Игрушки для императоров. Лестница в небо - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кусков cтр.№ 4

Девочка перед ним тоже хищница, как и та сучка. Но при этом никак не походила на наемницу, не тот возраст. Женщин в армию берут с двадцати лет, стандартный контракт и учебка – минимум плюс шесть. Но обычно они остаются, развивая профессионализм в элитных частях, а это еще года четыре. Иммигранткам же нужно прослужить не менее десяти лет, чтобы получить подданство Короны и право уйти в отставку. Словом, настоящим наемницам никак не меньше тридцати. Этой же намного меньше.

– Жизнь не стоит трех тысяч золотом, Чиркаш, – бегло бросила неправильная хищница и довольно улыбнулась.

– Чего? – только и успел переспросить Адолат, почувствовав, как задрожали руки.

Девчонка не ответила. Быстро развернулась в сторону клиента и ускорила шаг, оставляя Адолата в раздумьях.

Тот почувствовал, как кровь застучала в висках. Чиркаш – его местное прозвище. «Три тысячи золотом». Деньги, отданные заказчиком. Они знают все. Действительно, он жив только потому, что вписывается в чужие правила игры, и его предупредили, чтобы он их случайно не нарушил. Версия, кто перед ним только что был, у него появилась. Бредовая и нереальная, но иной придумать не смог. Только бы он ошибся!

Девчонка поравнялась с клиентом. Тот одарил ее заинтересованным взглядом, не более чем обычное мужское любопытство – они явно незнакомы.

Через минуту он поравнялся и с ним. Адолат стоял и не мог понять, что от него требуется. Один неверный шаг, жест, и его пристрелят, хотя, не исключено, пристрелят за бездействие? Спасли рефлексы, срабатывающие по привычке действовать без мысленного участия хозяина, по одним лишь установкам.

– Сеньор! – обратился он к клиенту на испанском, делая шаг вперед. – Вы не подскажете, где здесь магазин со снарягой?

Адолат нервно выбросил недокуренную сигарету, и этот жест не укрылся от клиента. Тот напрягся, глянул волком, но это было не боевое напряжение. Он чувствовал в Адолате угрозу и был готов ее отразить, не страшился. Его взгляд как бы говорил: «Попробуешь – пожалеешь!» Да перед ним зверь, такой же волк, как и он сам.

– Русский? – переспросил вдруг парень на русском с «имперским» акцентом, дома так не говорят.

Адолат кивнул:

– Да. Как ты понял?

– Акцент. У тебя плохой испанский. – Парень пожал плечами.

Адолат почувствовал, как между ними тает напряжение. Хорошо. Но только между ними, но не между ним и снайперами, не надо забывать.

– У нас недолюбливают испанский. – Адолат натужно засмеялся. – Все вокруг только на русском говорят. Где ж его выучить?

– Бывает! – усмехнулся парень. – А сам откуда?

– Мирный. А ты?

Парень отчего-то засмущался.

– Местный я. Здесь родился. Но мать из-под Самары.

– Понятно! – закивал Адолат.

Земляк. Почти. Все они тут земляки, если говорят на русском. Впрочем, никаких предубеждений по национальному признаку, когда дело касалось работы, он не имел. Земляк? Если надо, и земляка завалим, только платите. Но парень этого не понял и еще больше по теплел.

– Угостишь сигареткой?

Адолат протянул пачку.

– Конечно.

Тот вытащил сигарету и прикурил ее от дорогой серебряной зажигалки с гравировкой. Круто!

– А тебе какая снаряга нужна? Тут много магазинов. Самых разных.

– Да с пацанами решили в Тараску слетать, по вершинам полазить.

– Тараска. – Парень усмехнулся. – Губа не дура!

– А чего мелочиться? – оскалился Адолат. – Если уж горы, то самые сложные!

Парень согласно кивнул. Похоже, разделял мнение.

– Вот сюда повернешь, потом три квартала и налево. Там в переулке хороший магазин, ребята хвалили. Рай для альпинистов-профи. Только, – он демонстративно задумался, – не похож ты на альпиниста. Смолишь, как паровоз, – и кивнул на пачку.

– А сам-то? – усмехнулся в ответ Адолат. – По виду – вроде спортсмен, а смолишь не меньше.

Парень вздохнул и трагично посмотрел на тлеющую сигарету.

– Да, есть маленько. Ну, давай, земляк! Удачи в Тараске!

Он протянул руку. Адолат в этот момент аж вспотел, но не пожать руку нельзя. Медленно, очень осторожно, словно опасаясь укуса, протянул свою ладонь. Что также не осталось незамеченным для парня, который лишь неопределенно хмыкнул.

– Увидимся еще?

– Не думаю. – Адолат отрицательно покачал головой. Не знал он, что ошибается.

Парень пошел дальше. Остановился у лотка, что-то набрал в виртуале и начал с кем-то разговаривать. Все это Адолат наблюдал, идя прямо по улице, в иконке заднего выхода. Вдруг рядом неизвестно откуда снова возникла шатенка и окликнула его:

– Стой!

Обернулся.

– Молодец, Чиркаш! – поздравила она. – Правильно решил. За это поощрительный приз – даем тебе фору в две минуты, заслужил. Беги, время пошло!

После чего демонстративно подошла к обочине, к которой тут же подъехал серый «Мустанг». Люк поднялся и из него… вылезла та самая длинноногая секси с красными волосами и плотоядно улыбнулась. В одной руке она держала «Жало», которое протянула шатенке, в другой S-5, армейскую рельсовую снайперскую винтовку.

– Время идет, сладенький! – стрельнула глазками шатенка и одарила его лучезарной улыбкой, после чего демонстративно отщелкнула магазин «Жала», проверяя гранулы для игл. – Лучше не стой!

Адолат кивнул и побежал. Уже на углу он увидел близняшек, подошедших к машине, одна из них доставала свое миниатюрное смертоносное оружие.

Он понял, кто это. Самая бредовая его идея оказалась реальностью. Неясно, почему именно они, ведь уж кому-кому, но Короне он точно дорогу не переходил! Однако размышлять недосуг – нужно было очень, ОЧЕНЬ быстро убегать!

Судя по тому, что он слышал, эти девчонки обожают смертельные игры, вроде охоты на людей, и словами не бросаются. Две минуты, значит, всего две минуты. Его огнестрел под спортивной курткой уверенности в себе не придавал, вся надежда только на ноги.

Гребаный заказ!

Женщины – они такие же, как мы. Только приятные на ощупь.

Приколы «Русского радио»

Сентябрь 2447, Венера, Альфа, тремя неделями ранее

Поезд остановился. Довольный металлический женский голос произнес: «Площадь Независимости», переход на четвертую линию».

Ватные ноги вынесли меня на платформу. «Спокойнее, Хуанито, спокойнее! – подбодрил я сам себя. – У тебя все получится! Если ты сейчас наложишь в штаны и вернешься, будешь до конца жизни проклинать себя за трусость. Даже если тебя пошлют и не станут разговаривать – ты хотя бы попытаешься!»