Пасынок судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кусков cтр.№ 99

– Например?

– Например, что такое власть. Каковы должны быть её взаимоотношения с народом. Обратная связь от народа к власти. И всё в таком духе.

Она распалялась, входила во вкус, и я понял, что ей нравится так вот объяснять людям подобные вещи, спорить, дискутировать. Самое удивительное: я начал втягиваться.

– Понимаешь, идеи, которые считались в то время чем-то само собой разумеющимся, несут в себе скрытый ядерный заряд для власти. И если допустить, чтоб этот заряд распространился среди народа и подбил людей к активным действиям… В общем, мы окончим так же, как они.

Она прокашлялась, подбирая слова.

– Свобода, настоящая свобода, – она не для всех, а лишь для тех, кто может её понять. Народ не должен быть свободным, Хуан. Народ должен быть скован цепями порядков, обычаев и традиций. Когда голытьба кричит о свободе… это бунт и кровь, ведущие к тирании и тоталитаризму. Хотя это не значит, что свободы не должно быть в принципе.

Вздох.

– Понимаешь, люди тогда ошибались. Власть имущие подменили понятия, объявив собственную личную выгоду идеалом всех, потому та система и рухнула. Их демократия стала жертвой собственных достижений, но это не значит, что, если мы устроим нечто подобное сейчас, произойдёт то же самое. В этом и ценность истории Золотого века – мы должны понять его и возродить, но так, чтобы не повторять их ошибок. Понимаешь меня?

Я весело усмехнулся:

– И этим ты занимаешься? Анализируешь? Ищешь ошибки?

– В общем… да. – Она не обиделась на мою иронию. – Это захватывает. И не делай такие глазки, да, этой проблемой занимаются историки. Много историков, целые институты. Однако сколько историков, столько и мнений, слишком многогранный век, каждый находит в нём своё, отличное от других. А я… А мне… В общем…

Продолжать не требовалось, я её понял. А ей, возможно, придётся управлять структурой, оказывающей влияние на политику одного из самых сильных государств человечества. Что ж, полезное у девочки хобби!

От всех этих рассуждений кругом пошла голова, о чём я ей тактично намекнул. Она вновь рассмеялась:

– В нашем полку прибыло! Не переживай, поначалу трудно вникнуть, но у тебя получится. Ты не первый, которого я совращу Золотым веком и его ценностями. И гарантирую, станешь его фанатом. Совращать?

– Совращай. – Я обречённо кивнул. – Только медленно и постепенно, чтобы я понял, о чём речь.

Она кивнула.

– Скажи, вот ты слушал мою музыку на неделе?

– Конечно. Всё переслушал. Почти.

– Что можешь сказать о ней в целом?

– В целом? Ну… – Я задумался. – Сейчас так не играют.

– Почему? – Она смотрела на меня с лёгкой ехидцей, как бы проверяя интеллектуальные способности.

Я задумался. Хороший вопрос. Я чувствовал, ощущал, это есть в записях Бэль, но нет в современной эстраде, но как объяснить музыку словами?

– Какой-то драйв, безумие, что ли. Не знаю. Не ритм, а именно… Ну, это когда музыка вытягивает из тебя что-то или, наоборот, проникает внутрь, заставляя тело делать то, что нужно ей, а не хочешь ты.

– Ты сказал правильное слово. Драйв. – Её глаза довольно заблестели. – В нём всё кроется. Даже в медленных композициях есть этот скрытый драйв. Так?

Я кивнул.

– А ты знаешь, что со времени последней битвы парусного флота до создания полностью бронированных океанских флотов прошло каких-то тридцать лет?

Резкий переход. К чему он – не понял, но честно отрицательно покачал головой.

– А с момента отрыва от земли первого самолёта и до первого полёта человека в космос – жалкие полвека?

– И что?

– Мир в те годы развивался такими темпами… бешеными, нереальными. За тридцать лет он менялся полностью, от старого ничего не оставалось. Компьютеры, генетика, атом, нанотехнологии… Ты не представляешь, сколько всего было тогда изобретено и за какие ничтожные сроки!

Это был бешеный мир, Хуанито. Это было время… очень быстрое. Их музыка, их искусство – все их искусства – всё развивалось так же, было подчинено эпохе. Потому они и слетели в итоге с катушек – реалии жизни не успевали за их развитием. Они перемудрили сами себя, наши бравые предки.

А ты знаешь, что со времён Золотого века не сделано ни одного стоящего открытия?

Я засмеялся от всего сердца. В её речи были спорные моменты, с которыми можно было согласиться или нет, но сейчас она сказала полную чушь.

– И не надо смеяться. Назови мне хоть одно изобретение, ГЛОБАЛЬНОЕ изобретение, сделанное за последние четыреста лет? Такое, что продвинуло человечество на качественно новый уровень?

Я начал перечислять известные мне изобретения, приходя к выводу, что почти все они касаются оружия. Бэль скептически покачала головой:

– Нет и ещё раз нет.

– Почему?

– Ты говоришь о вещах… неглобальных. Путаешь эволюцию и революцию. А я прошу назвать научные революции.

– ?!!

– Хорошо. Смотри, генетика. Люди до её открытия знать не знали, что такое гены, а потом смогли накормить миллиарды людей, создали модов, улучшив себя самих. Понимаешь?

Кажется, начал.

– Электронные технологии, сети, виртуал – это всё продукт одного-единственного изобретения под названием ЭВМ. Предназначенного решать чисто математические задачи. Он был изобретён…

– Понял, – перебил её я.

– А известно тебе, что всё… не так, ВСЁ, что мы сегодня имеем, – от виртуала и сетей до систем ведения боя эскадрой линкоров – существовало в начале двадцать первого века?

Я вновь скептически хмыкнул. Неуверенно, но пока ещё надеялся, что она не сможет доказать правоту. Напрасно.

– Да, существовало. В более примитивной форме, доступно было не каждому, с очень большой дифференциацией функций… Но все это БЫЛО.

Пауза.

– Со времён Третьей мировой войны, Хуан, мы не изобрели ничего нового. Наши истребители летают лучше, дальше, выше, космические корабли перелетают с планеты на планету за несколько дней, а не за месяцы и годы, наши двигатели экономичнее и мощнее в тысячи раз, у нас много новых композитов, из которых мы строим сверхпрочные купола и космолеты… Но это те же самые купола, что возводились сто и двести лет назад, те же самые корабли, что несли пионеров Марса и Юпитера, те же истребители, что использовались в Четвёртую и Пятую мировые.

Мы не регрессируем, нет. Но и не растём. Мы, весь наш мир, четыреста лет топчемся на месте.

Четыреста лет стояния против их двух сотен бешеной гонки быстрее самого времени. Ты не задумывался, почему так?

Вот теперь она точно меня озадачила.

Я никогда не задумывался о таких вещах. Прогресс? Все свято верят, что он есть, каждый год защищаются тысячи патентов, выпускаются сотни наименований новой продукции. Новая техника, новые продукты, сделанные из воды и углекислого газа, которые не отличишь от настоящих по вкусу и полезности и которые в разы дешевле…