Апокалипсис Нонетот, или Первый среди сиквелов - читать онлайн книгу. Автор: Джаспер Ффорде cтр.№ 62

— Да, — отозвалась я, — и воображаю мир, где не бывает гипотетических ситуаций.

— Я не шучу, — ответил он слегка обиженно.

— Извини! — воскликнула я. — Трудно определить, о чем ты думаешь, когда я не вижу твоего лица: с тем же успехом я могла беседовать с боком яка.

Пятница раздвинул волосы, и я увидела его глаза. Он очень походил на своего отца в том же возрасте. То есть я его, конечно, тогда не знала — по фотографиям.

— Ностальгия раньше появлялась лет через двадцать, — произнес он глубокомысленно, — но теперь интервал становится все короче и короче. В конце восьмидесятых люди прикалывались по семидесятым, а в середине девяностых полным ходом шло возрождение восьмидесятых. Сейчас две тысячи второй, а люди уже поговаривают о девяностых. Скоро ностальгия догонит настоящее и больше нам не понадобится.

— И это неплохо, если хотите знать мое мнение. Я избавилась от всего моего семидесятнического мусора, как только смогла, и никогда ни секунды об этом не жалела.

Со стороны Пиквик раздалось возмущенное «плок».

— За исключением присутствующих.

— На мой взгляд, семидесятые недооценены, — вступил Лондэн. — Признаю, мода была ужасающая, но лучшего десятилетия для ситкомов не было.

— А где Дженни?

— Я отнес ей ужин в комнату, — сказал Пятница. — Она сказала, что ей надо делать домашнее задание.

Неясная мысль заставила меня нахмуриться, но тут Лондэн хлопнул в ладоши и сказал:

— Ах да: слышали, что британская команда по бобслею была дисквалифицирована за использование запрещенной силы гравитации для улучшения результатов выступления?

— Нет!

— Очевидно, так. И выясняется, что незаконное использование гравитации для увеличения скорости свойственно большинству горных зимних видов спорта.

— А я-то гадала, как им удается так разгоняться, — задумчиво отозвалась я.

Гораздо позже в тот вечер, когда огни были погашены, я глядела на отблеск уличных фонарей на потолке и думала о Четверг-1–4 и о том, что я с ней сделаю, когда поймаю. Это было не очень-то приятно.

— Лонд, — шепнула я в темноту.

— Да?

— Когда мы… занимались любовью сегодня.

— Так что?

— Просто я подумала. Как бы ты оценил это… ну, по десятибалльной шкале?

— Честно?

— Честно.

— А ты на меня не обидишься?

— Обещаю.

Последовала пауза. Я затаила дыхание.

— Бывало и получше. Гораздо лучше. На самом деле, по-моему, ты была совершенно ужасна.

Я обняла его. Хоть одна хорошая новость за весь день.

Истинное обаяние Той Стороны заключается в богатстве деталей и фактуре. В Книгомирье свинья, как правило, просто розовая и говорит «хрю». Из-за этого большинство вымышленных свиней одинакового телесного цвета, без каких бы то ни было жестких щетинок, бесчисленных струпьев и кожных потертостей, навоза и грязи, делающих свинью свиньей. И это касается не только свиньи. Морковка — просто оранжевая палочка. Иногда жить в Книгомирье — все равно что жить в Леголенде.

Запас глупости отодвинули на второе место беспорядки в Манчестере, устроенные воинствующим крылом нет-выборного движения. Толпа била окна, переворачивала машины, и по меньшей мере дюжина человек были арестованы. Страна руководствовалась концепцией выбора, и растущая часть граждан, считавших, что в условиях ограниченного выбора им жилось проще, сплотилась в так называемых нет-выборцев и потребовала права не иметь выбора. Премьер-министр Редмонд Почтаар осудил насилие, но пояснил, что предпочтение выбору перед «просто лучшими услугами» оказала как раз предыдущая администрация, и таким образом это само по себе являлось нет-выборным принципом для нынешнего правительства. Член парламента Альфредо Траффиконе быстро сориентировался и заявил, что каждый гражданин имеет неотчуждаемое право выбирать, хочет он иметь выбор или нет. Нет-выборцы предложили провести референдум, чтобы решить вопрос раз и навсегда, и у оппозиционной фракции выбора не было иного варианта, как только согласиться с этим. Еще больше настораживало, что воинствующее крыло, известное только как «НЕВАРИАНТ», выражало готовность пойти дальше и требовало, чтобы в бюллетенях для голосования стоял лишь один вариант — нет-выборный.

Было полдевятого, и девочки уже ушли в школу.

— Дженни опять не съела свой тост, — сказала я, ставя тарелку с нетронутым содержимым рядом с раковиной. — Эта девчонка вообще ничего не ест.

— Оставь под дверью у Пятницы, — посоветовал Лондэн. — Он может съесть его на обед, когда встанет — если встанет.

В дверь позвонили, и я выглянула в окно гостиной, гадая, кто это может быть, потом открыла и обнаружила… Пятницу. Другого Пятницу.

— Привет! — сказала я весело. — Зайдешь?

— Я немного спешу, — ответил он. — Просто хотел узнать, подумала ли ты о моем вчерашнем предложении насчет замены. Привет, пап!

Лондэн присоединился к нам в дверях.

— Привет, сынок.

— Это, — сказала я светским тоном, — Пятница, о котором я тебе говорила… тот, которого нам полагалось иметь.

— К вашим услугам, — вежливо сказал Пятница. — И твой ответ? Извини, что давлю на тебя, но путешествия во времени еще предстоит изобрести, и нам приходится очень тщательно взвешивать варианты.

Мы с Лондэном переглянулись. Мы уже приняли решение.

— Ответ «нет», Душистый Горошек. Мы оставим себе нашего Пятницу.

У Пятницы вытянулось лицо и резко изменилась манера общения.

— Это так типично для тебя. Вот он я, уважаемый член Хроностражи, а ты по-прежнему обращаешься со мной как с ребенком!

— Пятница…

— Почему вы оба такие глупые? На кон поставлена история мира, а вы только и можете, что беспокоиться о своем ленивом мешке с дерьмом вместо сына!

— Будешь так разговаривать с матерью, отправишься к себе в комнату.

— Он уже у себя в комнате, Лонд.

— Верно. Ладно… ты меня понял.

Пятница надулся, гневно зыркнул на нас обоих, сказал мне, чтобы я больше не называла его Душистым Горошком, и ушел, захлопнув за собой садовую калитку. Я повернулась к Лондэну.

— Мы правильно поступаем?

— Пятница просил нас отговорить его от вступления в Хроностражу, и именно этим мы и занимаемся.

Я прищурилась, силясь припомнить.

— Правда? Когда?

— На нашем свадебном приеме. Когда Лавуазье заявился, разыскивая твоего отца.

— Черт, — сказала я, внезапно вспоминая.