Тайна выеденного яйца, или Смерть Шалтая - читать онлайн книгу. Автор: Джаспер Ффорде cтр.№ 28

Похоже, клиника Св. Церебраллума представляла собой отдельный замкнутый мирок.

Рация что-то прохрипела. Санитар отцепил её от халата и знаком приказал остановиться. Затем последовал почти нечленораздельный диалог о «переводе пациента», санитар подтвердил прием и тут же бросился к ближайшей камере, подобрал нужный ключ и открыл её.

— Мы переводим одного из наших пациентов-заключенных, — сказал санитар, заталкивая их в небольшую камеру. — Лучше запереться, пока его ведут.

Клацнул замок, и санитар что-то быстро залопотал по рации. Вдоль всего коридора послышалось хлопанье дверей и щёлканье запираемых замков.

— Это кто? — спросил Джек.

Санитар показал на стеклянное окошечко в двери.

— Посмотрите сами.

Джек осторожно выглянул, хотя опасаться было нечего, учитывая окованную железом дубовую дверь. Спустя несколько мгновений он увидел шестерых крепких санитаров, окружавших высокую фигуру в смирительной рубашке и наморднике. Все шестеро работников клиники удерживали пациента при помощи длинных шестов, присоединенных к ошейнику. Когда они подошли ближе, Джек разглядел коричневую тестообразную текстуру кожи больного и, содрогнувшись, понял, кто перед ним. Он надеялся вообще больше никогда его не встретить, но, по крайней мере, порадовался, что из этой клиники не убежать. Поравнявшись с камерой, пациент посмотрел на Джека своими сахарно-вишневыми глазами, и его тонкие лакричные губы изогнулись в усмешке. Он подмигнул инспектору и прошёл мимо.

Джек отпрянул от окошечка. У него вспотели ладони. Снова нахлынули воспоминания о той ночи, когда они с Уилмотом Снаарбом взяли Пряничного человечка. Перед ним как наяву встало полное ужаса и боли лицо товарища, когда пряничный психопат играючи вырвал из суставов обе его руки.

— С вами всё в порядке, сэр? — спросила Мэри.

— Да-да, все нормально.

Санитар рассмеялся и подошёл к окну, дожидаясь, пока все пройдут.

— Поверьте мне, никто не хочет подходить к нему ближе, чем сейчас, — сказал он, вставляя ключ в замок. — Он убьёт вас сразу, как увидит.

— Знаю, — ответил Джек. — Я его брал.

— Врите больше! — хмыкнул санитар. — Все знают, что его взял Фридленд Звонн!

* * *

Их проводили в кабинет доктора Кватт, светлую и просторную комнату с окнами от пола до потолка, из которых открывался прекрасный вид на Проспект-парк. По стенам висели приветственные адреса и письма поддержки, а все свободное рабочее пространство занимали склянки с образцами каких-то изуродованных существ. Джек и Мэри присмотрелись и поняли, что содержимое склянок представляет собой причудливые синтетические формы животных.

Через несколько секунд в кабинет из приемной быстро вошла элегантно одетая женщина, примерно ровесница Джека. Она сняла резиновые перчатки и бросила их в бак. Под белым лабораторным халатом виднелся шерстяной костюм с блузкой. На шее красовалось жемчужное ожерелье. Косметика едва заметно оттеняла её точеные черты, а волосы были стянуты в самый тугой узел, какой Мэри доводилось видеть. Дама вовсе не казалась чокнутой, как мартовский заяц, и выглядела вполне современно.

— Доктор Дебора Кватт? — уточнил Джек. — Я инспектор Джек Шпротт из отдела сказочных преступлений, а это сержант Мэри Мэри.

— Джек Шпротт? — переспросила хозяйка кабинета и озадаченно посмотрела на него. — Мы раньше никогда не встречались?

— Мы вместе учились в младшей школе в Кэвершем-парке, — ответил Джек, пораженный цепкостью её памяти.

— Конечно же! Вы всегда были старостой класса — прирожденный полицейский.

Она произнесла это с лёгким оттенком пренебрежения, и Джеку это не понравилось.

— А вас исключили за то, что вы пришили школьного кота к уборщику.

— О милая пытливость детских лет! — воскликнула доктор, искренне рассмеявшись при этом воспоминании. — Как же было весело! А вы зашли исключительно навестить одноклассницу?

— Вовсе нет. Мы хотели поговорить об одном из ваших пациентов — о мистере Болтае.

Доктор Кватт медленно покачала головой.

— Я не обсуждаю истории болезни моих пациентов, инспектор. Это нарушение врачебной тайны. Однако я могла бы выйти за пределы возможного за определённое вознаграждение. Мы сойдёмся на пятидесяти фунтах?

— Доктор, вы знаете, что он мёртв?

— Меня рядом с ним не было, — надменно заявила доктор Кватт. — Если хотите допросить меня по поводу неправильного лечения, то вам придётся предъявить мне обоснованное обвинение. А у меня достаточный опыт защиты, уверяю вас.

Она осеклась и уставилась на Джека.

— Мистер Болтай? Мертв?! Какая жалость! Какая огромная, огромная потеря!

— Да, согласен, смерть его была трагической, — подтвердил Джек.

— Смерть ждёт всех нас, инспектор. Да нет, мне жаль, что теперь медицинская тайна пациента не имеет силы. Так что я упустила пятьдесят фунтов. Цены на лабораторное оборудование нынче сногсшибательные.

Доктор Кватт огляделась по сторонам, понизила голос и подалась вперёд.

— А вы знаете, что я успешно пришила голову котенка треске?

— А зачем вы мне это рассказываете? — таким же тихим голосом спросил Джек.

Она выпрямилась и вскинула брови.

— Это не противоречит закону. У меня просто не хватило средств на полномасштабное исследование из-за этого чертова Джеллимена с его устаревшими моральными принципами. В мире передовой генетики не сделаешь яичницы, не разбив яиц.

— Что возвращает нас к мистеру Болтаю, — подхватил Джек. — Как долго вы были его лечащим врачом?

— Пять лет, — ответила доктор Кватт, садясь за свой большой стол и жестом предлагая им занять стулья. — С тех пор, как приехала в эту дыру. Прежде чем заняться генетикой, я работала психиатром. Что вы хотите узнать?

— Нас интересует его психическое состояние.

— А! — откликнулась она, роясь в ржавом каталожном ящичке. — Думаете, он совершил самоубийство?

— Вероятно.

— Да уж, — сказала доктор Кватт, внимательно читая историю болезни. — Физически он был в очень плохом состоянии. Всю жизнь страдал сальмонеллезом с частыми рецидивами. Сильные приступы еле переживал. Пил больше, чем следует, часто переедал и мало двигался. Да и далеко ли он мог уйти на своих коротких ножках?

— А в смысле душевного здоровья?

— Не очень, но вполне дееспособен. Страдал заниженной самооценкой, что выражалось в частых пьянках и волокитстве. Нередко впадал в депрессии, длившиеся порой по нескольку дней, и в такое время мог только сидеть на стене, и больше ничего. Кроме этого, у него имелись проблемы с разграничением реальности и вымысла. Он боялся, что за ним охотится гигантский мангуст, боялся суфле, меренг и мутовок, и его мучил повторяющийся кошмар, что его живьём варят всмятку.