Россия против Руси, Русь против России - читать онлайн книгу. Автор: Петр Хомяков cтр.№ 43

Однако монополия православия давала возможность внедрить любые мифологемы. Благо конкурентов на Руси у православия в области духовной жизни после Батыева нашествия больше не было.

В завершение этого раздела будет целесообразно подвести итоги и формализовать те «личностные» черты режима византийского ига, которые наиболее ярко на собственном примере продемонстрировали Ярослав и Невский.

Итак:

1) Трусость, и вообще человеческая низость, которую демонстрирует Ярослав в Новгороде, в битве при Липице, и в последующих событиях.

2) Но трусость для воина это, помимо всего прочего, черта профессиональной непригодности. И господа первые византисты сплошь и рядом демонстрируют эту профнепригодность. Это проявляется у Ярослава в его неудачном наместничестве в Рязани, бездарном княжении в Новгороде, неумелом руководстве в битве при Липице.

3) Но ведь вот поменяли же эти «бездарные» князья всю политическую модель Руси, — скажет иной скептический читатель. За счет чего? За счет жестокости и подлости, за счет использования внешних союзников для которых Русь была разменной монетой, за счет отказа от любых «правил игры», — ответим мы. Победить «по правилам» они не могли. Но отказ от правил всегда дает огромные преимущества (правда, временные) тому, кто первым пошел на это. И посредственный боксер может победить мастера, если вместо перчатки, смягчающей удар, будет иметь в руках кастет. Да, воистину, «против лома нет приема». Но это не навсегда, ибо «против лома нет приема, окромя другого лома».

Впрочем, мы отвлеклись.

Итак, именно такими «первыми нарушителями правил» были Ярослав и Невский. Это проявляется и в организации Ярославом голода в Новгороде, и в тотальном разорении Рязани, и в «семейной» традиции предавать чуть более приличных родных братьев. Юрия Ярославом и Андрея Невским.

Скептик может возразить, что многое из сказанного характеризует общие нравы того времени. Отчасти да. Но Ярослав и Невский не просто от случая к случаю «нарушают правила». Они вообще отказываются от них. И создают свои новые «правила», где есть только подлость, вероломство и жестокость, возведенные в ранг добродетели.

Как бы не иронизировали иные «национал–патриотические» критики «общечеловеческих ценностей», но арийские ценности белой расы они ведь не станут оспаривать?

Но именно этих ценностей рыцарства, благородства и великодушия, этого «чувства своих» начисто лишены Ярослав и Невский. Для них «свои» — это ордынский полууголовный интернациональный сброд. А «чужие» – это русские мастера Великого Новгорода и Пскова, русские витязи из Смоленска и белые рыцари Европы.

Именно приверженность этим «новым правилам» является отличительной чертой творцов византизма на Руси – Ярослава и Невского.

4) Разумеется, люди с такими качествами не могли быть, говоря языком современной теории управления, лидерами. Власть которых покоится на личном авторитете, как, например, у Мстислава Удалого. Они же могли строить свою власть только на основе жесткой, бюрократически оформленной вертикали. А основным механизмами обеспечения подчинения в этом случае может быть только страх и оболванивание.

Таким образом, приверженность супериерархичной модели управления, построенной на страхе и оболванивании, является еще одной отличительной чертой творцов ига на Руси.

И, кстати, всех их последователей. Вплоть до наших дней.

5) И, наконец, еще одна отличительная черта. Известен психологический парадокс, виноватый ненавидит того, перед кем виноват. Предатели европейской общности, наведшие на Европу ордынский сброд, ненавидели Запад. Поэтому антизападная риторика, более того, антизападные убеждения, были отличительной чертой образа Ярослава, и, особенно, Невского.

Мы далеки от идеализации Запада. Он, по нашему мнению, бывает излишне прагматичен, холоден, прямолинеен, стратегически недальновиден. Но Запад отнюдь не является таким тотальным злом, как его представляют византисты. Более того, он гораздо более доброжелателен к конкретным русским людям и их ассоциациям, чем сами византисты, якобы «защищающие» нас от него.

В этой связи напомним упоминавшиеся выше два эпизода, когда Ярослав в своих политических целях организовал голод в Новгороде, а немцы, в отличие от него спасали новгородцев от голодной смерти.

Более ярких примеров, характеризующих эту тенденцию, трудно придумать.

Что же касается различных мифических случаев обратного порядка, то они по большей части выдумка. Выдумка, художественно украшенная потом.

Например, миф о том, как «тевтонские рыцари» «захватили» Псков незадолго до Ледового побоища. А потом, как показано в пропагандистском фильме «Александр Невский» жгли там детей.

На самом деле псковичи сами восстали против власти Ярослава, и пригласили на княжение представителя смоленского княжеского дома. Который и прибыл в Псков с … рыцарским войском, — скажет иной нетерпеливый читатель. Да нет. С двумя (!!!) ливонскими рыцарями, выполнявшими чисто дипломатическую миссию при новом псковском князе.

Вот так было на самом деле. Отнюдь не так, как в сталинской агитке, фильме «Александр Невский» (А. Нестеренко «Александр Невский. Кто победил в Ледовом побоище» М.: ОЛМА–ПРЕСС, 2006 – 318 с.).

Да и вообще, самым популярным за всю историю Пскова был не Невский, якобы «освободивший» город от «немцев», а княживший по приглашению псковичей литовский князь Довмонд. О Невском же и его «освободительной миссии» псковские летописи вообще говорят «более чем скромно».

Впрочем, об этом можно говорить очень долго, но при этом византистов невозможно переубедить.

Для них антизападный миф – основная несущая конструкция всей их идеологии. Исчезни она – и исчезнет оправдание всей подлости и преступности этой политической модели по отношению, прежде всего, к русскому народу, к Руси.

.Впрочем, Запад сам часто вел себя не адекватно в противостоянии с византизмом. О чем мы скажем ниже.

5. Дурная бесконечность. Ответы Запада – справедливые, но неверные

Итак, Ярослав, Невский и Батый под руководством православного лобби добились выпадения Руси из европейской цивилизации. Появление на месте цивилизованной Руси военно–полицейской варварской России ознаменовалось чудовищным походом в Европу 1240–1242 годов. Когда Орда уничтожала и грабила все на своем пути. Но, по большей части все же уничтожала. Совершенно бессмысленно с точки зрения европейца даже по тем, далеким от благости, временам.

Потом, соучастники большой византийской игры, союзники Невского и Батыя, Гогенштауфены были «вычеркнуты» из европейского круга и уничтожены как бешеные псы. В отношении же организаторов всеевропейского ордынского погрома этого было сделать невозможно. Но «исключенной из Европы» оказалась вместо Батыя, Невского и православной верхушки вся Россия.

Понять и оправдать европейцев можно. Но это обидно и несправедливо по отношению к русскому народу в целом. Ибо русские не творцы византийщины, а ее жертвы. При этом жертвы не безмолвные и безвольные. Сопротивление русских Батыю и Невскому, несмотря на внезапность и подлость нападения, было упорным и долгим. Просим в этой связи вспомнить описание перипетий большой гражданской войны, описанных нами ранее. Что еще важнее, это сопротивление было отнюдь не безнадежным. Шанс на победу над византийщиной всегда был велик.