Вспомнить все - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Тарасенко cтр.№ 8

Но и это уже все в прошлом. Сейчас и по знаменитому Монмартру, и по не менее знаменитому Латинскому кварталу течет шумная толпа арабов, китайцев, негров, а ветер лениво гоняет по их улицам и площадям всякий мусор. Потомки свирепых галлов и гордых франков, явившие миру Наполеона, железные солдаты которого заставили трепетать Европу, сейчас оказались изгоями в собственной стране. Погнавшиеся за удовольствиями, предоставляемыми высокотехнологической цивилизацией, построенной их дедами и прадедами, их изнеженные потомки уже не желали напряженно трудиться и брезгливо поджимали свои напомаженные губки при упоминании о тяжелых и грязных работах. И с удовольствием перекладывали их на плечи эмигрантов из мусульманского мира.

В городе буйным, красноватого оттенка, цветом расцвела индустрия развлечений. Стрипклубы, бордели щедро освещали ночные улицы светом своих красных фонарей. В многочисленные пипшоу зазывали посетителей немытые арабы с мутными глазами. Ночная жизнь на площади Пигаль и на бульваре Клиши превзошла своей распущенностью древнеримские оргии времен Калигулы. «А в Париже все только и делают, что ходят из бардака в клинику и из клиники в бардак…» [12] , – уже в двадцатом веке с удивлением и горечью воскликнул один из современников. Но это так и осталось гласом вопиющего в пустыне.

Исторические процессы имеют одну подлую особенность – они протекают вначале практически незаметно. А когда вздымаются во всей своей сокрушающей страшной красе над головами изумленных людей, сделать уже ничего нельзя. Все усиливающиеся и усиливающиеся социальные беспорядки, начавшиеся в двадцать первом веке, уже были не последним предостерегающим звонком. Это были первые порывы ветра несущейся позади них лавины, остановить которую уже было невозможно. И в двадцать втором веке эта лавина накрыла Францию. Коренных французов, да просто белых в этой крупнейшей центральноевропейской стране стало меньше, чем выходцев с Востока. И после очередных президентских выборов в Елисейском дворце обосновался президент-мусульманин. Все произошло мирно, по закону. А закон для европейца превыше всего. И во всей Франции не нашлось больше ни Женевьевы, которая своими страстными молитвами к Богу отвратила от Парижа страшных гуннов, ни Жанны д'Арк, поднявшей словами «Прекрасная Франция» французов против захватчиков-англичан.

В один миг закрылись все злачные и не совсем злачные места, веселясь в которых французы провеселили свою Родину (вообще-то здесь подходит другой глагол, характерный для описания жизнедеятельности бардаков или туалетов). Знаменитый Мулен-Руж, воспетый еще Тулуз-Лотреком, превратился в медресе, а над собором Парижской Богоматери взошел золотой полумесяц.

А молодая девушка, святая Женевьева, в окружении неживых белых овец, продолжала безучастно смотреть неживыми глазами с картины, висящей над входом в церковь, на входящих туда живых овец – белых французов, отдавших практически без борьбы свою Францию чужим.

Вскоре все скамьи в церкви были заняты людьми. Чудь поодаль от них, рядом с алтарем возвышалась кафедра, за которой стоял священник. Подождав, пока стихнет шум, он спокойным, негромким голосом заговорил:

– Братья и сестры. В этот день я бы хотел поговорить с вами о терпимости, о праве каждого человека молиться Богу, как он считает нужным. Непонимание этого приводит к тяжким последствиям. Вспомним историю. Ровно шестьсот двадцать один год тому назад, именно в этот день, у нас в Париже произошло чудовищное событие – Варфоломеевская ночь. Когда одни французы убивали других. Когда католики убивали протестантов.

Метровый самолетик легко взлетел с крыши одного из зданий, стоящих на улице Лагранжа. Его крылья, ловя восходящий поток воздуха, легко несли хрупкое тельце по воздуху Минута-другая, и вот уже под ним замелькала зелень сада Наварры. Искусственная птичка уверенно летела вперед. Вот ее миниатюрная видеокамера уловила отблеск со старинных витражей церкви Сент-Этьенн-дю-Мон. Мгновенно это изображение было передано на монитор компьютера, стоящего в небольшой квартирке по улице кардинала Лемона. Сидящий за ним человек улыбнулся и чуть наклонил джойстик вперед, заставляя самолетик идти на снижение.

…– Безумие продолжалось несколько дней. Сена окрасилась кровью невинно убиенных. Начался новый виток религиозного безумия. И по прошествии уже стольких веков мир помнит об этом злодеянии. Так не будем же повторять ошибки наших предков, будем терпимо относиться к тем, кто не так молится Богу, как мы. Будем терпимы и к протестантам, и православным. Будем терпимы к мусульманам.

Даже на небольшом мониторе было видно все великолепие знаменитых цветных витражей семнадцатого века. Красиво переливаясь на солнце, они стремительно росли на экране. Мужская рука, чуть трогая ручку джойстика, уверенно наводила самолет на красную фигуру, находящуюся в самом центре витража. Белоснежные зубы азартно прикусили нижнюю губу.

…– Бог един. И он одинаково любит и христиан, и иудеев, и мусульман. И он одинаково скорбит над каждой капелькой безвинно пролитой крови, чья бы она ни была – французская, английская, немецкая или арабская.

На мгновение красный цвет стекла разросся на весь экран, сделав его кроваво-красным. В следующее мгновение пластмассовый пропеллер с силой рубанул по древнему стеклу.

…– И так же одинаково он будет судить тех, кто безвинно проливает эту кровь. Помните это, люди, – священник воздел вверх руки, – ибо никому не удастся избежать суда Господнего. Каждый будет отвечать за свои грехи…

Звон битого стекла откуда-то сверху прервал речь священнослужителя. Десятки пар глаз вскинулись кверху. Окутанный роем красиво переливающихся стекол вниз падал какой-то предмет. Люди как зачарованные смотрели, как он коснулся амвона. Яркая вспышка, взрыв, и на обезумевших от страха людей сверху посыпались каменные куски галереи. Крики ужаса и боли рванулись через проемы выбитых витражей…

Через час два молодых араба по тому же монитору смотрели телевизионные новости. Вот на экране последняя «скорая» отъехала от церкви.

– Абу, ты хорошо подготовил самолет для этого полета.

– А ты, Мухаммад, хорошо его вел.

Молодые люди чокнулись банками пива. Белозубые улыбки красиво выделялись на смуглых лицах.

– Белые собаки хорошо запомнят день рождения одного из наших выдающихся борцов. Слава Яссеру Арафату! Смерть неверным! – Арабская речь победно прозвучала в центре Латинского квартала.

Еще через час братья-близнецы Абу и Мухаммад Абдульхайры отправились на новеньком «рено» в Булонский лес. Надо было хорошенько отдохнуть – завтра им предстоял тяжелый трудовой день. К семи утра они уже должны были быть в аэропорту Шарля де Голля. Там Абу работал в таможенном управлении, а Мухаммад был пилотом огромного аэробуса «А-1200», и завтра ему предстояло лететь в Лос-Анджелес.

Соединенные Штаты Америки. Вашингтон.

11.10 по местному (атлантическому) времени.