Алмазы Селона - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Скидневская cтр.№ 29

— А другие? Вам что-нибудь известно об этом?

Баар отрицательно покачал головой.

— Я не обсуждал этого с ними. Это было легко — когда наступило завтра, все вокруг вели себя точно так же, как я… Конечно, господин Регенгуж не заслужил… Он всегда был очень порядочным… Но это сильнее…

Скальд поднялся и, кивнув на прощание, пошел к двери. Когда двери перед гостем плавно раздвинулись, Баар просяще произнес:

— Пожалуйста, никогда не упоминайте мое имя рядом с именем господина, — он судорожно вздохнул, — Анахайма…

Скальд тут же вернулся, так как забыл спросить, каким образом с ним связался Анахайм. Двери бесшумно распахнулись, и Скальд застыл на пороге: Баар сидел в кресле, сильно запрокинув назад голову. Глаза у него были широко раскрыты и неподвижны. Он был мертв.

Скальд осторожно оглянулся на озабоченно снующих по коридору людей и отступил назад, чтобы двери закрылись.

Брилли Эхт поджидала незнакомца возле своего двухместного автомобиля, остановившегося у самого пляжа. Теплое море, согретое огромным солнцем Имбры, лениво плескало на берег, чайки носились над белыми барашками волн, с резкими криками выхватывая из воды серебристых рыб.

Ветер шевелил длинные светлые волосы Брилли, она с удовольствием подставляла ему свое красивое, ухоженное лицо и наблюдала, как вишневый модуль человека, назначившего ей встречу в этом уединенном месте, фланирует в небе, завершая облет побережья. Наконец модуль сел у самой кромки воды, и Брилли наметанным глазом оценила простоту и элегантность летнего костюма, в который был одет светловолосый молодой мужчина, идущий ей навстречу по раскаленному песку. Вчера он связался с ней по ее личному номеру, что немного озадачивало, и с ходу предложил деньги — много денег. Она насторожилась, узнав, что речь идет о какой-то информации, которая интересует незнакомца, но сумма была слишком большой, и Брилли не смогла устоять. Кажется, мужчина назвался Скальдом…

— Прекрасно выглядите! — крикнул он издалека.

Она и сама это знала. Длинные молодые ноги, прелестные зеленые глаза, затененные широкополой соломенной шляпой, ослепительная улыбка — это была та убойная сила, что разила наповал всех мужчин в радиусе полукилометра. Брилли снисходительно улыбнулась.

Он подошел и галантно поцеловал ей руку. Вблизи он нравился ей еще больше.

Они побрели вдоль берега, бросая в воду камешки и рассматривая выброшенную волнами всякую морскую мелочь — раковины, рачков, остатки синих и красных водорослей.

— Знаете, Брилли, — говорил Скальд, — меня всегда поражало умение древних очень кратко выразить самую суть вечных и простых истин. Они точно знали, в чем смысл жизни, что им нравится, а что нет. Хуже всего на свете, говорили они, есть только три вещи: отплыть и остановиться в море, потому что стих ветер и повис парус, лечь спать — и не заснуть, ждать — и не дождаться…

— Еще они говорили, что смысл жизни — в освобождении от страданий, — улыбаясь, сказала Брилли. — А полное освобождение от страданий дает только смерть. Следовательно…

— …смысл жизни — в смерти? Я с этим не согласен.

— Так чего вы ждете от меня? — Она больше не улыбалась.

Они остановились. Скальд оглянулся. Вокруг был только пустынный пляж. Его вишневый модуль и ее желтый автомобиль были вдалеке едва различимы.

— Господин Ион Регенгуж-ди-Монсараш попал в неприятную историю, свидетелем и участником которой были и вы, Брилли…

На ее лице отразился ужас. Она повернулась и торопливо пошла назад, к автомобилю. Он шел за ней и быстро говорил ей в спину:

— У вас не было специального образования и вам еще не исполнилось семнадцати лет, но господин Регенгуж взял вас к себе на работу — редкий случай в мире всеобщего протекционизма. У вас совсем не было опыта, но был талант — госпожа Ронда Регенгуж взлелеяла его. Она опекала вас, сделала вас тем, что вы есть сейчас, помогла вам состояться как художнику, и целых пять лет вы находились в компании на самом привилегированном положении, а когда вы предали своих благодетелей, они простили вас — отпустили без всякого судебного разбирательства, после которого вы вряд ли устроились бы в такой фешенебельный дом моделей, как «Вази»!

Брилли остановилась и закрыла лицо руками.

— Я боюсь, разве вы не видите? Я страдаю… Клотильда уже умерла, она была тогда рядом со мной…

— Смысл жизни — в освобождении от страданий! — жестко сказал Скальд. — Так и будете всю жизнь бояться и страдать? Здесь никого нет, только море может услышать нас. Господин Регенгуж вошел в ваше положение и готов заплатить за любую, даже самую общую информацию об этом случае.

Всхлипывая, девушка опустилась на песок. Сквозь ее широкую прозрачную юбку изумрудно просвечивали песок и разноцветные камешки. Скальд сел рядом и пальцем написал на песке единицу.

— Припишите столько нолей, сколько сочтете нужным… Смелее. — Она подняла руку и, роняя слезы, стерла цифру. — Чем вас запугали? — мягко спросил Скальд.

Брилли молчала. Скальд написал на песке: «Они знают что-то из вашего прошлого?» Она кивнула и заплакала еще сильнее. — «У вас была личная беседа?» — «По видеофону». — «Он разговаривал с вами сам?» — «Кто — он?»

— Анахайм, конечно, — сказал Скальд.

Она отрицательно покачала головой, и вдруг лицо ее помертвело, глаза закатились, шляпа из белой соломки упала на песок, и девушка откинулась на спину. Скальд резко схватил ее за руку, склонился над ней, потом медленно закрыл ей глаза…

— Смысл жизни — смерть, — тихо и горестно произнес он, оглядывая пустой пляж и безмятежное голубое море. — Но я с этим не согласен!

Он поднялся и тяжело зашагал к модулю.

5

Гиз читал новый раздел инструкции по эксплуатации Гладстона под названием «Саморегулирующиеся системы» и только начал набирать на пульте управления первые комбинации кнопок, как вдруг механический пес пришел в состояние странного и сильного возбуждения и принялся рыскать по дому, тщательно обнюхивая каждый его уголок. Он лизал обивку кресел, диванов, нюхал складки ковров, без раздумья разбил в бабушкиной комнате два цветочных горшка, раскидал лапами землю и загнал под потолок всех кошек, существенно прибавив работы чистюлям.

Сначала юноша бегал за псом по дому, но никаким уговорам Гладстон не поддавался. В результате такой бурной деятельности пса стало рвать какой-то черной массой, после чего он улегся посреди холла на первом этаже и долго лежал без движения, закрыв глаза и не реагируя на приказы хозяина. Гиз в ужасе помчался выискивать в инструкции причину болезни Гладстона, вызванную, безусловно, таким нездоровым поведением.

…Он прочел два новых абзаца, рассказывающих о принципах действия саморегулирующихся систем. За дверью внезапно раздался истошный кошачий ор, и в большую комнату Гиза, больше напоминающую мастерскую по ремонту компьютеров, ворвался Гладстон. В зубах он держал дымчато-серую красавицу Валькирию, любимую кошку Зиры. Несчастное животное, ухваченное за загривок железными челюстями, кричало так, что Гиз оцепенел.