Свои и чужие - читать онлайн книгу. Автор: Петр Хомяков cтр.№ 11

Страница

Помимо этого, имеются ещё некоторые только что открытые различия в типе адаптационных реакций у разных социальных слоёв населения одной, казалось бы, расы и одного народа. Одним словом, человек не только создаёт искусственную среду, но и приспосабливается к ней. Это даёт Основание некоторым исследователям говорить о незаконченности процесса расогенеза и даже антропогенеза. Но не это сейчас для нас важно. Развитие зачастую не искореняет старые свойства, но накладывается на них. Сильны у человека глубоко спрятанные в подсознании пережитки и стереотипы далёкого эволюционного прошлого, готовые вырваться наружу при попадании в «нечеловеческие» экстремальные условия. Следует помнить, что человек выделился из животного мира, развил своё сознание, начал формировать искусственную среду отнюдь не из-за повышенного альтруизма или некоего благостного трудового побуждения смиренно и в поте лица своего. В самой основе собственно человеческого этапа эволюции человекообразных лежал свирепый каннибализм, который не смог развиться до своего логического конца только по причинам физиологических ограничений, связанных с продолжением рода у прямоходящих млекопитающих. Следует осознавать, что альтруизм человека самца этой же глубинной его сутью обусловлен хотя бы потенциальной доступностью ему всех самок группы, которую он считает своей.

Человек преодолел трагическую раздвоенность сознания, появившуюся у него в период каннибальского этапа эволюции, только на пути непрерывного, зачастую совершенно бесполезного творчества, обусловившего, в свою очередь, непрерывное совершенствование своей «искусственной среды» – орудийного парка, только на пути непрерывного, опережающего, зачастую бесполезного, с сиюминутной точки зрения, развития знания. Причём этот процесс по большей части был и остаётся возможным только при наличии перспективы улучшения или хотя бы уверенного неухудшения условий своей жизни. Однако при этом человек проявил себя (и продолжает проявлять до сих пор) совершенно безответственным хищником по отношению к природе, вызвав (ещё не имея никаких особых технических средств) поистине глобальный экологический кризис. Только ледниковое отрезвление, только нашествие неандертальцев не дало нашему «благородному», «альтруистичному», «творческому» кроманьонцу прикончить себя вместе со своей кормовой базой. Следует помнить, таким образом, что экологические инстинкты человеку от природы, увы, не свойственны.

Все эти «ужасные» для иного моралиста противоречия надо осознавать, а не стыдиться их, загоняя вглубь сознания, ибо человек раздвоен по самой своей сущности. Эта раздвоенность и сделала его человеком. «Простые, цельные натуры», натуры, лишённые этой раздвоенности, которых так любят иные наши писатели и политики, – это не образец для спасения, а первый шажок к питекантропу, за которым бесславное дикое самоуничтожение и вымирание, ибо для питекантропов в современной биосфере мест (экологических ниш) нет.

И если мы не хотим стать питекантропами, нам надо научиться повышать уровень жизни и улучшать её качество, сохраняя при этом природу и всячески стимулируя любое творчество. Однако автор не уверен, что человек сможет сделать это, в очередной раз не пожертвовав «чужими». Ибо напомним ещё раз – противопоставление «своих» «чужим» заложено в глубинной природе человека. И это противопоставление невозможно уничтожить разговорами об «общечеловеческих ценностях».

Современный этап развития любой науки характеризуется непременным налётом некой сенсационности. Не избежала этого и история древнейших цивилизаций. Одни исследователи склонны отодвигать время зарождения цивилизаций долин Нила и Междуречья вглубь тысячелетий чуть ли не к концу последнего ледниковья (10-12 тысяч лет назад). Другие склонны «сжимать» историю и готовы медный и бронзовый век расположить в начале нашей эры. Это интереснейшие проблемы, однако не они представляют для нас сейчас интерес.

Главное другое. Все исследователи единодушны в том, что впервые цивилизации зародились в долинах крупнейших рек в тропических и субтропических широтах. Места зарождения этих цивилизаций сейчас и, по-видимому, к моменту их основания, были окружены пустынями. Все цивилизации неразрывно связаны с определёнными государствами. И мало того, все государственные институты как таковые, зародившиеся в те времена, дожили до наших дней. Нас не удивляет пристальное внимание марксистских теоретиков к структуре тех древнейших государств. В трудах классиков, а особенно в работах их эпигонов и популяризаторов, чётко прослеживается желание подкрепить свои логические построения примерами из древности. Мало того, иногда кажется, что примеры из древности гораздо более ярко иллюстрируют процессы классового разделения общества, схемы функционирования силовых структур и прочие атрибуты, на исследование которых направлено такое пристальное внимание теоретиков социализма, чем примеры из более близкой нам истории. Говоря ещё более резко, можно предположить, что, касаясь данной темы, господа марксистские теоретики как будто находятся на действительной службе в соответствующих структурах неких «фараонов-ленинцев», находя всяческое оправдание их людоедским новациям ссылками на «прогрессивность» оных.

Далее мы покажем, что такая «любовь» коммунистов к этим временам не случайна. Но это не главная цель нашей работы, она гораздо шире. Мы хотим рассмотреть (конечно, крайне схематично), в каких условиях создавалось государство как управленческая структура и какие черты органично присущи данной структуре. Для этого мы применим уже упомянутый в предыдущей части экологический, в расширенном толковании этого термина, подход.

Итак, мы начинаем нашу работу с реконструкции экологических условий формирования первых на земле государств.

Как мы упоминали ранее, первый человек огненным шквалом пронёсся по тропикам, уходя все дальше на север из мест своего появления. Последовавшие затем оледенения и сопутствующие им периоды увлажнения субтропиков и тропиков способствовали некоторому (однако далеко не полному) восстановлению экологического потенциала данных территорий. Сюда пришли и здесь обосновались те, кто двигался за первой волной огненных охотников. Они тоже были потомками Homo erectus, в итоге тоже стали Ното 8ар1еп5, но представляли аутсайдеров марша на север. Подробнее о них мы скажем во второй части. Здесь лишь заметим, что стали они в итоге охотниками и пастухами. И оставались таковыми достаточно долго.

Тропические, саванные лесостепи представляли собой идеальные условия для кочевого скотоводства. Высокий потенциал естественного плодородия травянистых растительных сообществ сочетался в этих местах с относительно мягким климатом и наличием достаточных источников водоснабжения (реки, ручьи, родники). Единственным скрытым пока недостатком являлась неустойчивость экологической ситуации в данных условиях. Однако этого пока не ощущали скотоводы саванных лесостепей. Они быстро размножались вместе со своими стадами. Травянистая растительность при этом уничтожалась в процессе выпаса. Кустарники и редколесья вырубались на костры, ибо пища готовилась на открытом огне (как, впрочем, и сейчас в этих местах). При этом, как известно, для приготовления пищи на кострах идёт дров в три-четыре раза больше, чем при готовке на очагах. И последним «пожирателем» растительности как травянистой, так и древесной стали участившиеся пожары. Нет, это не были шквалы огненных загонов, это были просто пожары от все более многочисленных неосторожно не погашенных костров кочевников.

Страница