынным казался сейчас его родной город. Вольфганг был уже внутренне готов встретить машины с телевидения, длинные шнуры телефонных кабелей и вереницу репортеров с большими микрофонами, но вокруг пока еще не было ни души.

Возможно, скоро это начнется.

Вдруг рядом с ним остановилась машина, маленький серый автомобиль, и мужчина, сидящий за рулем, высунулся из окна и поманил его к себе. Вольфганг подошел ближе, думая, что мужчина собирается спросить у него дорогу, но тот не сделал этого, а только сказал:

– Прости меня.

– Что?

– Я этого не хотел. С газетой.

Вольфганг понял, что он имел в виду, и вытаращил глаза:

– Вы журналист. Это вы про меня написали?

– Не совсем. Они опубликовали историю без моего согласия, наверное, чтобы опередить конкурентов. В журналистике такое часто случается.

Мужчине было немного за тридцать, и он выглядел слегка диковато с большой взъерошенной бородой и обветренным лицом.

– Пожалуйста, поверь мне. Я не хотел впутывать тебя в эту историю. Я действительно исследую материалы о клонах, но я искренне хотел оградить тебя от всех неприятных последствий.

Вольфганг недоверчиво смотрел на него:

– Почему же у вас этого не получилось?

– Я знаю, знаю. – Мужчина снял с пассажирского сиденья потертую кожаную папку с неопределенным содержимым и пачку зачитанных газет и скинул их назад. – Хочешь прокатиться? Мы бы заодно поговорили.

– Нет, спасибо, – ответил Вольфганг. У этого типа явно были не все дома. К тому же со стороны салон машины выглядел неопрятно. Две обкусанные плитки шоколада с орехами – между прочим, любимый сорт Вольфганга, – лежали на приборной панели, а разные темные пятна на сиденьях говорили о том, что и они когда-то были шоколадом. – Вы просто хотите разузнать у меня все подробности.

– Ну хорошо, – ответил журналист и заглушил мотор, вынув ключ зажигания. – Тогда я сам выйду, и ты можешь спросить у меня все, о чем захочешь.

Он вышел, обошел машину и присел на невысокой стене у тротуара.

Вольфганг подумал, не оставить ли его сидеть, а самому уехать. Вот он разозлится! Но почему-то этот человек был ему симпатичен. Он выглядел как настоящий искатель приключений: застиранная рубашка и жилет с множеством карманов. Как будто он мог рассказать не меньше миллиона захватывающих историй. Вольфганг прислонил свой велосипед к стене и сел рядом.

– Вы это серьезно, я могу спросить вас обо всем?

– Ну конечно, – кивнул мужчина.

– Ну хорошо. Как вас зовут?

– Конти. Томмазо Конти.

Вольфганг был ошеломлен.

– Но это ведь итальянское имя.

– Да.

Удивительно. Мужчина был совсем не похож на итальянца.

– И на какую газету вы работаете?

– По-разному. Я свободный журналист. Как правило, я делаю зарубежные репортажи.

– И сколько языков вы знаете?

– О, много! – Он как будто попробовал подсчитать в голове, но сбился. – Достаточно много.

– Даже китайский? – спросил Вольфганг первое, что пришло ему в голову. Допрос начал доставлять ему удовольствие.

Конти кивнул:

– Ну да, достаточно, чтобы объясняться и читать газеты.

Вольфганг завороженно уставился на него. Вдруг он заметил шрам в форме зигзага на тыльной стороне его левой ладони.

– Откуда у вас этот шрам?

Конти ухмыльнулся.

– Обычно я говорю, что это гражданская война в Африке. Но на самом деле в возрасте шести лет я страшно порезался о гладильную доску моей матери.

– О гладильную доску? – переспросил Вольфганг.