Боги и твари. Волхвы. Греческий Олимп. КГБ - читать онлайн книгу. Автор: Петр Хомяков cтр.№ 33

Но Буробин промолчал. Ему почему-то не хотелось на этот раз откровенничать с генералом.

Тот понял настроение зятя. И сказал:

– Петр, в новых условиях нам как никогда необходим успех. Ведь эти работы инициировал я. И моя карьера тоже во многом зависит от этого успеха.

– Знаете, Юрий Тимофеевич, я понимаю, что успех нужен. И сделаю для этого все, что могу. Но мне представляется, что как-то очень несправедливо все наши работы сводить к одному этому делу. Я повторяю, а что, управляемые грозы это просто так? Да и другие наши успехи тоже нельзя отрицать. И для чего напяливать погоны директору института и держать его здесь полгода? Только, чтобы кому-то что-то доказать? Надо делать дело, а не доказывать.

Генерал при этих словах задумался, что-то вспомнив. А потом решительно сказал.

– Петр, ты не просто директор института. Ты директор закрытого института. Можно сказать, не директор, а начальник спецобъекта.

При этих словах Петр внутренне ухмыльнулся, вспомнив спецобъект «Лысая гора».

– Но об этом потом. Все. Все твои требования будут обеспечены. Для организационной помощи к тебе прибывает подполковник Тасунян. Он будет в твоем распоряжении и обязан обеспечить все, что потребуется здесь. А уж я обеспечу то, что потребуется в Москве.

Услышав о Тасуняне, Петр напрягся, мигом вспомнив предупреждение Валерия. И решительно сказал.

– Юрий Тимофеевич, есть несколько моментов, о которых я бы хотел вас проинформировать. Я здесь со многими говорил и понял, что предложение использовать нас под Хостом это просто подстава. Нас хотели вывести на убой.

Генерал хотел возразить. Но Петр, почти как лейтенант Виктор, невежливо не дал ему вставить слово. И продолжил.

– Вы прекрасно знаете, что сейчас самое важное в наших работах. Это медицинские исследования, а отнюдь не эти землетрясения. И мы, я подозреваю, получили великолепное подтверждение правоты наших гипотез в этой области. Ведь умершие старцы из Политбюро лечились и по нашим методикам. А потом как-то быстро и все разом скончались. Как собственно я и рекомендовал в своих разработках. Не для этого ли меня хотели подставить под Хостом? Слишком много знаю?

– Петр, я тебя не раз предупреждал, что ты свернешь себе шею с такими разговорами.

– Так я не разговариваю. Я вас информирую. Или я уже списан?

Генерал покраснел от гнева. Но тут опять как будто что-то вспомнил и как-то разом сник. А потом сухо сказал.

– Завалишь масудовские пещеры в Панджшере и сразу в Москву. Повторяю, я сделаю все, чтобы обеспечить успех дела. Все.

– Не все, Юрий Тимофеевич. Как там Ольга и Петр второй? Так они с женой иногда звали сына.

Лицо генерала разгладилось.

– Нормально. Ждут тебя. А Ольга вообще матери сказала, что как только ты приедешь, она сразу постарается заиметь от тебя второго. «Хочу клепать родных неандертальцев, пока могу». Такая же сумасбродная как ты.

– Постараюсь вернуться без цинка.

– Отставить разговоры! – рявкнул генерал.

Сомнения генерала в разговоре с Петром были вызваны другой беседой, состоявшейся несколько месяцев ранее. Один из членов Политбюро из команды нового генсека, который, кстати, тогда еще генсеком не был, ибо был жив прежний, сказал ему:

– Очевидно, наступят новые времена, Юрий Тимофеевич. Надоело это кумовство, коррупция и тому подобные, чуждые нам явления. Тенденция к очищению несомненно потребует и от нас определенных личных усилий. И, не побоюсь этого слова, жертв.

Вот у вас, я знаю, зять готовит очень перспективные действия в Афганистане. Он, разумеется, застрял там несколько неразумно. И не по статусу ему там торчать уже несколько месяцев. Но, знаете, вы человек весьма перспективный. Не спорьте, – прервал он готовое сорваться у Кузьмина возражение, – и именно вам, и именно сейчас было бы полезно продемонстрировать этакое отсутствие кумовства.

Вот ваш зять, отец вашего внука, доктор наук, директор закрытого академического института, тем не менее, для пользы дела терпит лишения и опасности ради успеха порученного дела.

Согласитесь, это очень эффектно.

Или я не прав?

– Совершенно правы, – твердо сказал тогда Кузьмин.

А через две недели умер Генеральный секретарь. И собеседник Кузьмина переместился гораздо ближе к трону красной империи.

А генерал-лейтенант Кузьмин стал генерал-полковником.

– Это лишь маленький аванс, – сказал все тот же собеседник Кузьмину перед отлетом в Кабул.

В конце концов, Петр вечно все преувеличивает. Но если он действительно так думает, то держится очень хорошо. Молодец, парень. И все же…

Все же зять не сын, – прошелестел в голове некий внутренний голос. – Вот ты им так лихо и жертвуешь. А твою Ольгу, красавицу, умницу, да еще и дочь кандидата в члены Политбюро любой и с ребенком возьмет. Тем более, не разводкой, не брошенкой, а вдовой героя. Ведь так?

Генерал содрогнулся от голоса этого циничного внутреннего собеседника.

Нет, не так! Все нормально, все правильно! Ты врешь! Я бы поступил так же и с родным сыном!

Ну, и дурак, – устало сказал внутренний голос.

Генерал сдержал слово. Алексей и Виктор были откомандированы в Москву. А потом появился Тасунян.

С его прибытием все действительно завертелось в бешенном темпе. Когда в Кабул вернулись Алексей и Виктор, все было готово к началу операции.

Хост, в отличие от Кабула, был городом зеленым. Но еще больше зелени было в Пандшере. Это ущелье тонуло в густой свежайшей зелени. Распустила листочки туранга, азиатский тополь. Под сенью туранги зеленела мягкая нежная трава. А на более сухих склонах ущелья, которые через месяц, полтора станут выжженной пустыней, сплошным ковром расцвели ирисы и тюльпаны.

Буробин, Алексей и Виктор «послушали» разлом. Он действительно был напряжен. Посчитали объем взрывчатки и места ее закладки.

– Многовато будет, – прокомментировал Тасунян заказанные объемы.

– Твоя забота, – холодно бросил Буробин. – Тем более, что авиация здесь зазря больше набросала. Так что, обеспечивай.

– Есть! – бросил Тасунян. И глаза его при этом нехорошо блеснули.

Вопреки своему всегдашнему демократизму, Петр постарался при встрече с Тасуняном не очень вспоминать неформальные отношения, имевшиеся между ними. В этом вполне осознанном желании был еще и подсознательный аспект. Петр инстинктивно чувствовал неприязнь к «виконту Леону». Неприязнь обманутого мужа к любовнику жены.

Проблемы возникли не только с объемами взрывчатки. Одна из точек планируемой закладки была на территории, которую не контролировали ни наши, ни душманы.